Посторонний голос сказал:

— Ты можешь выбрать курс.

Бланк нацелился на Землю. Она сразу начала увеличиваться. Все больше и больше. Он почувствовал, как вошел в атмосферу и сгорел.

Он снова стал стеклянной емкостью. На этот раз, правда, его заполнили не яркие краски, а свет. Ослепительный, прозрачный, чистый свет.

Люсиль сидела в типи и хихикала. У Джо был такой глупый вид! Он восседал на своем спальном мешке в позе портного, скрестив руки и прищурив глаза.

Шива выглядела и вовсе по-дурацки. Она заснула в позе лотоса и опрокинулась назад, упершись в стенку типи. Но самым глупым было то, что она храпела.

Это единственное, в чем проявлялось действие грибов на Люсиль, — ей все стало казаться глупым. Она поднялась со своего места.

На поляне лежал Урс с распростертыми руками. Рядом на корточках сидел седой психиатр и перелистывал свои записи. Эта картина тоже показалась Люсиль настолько комичной, что она упала в траву и засмеялась. Тихо, как только могла. Однако достаточно громко, чтобы мог услышать психиатр.

Он посмотрел на девушку и сделал движение рукой, как будто постучал по невидимому бубну. Она ответила тем, что потрясла невидимыми маракасами, и, не выдержав, снова разразилась смехом.

Люсиль смеялась до тех пор, пока не поняла, чего он добивался. Она принесла из типи бубен для Урса. Психиатр хотел, чтобы Урс на нем заиграл. Но Урс не проявлял к инструменту никакого интереса.

Тогда психиатр сам стал постукивать по бубну, и Урс начал подниматься. «Как кобра перед заклинателем», — подумала Люсиль и опять расхохоталась.

Венгер встал на ноги и заиграл громче. Урс тоже поднялся и начал двигаться в такт. Шаг за шагом он следовал за врачом, словно за крысоловом, к лесной опушке.

Люсиль тоже хотела пойти за ними, но Венгер властным движением руки ей запретил.

Свет в стеклянном теле Урса преобразовался в газ. Теперь Урс парил над землей. Неведомая сила несла его через луг к краю леса.

Лес был полон воды. Ветви пихт и елей раскачивались, как водоросли, папоротник напоминал водоросли-фукус, мох — кораллы. Урс почувствовал себя ныряльщиком и заскользил по подводному ландшафту. Он двигался вслед за воздушными пузырями плывущего впереди аквалангиста. Он не только видел их, но и слышал бульканье.

Урс опустился на морское дно. И тотчас стал его частью. Плавное подводное течение раскачивало его вместе с ветвями, папоротником и мхом. Он не был властен над ними, но понимал их. Ему дано было видеть молекулярную структуру растений, более того, чувствовать, как они видоизменяются.

— Они здесь? — прошептал чужой голос. Это был второй ныряльщик, Альфред. — Попробуй их вызвать.

Венгер, должно быть, лишился рассудка. Бланк положил ему руку на плечо. Он чувствовал, как в груди у Венгера бьется сердце, как он дышит, как делятся молекулы.

Прилетела сойка, передохнула немного на ветке и поспешила дальше. Урс наблюдал за ней. Он постиг механизм птичьего крыла, видел воздушные потоки, как в аэродинамической трубе.

Урс был частичкой Вселенной. И он точно знал, какой частичкой.

В этот момент раздался голос, явно не принадлежавший Вселенной. Это был голос ангела. Он пел:

Lux aeterna luceat eis, Domine:

Cum sanctis tu is in aeternum,

quia pius es.

Requiem aeternam dona eis, Domine

et lux aeterna luceat eis.

Cum sanctis tuis in aeternum,

quia pius es.[28]

Урс прослезился и произнес: «Аминь».

Альфред Венгер понял, что ему не удастся словами уговорить Урса Бланка взять в руки бубен, который был у него в прошлый раз, и направиться в глубину леса. Тогда он сам запрыгал под собственный аккомпанемент. Это сработало. Бланк как загипнотизированный шел на звук позвякивающего бубна. Таким способом его удалось завести достаточно глубоко в лес.

Наконец Урс остановился и сел на покрытый мхом сухой ствол. Венгер присел рядышком. На попытки заговорить с ним Бланк не реагировал. Но, судя по его виду, он был счастлив. Больше того: просветлен.

Венгер предпринял несколько попыток вмешаться в транс Бланка. Вывести его на то место, где ему удалось подчинить себе лес и мир. Они заранее обсудили подробности. Венгер мог бы помочь Бланку в решающий момент делать все противоположное тому, что он делал в первый раз. Но для этого Венгеру необходимо было понять, когда Бланк достигнет этой точки.

— Они здесь? — прошептал он.

Урс молча изумлялся происходящему вокруг. Вместо ответа он обнял приятеля. Так они просидели около часа.

Вдруг Бланк начал петь. Притом так фальшиво, как это могло получаться только у него. Насколько Венгер смог разобрать, «Lux aeterna» из «Реквиема» Верди.

Бланк сидел рядом с Венгером в его «вольво» и рассказывал о пережитых ощущениях. Он проснулся рано утром в спальном мешке и чувствовал себя отдохнувшим и полным энергии. Все еще спали. Он тихонько встал, чтобы никого не разбудить, и вышел на воздух. Солнце поднялось над верхушками деревьев и засверкало в капельках росы на жнивье. Урс пошел босиком по мокрой траве к водопаду. Снял с себя тренировочный костюм и погрузился в водоем. От холодной воды захватило дух. Он нырнул и под водой открыл глаза.

Вода размывала очертания водорослей и его белого тела. Он вынырнул, вылез на берег, дрожа от холода, и вытерся курткой тренировочного костюма. Потом натянул штаны и стал бегать вокруг типи на приличном удалении. Урсу было наплевать на колючие остатки скошенной травы и на камни, нещадно впивавшиеся в его ступни, привыкшие к обуви, сшитой на заказ.

К тому времени когда Венгер, Джо и Шива выползли из типи, Бланк успел развести костер и сварить кофе. Он приветствовал их с неподдельной душевностью, как будто не замечая исходившего от Джо запаха пота или распухшего лица Шивы.

Завтрак был готов, а Люсиль все еще спала. Бланк осторожно ее разбудил, предложив чашку кофе, и помог прийти в себя. Теперь она крепко спала на заднем сиденье.

Бланк помнил свой транс до мельчайших подробностей. Он понял, какие глубокие познания о Вселенной ему удалось получить. Вот только не мог их внятно изложить. А когда он заговорил об ангельском голосе, то почувствовал, что все еще глубоко тронут этим переживанием.

— Псилоцибин нередко приводит к расширению религиозного сознания, в результате может возникнуть ощущение счастья, — пояснил Альфред Венгер.