— Так и холмов нет, — усмехнулся я. — Один лес, чтоб ему пусто было. Деревья, выворотни, несколько пней. Пней…

— Да, князь, они не иллюзия, но могут кое-что скрывать под собой.

Вот что значит сугубо городской человек, не любящий природу даже в плане почаще выехать на шашлыки или с девочками на речку. Мне всегда был ближе лабиринт камня, стали и бетона, потому в окружении леса я не то что терялся, просто некоторые вещи, легко понимаемые другими, порой заставляли меня усиленно скрипеть мозгами. Надо ликвидировать пробелы в знаниях. Хорошо хоть есть у кого консультироваться. Много у кого, что совсем успокаивает.

Какой прекрасный день, какой чудесный пень… Его я обнаружил через несколько минут, немало удивившись хитрости дроу. На скорую руку, но очень качественно они переместили этот самый пень с того места, где ему полагалось быть, десятка на полтора метров в сторону. Не просто так, а вместе со слоем земли, чтобы ничто не выдавало этого самого перемещения. На старое место обрушили другое большое дерево, а следом ещё. Дескать, ветер был или так жуки-древоточцы постарались.

Зачем? Перемешённый пень, равно как и слой земли с травкой поверху прикрывал выход на поверхность гранита. Он был уже «немолодой», пошёл трещинами, а значит… дроу спокойно могли, воспользовавшись заклятьями работы с Камнем, подниматься на поверхность. А уж сдвинуть «заслонку» в виде пня и прилагающегося к нему — это как два пальца об асфальт для хорошего мага или жрицы.

И как вишенка на торте — использование обычного грунта для того, чтобы забить этот ход. Не сразу и увидишь. Только если очень хорошо присмотришься, становится заметно, что к находящимся на глубине пустотам ведёт ход из камня но забитый грунтом. Затейники ушасто-беловолосые, мать их через колено с ускорением по направлению к голодному звероящеру!

Пень быстро был отброшен в сторону усилиями таких мощных, физически развитых демонов как рогатые с сокрушителями. Заклятье трясины на гранит, которое сделало камень относительно мягким, податливым… чем и воспользовались звери хаоса и хозяин плоти, пробивающие нашему отряду путь. Иначе пришлось бы куда больше возиться, проплавляя проход мощью огненной стихии. Глубже, ещё глубже… Есть! Сплошной камень закончился, дальше шёл забитый землёй ход, довольно круто уходящий вглубь.

— Копаем дальше, тут и проще, и не так уж много осталось, — приободрил я демонов, нежданно для всех и себя в первую очередь ставших на малое время этакими подсобными рабочими и землекопами. — Лучше поднапрячься сейчас, нежели столкнуться с эльфами на их условиях и чуть ли не посреди леса.

— А разве они не полезут следом за врагом даже и под землю, князь?

Задавший этот вопрос оборотень явно выражал любопытство не только своё, но и других бойцов. Сразу видно, уж больно народ притих, ожидая ответа. Даже освобождающие проход в подземную часть домена от песка и мелких камней звери хаоса и рогатые почти прервали работу, прислушиваясь.

— Может и полезут, если месть за погибших сильнее здравого смысла окажется или от своей госпожи приказ получат, — не стал я отрицать пусть не сильно вероятный, но имеющий право на существование вариант. — Только кому хуже то сделают? Явно не нам. Встретим у прохода так, что к Матери своей воззвать не успеют. Соваться же через какой-либо другой спуск, им известный… Внизу ведь ещё и дроу бродят. Станут ли эльфы бросаться в клетку с голодными вивернами, да ещё глаза завязав «для надёжности»?

Смешки. Понимают бойцы, что если наши враги таки да решатся на подобное. то им можно только большое спасибо сказать и непременно воспользоваться моментом.

И с новой силой закипает работа по расчистке. Быстрее, сильнее, эффективнее! А заодно оборудуются лёжки для наблюдателей: на земле, в кронах деревьев, везде, где оно лучше. На кой? Так ведь про отряд Друэллы забывать не следовало, они пойдут на соединения с нами примерно в этот сектор. Их нужно будет встретить. По любому нужно, даже если к этому времени здесь окажутся эльфы. Есть варианты. как осуществить это, не подвергая ни себя, ни их высокому риску. Для этого и…

— Пробились, — радостно потирает руки Ламита, слыша крики рогатых. — Сейчас расширят проход, и тогда можно будет отсюда убираться.

— А уже сейчас стоит заняться иллюзиями, — отвечаю я. — Да побольше, побольше! Когда ложных образов много, враг поневоле сбавит темп, начнёт осторожничать, развеивать один морок за другим. Как раз то, что доктора прописали. Успеем и нужные заклятья подготовить, и бойцы сосредоточатся. Хоть оборону держать, хоть прорыв Друэллы обеспечивать.

— Моя подруга умная, — не говорит, а прямо напевает подошедшая Мэвис. — Она многих вокруг пальца обводила, эльфы тоже не станут непреодолимым препятствием.

Улыбаюсь ей в ответ, не желая возражать, просто не видя в этом смысла. Может Друэлла и умна, но отнюдь не непогрешима. Тому доказательство её провалившийся бунт против Тарганиса. Пусть она проиграла и в силу появления у своего врага неожиданного козыря под названием сильный наёмный отряд, но факт остаётся фактом. Потому на Архидемона надейся, а чары и клинок держи наготове. По этому завету живёт немалая часть аристократии Инферно и просто демонов из числа хорошо соображающих. И я тут исключением становиться не собираюсь.

* * *

Замок княжны Илладриэль

Четыре с половиной недели! Именно столько времени прошло с того дня как Мико Тоява вошла в так приглянувшуюся ей Игру. Именно с большой буквы, потому что только там она могла почувствовать себя не просто живой, но ещё и свободной. От кого свободной, почему именно живой? Понять её могли далеко не везде и уж точно не гайдзины (гайдзин — наименование всех европейцев в Японии, эпитет… довольно презрителен, как у нас «желтомордый» и «косоглазый»). Хотя сама Мико, не в пример довольно многим своим подругам, во многом завидовала тем, которые жили в Европе и США. Особенно девушкам, над которыми не нависала необходимость постоянного подчинения родителям, учителям, начальнику… затем мужу, которого самостоятельно выбрать практически никогда не получалось.

Строжайшая иерархия, десятки и сотни традиций, что показались бы европейцу не просто странными, но откровенно мерзкими. Мико лично видела лишь один такой случай, но он отложился в памяти тогда ещё пятнадцатилетней юной девушки столь крепко, что она этого уже никогда не сможет забыть. Даже если очень захочет.

Порой в её стране появлялись даже не туристы, а прибывающие «по обмену» студенты. Неудивительно, учитывая, что в последние годы «япономания» довольно широко распространилась по всей Европе и Северной Америке. Японская кухня, поэзия, аниме с мангой, дзен-буддизм и прочие «сады камней». Очень малая часть, причём та, которая только и могла быть продвинута «на экспорт» в качестве культурной экспансии. Прибыльной, к слову сказать. А вот всё остальное — гораздо больше девяноста процентов культурного кода — оставалось исключительно внутри. Воротилы от бизнеса и политики хорошо понимали, каким специфическим и, мягко скажем, нелицеприятным является настоящий японский мир для западного мира.