Он вернулся из Лас-Пальмаса этим утром, и у братьев еще не было времени поговорить.

– Что-то твой брехун тормозит, – поглядывая на часы, сказал Кирилл.

– Я ему забил стрелку на половину одиннадцатого. Это мы рано приехали, – ответил Василий. – Хотел с тобой посидеть в недомашней обстановке. Посмотри, какие девочки…

Кирилл бросил взгляд в сторону сцены, где выступала группа кордебалета, в основном состоящая из таких же, как официантка, девушек монголоидного типа. Номер группового стриптиза как раз близился к завершению, поэтому на девушках уже не было практически ничего, кроме обуви и бижутерии.

– Сиськи тощие, – коротко оценил он.

– Они же балерины, откуда у них сиськи? – втолковывал разумный Василий. – Зато как хорошо ноги задирают. Посмотри, какая растяжка.

Василий иронизировал над необузданным женолюбием младшего. Его самого девушки не интересовали как факт бытия.

Кирилл бросил нервный взгляд в сторону сцены и отвернулся.

– Да ну их! Все одинаковые, – буркнул в ответ. – Точно тебе говорю – чукчи.

– Что-то ты сегодня не с той ноги встал. Расскажи, как съездил? С гражданством что-нибудь светит?

Младший Расторгуев самодовольно хлопнул себя ладонью в грудь.

– А то! Знакомься – знаменитый шеф-повар, знаток русской кухни Василий Соколов! Прям, блин, как в рекламе…

Глаза его сверкнули веселой хитрецой. Старший брат заинтересовался:

– А поподробнее?

– Можно поподробнее. Приезжаю. Ловлю за жопу адвоката, буэнос диас, амиго ему и все такое, как там мое гражданство поживает? Я вам форму заполнял еще три месяца назад. Да вот, отвечает мне гад, отказ вам пришел из министерства. Почему отказ? А, говорит, потому, что в принципе тарелки мыть в твоем ресторане может любой говнюк, а необязательно ты… У них, видишь, такой закон, падла, чтобы гражданство давать только тем, кто в Испании постоянно работает, так я, как владелец ресторана, самого себя нанял в собственном ресторане посуду якобы мыть. Ну, я туда-сюда… Говорю адвокату: ты это, блин, мозги мне не парь, прямо говори: сколько? Я тебе отбашляю, только чтобы гражданство было в лучшем, как говорится, виде! И побыстрее.

Кирилл засмеялся нечаянно родившейся собственной шутке, покачал головой.

– И? – подсказал брат.

– Ну и…

Младший Расторгуев полез во внутренний карман пиджака, вытащил бумажник, из которого торчал заветный паспорт в гербовых королевских печатях.

– Можешь полюбоваться, – протянул он книжечку брату.

– А при чем тут Василий Соколов? – листая документ, спросил старший Расторгуев.

– В этом все дело, – самодовольно улыбнулся Кирилл. – Адвокат мне говорит: вот если бы ты имел редкую специальность, по которой никто, кроме тебя, работать больше не может… «А чисто конкретно?» – спрашиваю. Он намекает: вот у тебя ресторан, а ты сам русский. Было бы неплохо ресторан переименовать в «Русский ресторан», а тебе достать сертификат, что ты, Кирилл Расторгуев, специалист по русской кухне и будешь работать в своем ресторане шеф-поваром. Сечешь?

– И ты достал липовый сертификат? – покачал головой Василий. – Значит, теперь ты у нас бывший студент кулинарного техникума? Молодец, брат. Поздравляю. Прям как Хазанов.

Кирилл гордо развел руками – мол, что нам стоит!

В это время в зал ресторана вошел невысокий блондин лет сорока, с незаметной внешностью и нечитаемым выражением лица. Если бы на блондине был не добротный итальянский костюм, а турецкий свитерок и базарные брюки, его можно было принять за отставника-офицера, подрабатывающего частным извозом. А если нацепить на него спортивный костюм, то запросто сошел бы за бригадира расторгуевских молодчиков. Но метрдотель, по долгу службы знавший в лицо, со спины и сбоку всех лучших клиентов, поспешно придержал перед блондином стеклянную дверь и, забегая вперед, самолично проводил к столу Расторгуевых.

Это и был тот важный гость, которого ждали братья.

– Добрый вечер.

– Здравствуйте.

Блондин уселся напротив Василия, спиной к сцене. Рукопожатий при обмене приветствиями не последовало. Обе стороны были заранее наслышаны друг о друге, но лицом к лицу встречались впервые и теперь внимательно изучали своих визави, угадывая, не ошиблись ли они, согласившись на эту встречу, и каков может быть результат.

– Очень рад с вами наконец-то познакомиться, – первым вступил в беседу гость. – Вы Василий, если не ошибаюсь? Очень приятно. Игорь Михайлович, – представился он, хотя его имя и так было известно всем присутствующим. – Если могу быть вам чем-то полезен, то… Всегда готов прислушаться.

Кирилл Расторгуев тихо хмыкнул. Он не вступал в разговор, оставаясь в тени брата, но его мнение о госте читалось на его лице.

Василий отнесся к молодому политику более снисходительно.

– Я тоже рад, что мы встретились, Игорь, – медленно, в своей тягучей манере произнес он, глядя в глаза собеседнику. – У нас много общего. Давно пора было познакомиться, посидеть, поговорить о жизни, о планах. Я в политику никогда раньше не вмешивался. Бизнес – это бизнес, а политика – это политика… Но все течет… Я думаю, что у бизнеса и политики гораздо больше общего, чем мне казалось в молодости. Не так ли?

– Абсолютно верно, – не стал оспаривать гость.

– У нас общие задачи – мы заботимся о людях. Только вы это делаете в более общем плане, а мы – более конкретно, так?

– Мы рассматриваем задачу благосостояния нашего народа в перспективе развития, – подтвердил гость.

Василий удовлетворенно кивнул.

– У нас скоро губернаторские выборы, а экономическая ситуация в крае в последнее время складывается не очень… Трудно, всем трудно. Время такое. Стабильности не хватает, порядка и стабильности, чтобы каждый знал свое место и дело, так ведь? Мне нравится программа вашей партии. Я думаю, что «Процветающая Сибирь» даст народу именно то, что ему нужно.

Гость скромно улыбнулся.

– И мне, как деловому человеку, хотелось бы оказать вашей партии всяческую поддержку. У меня есть кое-какие средства, я мог бы взять на себя финансирование вашей избирательной кампании. У меня сложились неплохие личные отношения с нашим губернатором, мы во многом понимаем друг друга, и мне хотелось бы на этих губернаторских выборах его поддержать.

Василий говорил еще долго. Гость слушал его с вежливой улыбкой, кивал, поддакивал.

Подали ужин. Гость с аппетитом, выдающим привычного человека, расправлялся с деликатесами, пил халявный коньяк, трескал вишни и ничем не выдавал своего направления мыслей.

«Вот гнида», – думал о нем Расторгуев.

«Помочь они хотят… В очередь встаньте!» – усмехался про себя гость.

После ужина он взял ответное слово.