– Как самочувствие?

Мэдди повернулась к нему. Синие тени под глазами потемнели, морщины над бровями говорили о головной боли.

– Похвастаться нечем.

– У нас есть другие варианты, ничего страшного не случилось.

– Мне нравился этот маршрут.

– Мэдди, успокойся.

– Не советуй мне успокоиться. С его стороны был выпендреж ради выпендрежа.

– Его право нам отказать. Не нужны ему наши бегуны и весь сопутствующий бедлам.

– Я говорила, что мы наведем порядок, и все будет как прежде.

Кейл призадумался. А может, лучше с ней не спорить? Она возбуждена, ей надо выпустить пар, иначе попадет под раздачу. А если схитрить? Держаться ровно, когда она выходит из себя? Ведь ее весь день донимали разными проблемами. А может, и целую неделю.

– Ну и что? А он отказался. Ну и ладненько. Побежим по другому маршруту. Проблема смехотворная.

– Как это «ну и что»? Этот маршрут самый удобный.

– Да ладно тебе, Мэдисон. Вовсе не обязательно из-за таких пустяков лезть на стену.

– Больше не буду с тобой спорить. Я еду домой, заказываю большую пиццу и сажусь доделывать то, что не успела днем.

Вот всегда она так. После неудачного дня спешит домой засесть за работу.

– Господи, Мэдисон, погуляй, выпей стаканчик вина, прими ванну. Отключись от всего хоть на пару часов.

– Кейл, ты мой друг и мужчина, с которым я сплю. Но не мой отец, брат или муж. Потому не учи меня, что мне делать!

Ему наконец надоело быть для нее боксерской грушей.

– Слушай, ты, выпендряла, чертяка сверхграмотная. У тебя был неудачный день, сплошная невезуха. Ну и будь взрослой, не распускай нюни.

– Как тебя понять?

– Сама слышала. Делаешь из мухи слона.

Она пронзила его взглядом:

– Да как ты смеешь? Я потеряла клиента, вынуждена исправлять ошибки Занди, разбила колено и спасовала перед фермером. Не день, а катастрофа! Я и половины не выполнила из того, что намечала.

– И это ты называешь неудачным днем? Такие у каждого рядом через раз бывают.

– У меня был день – катастрофа!

Кейл вышел из себя.

– Катастрофа? Ты не имеешь представления, что значит катастрофа. Это цунами в Японии, тонущий корабль, тающие ледники! Это рак, смерть, потеря близкого человека, боль. А не так называемый неудачный день, когда кто-то сказал тебе «нет»!

Он заметил в ее глазах смущение. Она сделала извиняющийся жест рукой. Он его проигнорировал, развернулся и зашагал к машине, завел двигатель и вылетел с парковки. Последнее, что увидел перед выездом на дорогу, – несчастное, сморщенное, унылое лицо Мэдди.

Дома Кейл постепенно успокоился, когда заболела голова, бросил в рот две таблетки и запил их водой. Еще ни одна женщина не доводила его до такого исступления. Кто она такая? Упрямая и прямолинейная перфекционистка. Достала его!

Кейл еще раз взял бутылку с водой и вздрогнул от рева двигателя. Выругался. Мэдди. У него не осталось сил для еще одного раунда пререканий. Нет, он выходит из игры.

Он прислонился к столу в ожидании. Когда она ворвалась в комнату, ее глаза опасно блестели. Она явно не собиралась сдаваться. Скорее наоборот, изготовилась для решающего наступления.

Ох как весело!

– Не смей никогда уезжать, когда мы излагаем свои аргументы! – выпалила она голосом грозным и горячим, как лава вулкана, и ткнула его пальчиком в грудь.

Кейл схватил ее за палец и крепко сжал, она не успела его отдернуть.

– Не изображай из себя принцессу. Я тебе не муж, не отец и не брат. Отправляйся домой, пока я не сделал или не сказал что-то, о чем потом пожалею.

– Что, например?

– Могу сказать, что ты испорченный ребенок с дьявольским характером. Сейчас ты совсем мне не нравишься. Я выбираю: или посадить тебя себе на колени, или затащить в койку, поскольку никогда не ударю женщину.

– Ты мне тоже сейчас совсем не нравишься. Преувеличиваешь свои возможности и почему-то присвоил себе право меня судить. – Она расстегнула пиджак и бросила его на ближайший стул. – Ты упрям как осел и живешь только прошлым.

– А ты избалована как ребенок, и тебя вытерпит только святой.

– Ты намекаешь на то, сколько времени и сил я потратила на соревнования? Ведь они устраиваются в честь твоего брата. А я не уверена даже в том, что ты его любил!

От обиды у Кейла перехватило дыхание.

– Выбирай выражения, Мэдисон.

– Или что? Еще неделю не будешь со мной разговаривать? А может, что-то новенькое придумал? Ничего, как-нибудь вытерплю.

– Ты ведешь опасную игру.

– Ах да, совсем забыла о твоих драгоценных чувствах. Ведь ты одарил меня сексом и поцелуем в щечку, а потом не звонил неделю. Не удосужился даже прислать имейл или эсэмэску, что тебе хочется немного отдохнуть.

Кейл почувствовал, что волна гнева вот-вот накроет его окончательно.

– Как ты посмела войти в мой дом в столь отвратном настроении и с какой стати решила, что можешь выпускать здесь пар?

– А почему нет?

– Это мое жилище! Мой дом, моя кухня, моя среда обитания, Мэдисон! Впервые за тридцать лет я не должен ни с кем делить свою жизнь, вещи, одежду, заработанные деньги и, черт возьми, свое время. Не несу ответственности ни за кого, кроме себя самого, и мне это нравится! – проорал он, по-хозяйски схватил кофейную чашку и выбросил в ближайшее окно.

Звон разбитого стекла эхом отозвался в его сердце, и это было восхитительно. Тоненький внутренний голос нашептывал, что он потом об этом пожалеет, однако он схватил еще одну чашку и швырнул вслед за первой.

– Если я неделю не хочу тебе звонить, то и не должен.

– Отличный бросок.

– Нечего здесь стоять и ехидничать! Ты понятия не имеешь, какую цену я заплатил за мою нынешнюю жизнь! Мне надо было потерять Оливера, чтобы получить то, что имею.

– Чушь собачья! Просто нянчился бы с ним меньше.

– А что, по-твоему, я должен был делать, когда он потерял очередную работу и не мог оплачивать аренду? Наплевать на него?

– Может быть, и так.

– А когда он не смог обеспечивать своих мальчишек? Пусть бы выживали, как сумеют? Да? А когда он подрался в баре, один против шести? Не надо было ему помогать? Он едва за решетку не угодил, только благодаря мне остался на свободе. А потом я снабдил его всем необходимым на первое время.

– Ты сам виноват, что все время оказывался в положении спасителя. Это он начал ту драку и угодил в тюрьму.

– Ты просто бездушная. Не могу с тобой такой разговаривать.