– Я рад, что вы сумели это понять, прежде чем мы сообщили прессе о его аресте. Было бы очень неприятно потом оправдываться из-за того, что это не тот человек.

Джон удержался, от многозначительного взгляда на капитана Харриса.

– Да, сэр, это работа всей команды, – заерзал на стуле Харрис.

– Как насчет татуировки? – спросил мэр. – Стоит рассказать о ней прессе?

Харрис и Джон переглянулись. Трудный вопрос. Здесь Джон полностью положился на Харриса, ему в данном случае виднее.

– Считаю, надо немного подождать, – решил Харрис.

– Вы не думаете, что это может помочь поймать преступника?

– Я боюсь, у нас разорвутся телефоны от звонков о мнимых подозреваемых. Как бы до самосуда не дошло.

– Согласен, – кивнул Джон. – Похоже, это не признак какой-то группировки, а значит, она может быть не только у нашего парня. Нельзя позволить людям кидаться на невинных.

– К тому же он не в курсе, что мы о ней знаем, – подвел итог Харрис. – Это может дать нам преимущество. Особенно на опознании.

– Следует ли мне упоминать о том, что вы работаете с этой Шерри Митчел?

Джон не хотел, чтобы ее имя мелькало в прессе, да и сама Шерри была против.

– Только без имен. Но сказать о том, что департамент работает с художником-криминалистом для выявления характерных примет преступника, не вредно. Это может немного успокоить жителей.

– Отлично. – Мэр поднялся, давая понять, что встреча окончена. – Спасибо, джентльмены. Думаю, вы и сами знаете, что сейчас самое важное – поймать преступника. Город балансирует на лезвии ножа. Доходы от туристического бизнеса снизились, никто не желает везти свою семью туда, где по улицам разгуливает насильник.

Джон и Харрис синхронно кивнули. Они лучше других знали, что поставлено на карту.

– Пожалуйста, держите моих сотрудников в курсе, если что-то изменится, – сказал мэр на прощание, провожая их до двери.

– Надеюсь, ваш новый художник-криминалист сумеет нарыть свежие факты, – озабоченно произнес капитан Харрис, когда они шли по коридору к лифту. – Мэр прав, город взорвется, если мы не справимся с этим делом.

– Если в головах потерпевших содержится хоть какая-то полезная информация, Шерри Митчел добудет ее.

– Фрэнк Шпенглер утверждает обратное.

– Шпенглер просто пытается сохранить лицо.

– Может, и так, но у нас время на исходе.

С этим Джон не мог не согласиться. Распрощавшись с капитаном Харрисом, он сразу же поехал в больницу. Сейчас, когда Шерри была не с ним, паника уже подбиралась к нему самому, хотя он прекрасно знал, что девушка в безопасности. Джон начал понимать жителей города, постоянно живущих в состоянии стресса, волнуясь за своих родных и любимых.

Кстати, похоже, у него в мозгу родилось слово «любимых» при мысли о Шерри.

Он уже признал, что постоянно думал о ней с той самой минуты, как встретил. Прошлый вечер и сегодняшнее утро были самыми лучшими в его жизни.

Джон испытал неимоверное облегчение, когда увидел, что Шерри сидит там, где он ее оставил. Жива и невредима. Он сразу же припомнил, как они вместе принимали душ. Вот когда она по-настоящему расслабилась.

– Чему улыбаешься? – спросила Шерри, когда он подошел к ней.

– Э-э-э… техника релаксации такая. – Он сел рядом и поцеловал ее в щеку.

– Как прошла встреча?

– Лучше, чем я ожидал. Мэр Берчвуд разумный человек. Он желает городу добра. А ты как? Не скучно было?

– Нет, я с сестрой Каррекер немного поболтала. И с доктором Трумпольдом.

– Этим красавчиком итальянцем?

– Ага.

Джон закатил глаза.

– А я-то думал, что оставляю тебя здесь, чтобы уберечь от серийного маньяка. Надо было запереть тебя в камере в участке, чтобы ты не вляпалась в неприятности.

– Мы просто поговорили, – улыбнулась Шерри. – Не будь таким ревнивцем!

– Вот еще! – фыркнул Джон. – Я не ревную. Он коротышка. Я вообще не знаю, чем он может привлечь женщину.

– Он очень умен, успешен и, возможно, богат. Кроме того, по сравнению с тобой все мужчины коротышки, так что это не считается. – Она обняла его за шею обеими руками. – Не волнуйся, он не в моем вкусе.

– Хмм. – Джон отвернулся и уставился вдаль, изображая обиду.

Шерри прижалась к нему еще крепче.

– Как насчет того, чтобы поехать ко мне? Я приготовлю ужин, а потом докажу, что питаю большую слабость к федеральным агентам, чем к красавчикам докторам?

– Пожалуй, я приму ваше предложение, мисс.

Шерри поднялась по ступенькам крыльца, соблазнительно покачивая бедрами, зная, что Джон наблюдает за ней из машины. По дороге они сообразили, что Джону надо переодеться, к тому же он хотел отвезти ее на квартиру, которую снимал.

Они решили сначала заехать к ней, чтобы она взяла все необходимое для приготовления ужина. Джон не стал заходить, да Шерри и не настаивала на этом. Они оба знали, что стоит им переступить порог, и они не вылезут из кровати до самого утра.

Шерри собрала продукты для рыбного тако и сложила их у раковины в два бумажных пакета, одновременно пытаясь вспомнить, есть ли у нее с собой какое-нибудь сексуальное белье.

Ничего особенного она в отпуск не прихватила, потому что не планировала заводить романы. Но где-то в шкафу все же завалялась парочка черных кружевных вещиц.

Или можно просто переодеться в сарафан, не надевая белья. С этой мыслью она поспешила из кухни в спальню с улыбкой на лице. Джон даже не подозревает, что его ждет!

Сначала она почувствовала это. Улыбка погасла, когда в ноздри ей ударил металлический запах. Как железо или медь или что-то ржавое. Неужели труба лопнула? Чему тут еще ржаветь?

Когда глаза привыкли к полумраку, Шерри увидела – прямо на покрывале красовалась огромная темная лужа. Она дотронулась до пятна, жидкость оказалась густой и липкой.

Шерри включила прикроватную лампу, чтобы получше оценить нанесенный ущерб, и как ошпаренная отскочила назад, сбив настольную лампу.

Кровь. Много крови, очень яркой на фоне ее кремового покрывала.

Прямо посередине лежала записка – неоново-белая на красном: «Держись от этого подальше».

Шерри едва не вырвало, холод сковал все ее тело. Она затряслась, не в силах сдвинуться с места. Теперь в каждой тени мог скрываться враг. А вдруг человек, который сотворил это, все еще в доме?

Эта мысль пронзила ее мозг, заставив еще дальше отодвинуться от кровати.

Она стала красться вдоль стены, прижавшись к ней спиной и не отрывая глаз от постели. И от кровавой лужи. Господи, как много крови! Добравшись до двери, Шерри, спотыкаясь, словно пьяная, прошла по маленькому коридору в кухню. Ее скованные льдом конечности отказывались подчиняться, зубы стучали, как кастаньеты.