Взлетает красная ракета,

Бьет пулемет неутомим,

И значит, нам нужна одна победа,

Одна на всех, мы за ценой не постоим,

Одна на всех, мы за ценой не постоим.

Когда песня закончилась, слушатели разразились «бурными аплодисментами» — долго, но практически беззвучно хлопали. Пример подал наш командир — он широко размахивался, но ладони сводил вместе практически без звука.

А затем Тошка, совершенно неожиданно для меня, спел любэшного «Комбата», только непривычно камерно, не срываясь на припеве в крики и скандирование, а негромко и протяжно:

На войне, как на войне:

Патроны, водка, махорка в цене,

А на войне нелегкий труд,

А сам стреляй, а то убьют.

А на войне, как на войне,

Подруга, вспомни обо мне.

А на войне неровен час,

А может, мы, а может, нас.

И надоевшие в свое время до зубовного скрежета слова воспринимались совсем-совсем иначе.

Комбат-батяня, батяня-комбат,

Ты сердце не прятал за спины ребят.

Летят самолеты, и танки горят,

Так бьет, йо, комбат, йо, комбат

А может, это не Тохина манера исполнения сказывалась, а то, что я уже начал понимать, что значит закрыть собою друга в бою и то, как важна она, эта самая цигарка, скуренная «впополам». И, хоть я еще не видел горящих танков и не слышал матерно-грозного клича наступающей русской пехоты, старая песня из будущего что-то такое во мне задела.

А на войне, как на войне:

Солдаты видят мамку во сне,

А на войне, да то оно,

А все серьезней, чем в кино.

Да, война, война, война —

Дурная тетка, стерва — она.

Эх, война, война идет,

А пацана девчонка ждет.

Стараясь отвлечься от накативших на меня переживаний, я принялся украдкой наблюдать за остальными. Вот привалился к стене весельчак Миша Соколов и не замечает слез, струящихся по щекам, горный мачо Горгорадзе слушает, открыв рот, а старлей Зайцев спрятал лицо в ладони. И понимание того, что не меня одного, как говорится, пробрало, породило новое, странное чувство! Какого-то единства со всеми, находящимися в комнате. И еще с сотнями и тысячами тех, кто сейчас сидит в окопах, идет по дорогам, пробирается через леса… Со всеми теми, кто защищает сейчас нашу Родину.

Во время последнего куплета в дом вошел Люк и присел на корточки у стены. Когда Антон закончил песню, Саша попросил:

— А «и на рассвете…» споешь?

Арт кивнул и заиграл вступление. «Черт, что-то знакомое, но что?» — с лету я определить не смог.

Третьи сутки в пути, ветер, камни, дожди,

Все вперед и вперед, рота прет наша, прет.

Третьи сутки в пути, слышь, браток, не грусти,

Ведь приказ есть приказ, знает каждый из нас.

«О нет! Как местным объяснить использование слов „солдат“, „гвардейский“ и прочих?» — заполошно подумал я.

Напишите письмецо, нет его дороже для бойцов,

Напишите пару слов вы, девчата, для своих пацанов.

И на рассвете вперед уходит рота солдат,

Уходит, чтоб победить и чтобы не умирать.

Ты дай им там прикурить, товарищ старший сержант.

Я верю в душу твою, солдат, солдат, солдат…

И действительно, после припева наши гэбэшники оживились, а старший сержант даже что-то негромко спросил у нашего командира. Но Саша своих в обиду не даст! После его тихого ответа щеки у «сына гор» заполыхали так, что это было заметно даже при свете керосиновых ламп.

Потом Антон, чтобы отвлечь народ и дать отдохнуть горлу, сыграл несколько веселых инструментальных композиций — от «Цыганочки» до эстрадных шлягеров.

Гости тихо фигели от этого попурри, пока, наконец, тихо сидевший в углу Док не заявил:

— Антон, а сыграй ту… Ну, про музыканта… Которую ты в Барселоне выучил… — добавил Серега, видя, что наш маэстро не въезжает.

— Эту? — И он сыграл вступление к песне, которую Бандерас в «Отчаянном» пел.

— Во, точно! Но дай мне буквально минуту, о'кей? — И Сережка вытащил из-за спины небольшой сверток. — Вот, товарищ лейтенант, — сказал он, встав и подойдя к Зайцеву. — Мощнейшее оружие в умелых руках!

Лейтенант осторожно, словно и вправду там была бомба, развернул сверток и поднял удивленные глаза на Дока:

— Но это же бумаги?!

— Правильно, товарищ лейтенант, это — листовки и плакаты. Сам писал! — И Кураев горделиво ударил себя кулаком в грудь. Да уж, если Доку приспичит покуражиться — туши свет!

Зайцев тем временем протянул пару листовок своему сержанту.

— Э, слюшай, зыдесь нэ по-русски!

— Правильно, товарищ Горгорадзе! Это мощнейшее оружие против нашего врага. Мне кажется, что через пару недель вам надо будет начать их развешивать на видных местах. Перекрестках, колодцах. Оставлять на местах акций. Я все верно говорю, товарищ майор? — И Серега посмотрел в сторону командира.

Тот одобрительно кивнул.

Все-таки у Дока талант шоумена — это точно. Я тихо балдел, как он переключил внимание с Антона на себя и как удачно момент выбрал. Молодчина!

— Если вам, товарищи, не понятно, что в этих прокламациях написано, то после концерта товарищ сержант госбезопасности вам переведет, — и он показал на меня. — А теперь! Маэстро, прошу! — это уже Антону.

Soy un hombre muy honrado,

Que me gusta lo mejor

Las mujeres no me faltan,

Ni el dinero, ni el amor.

Разухабистая и красивая мексиканская песенка была такой приятной неожиданностью, что все наши невольно заслушались, а гости, которым удачный Серегин конферанс объяснил иноземность песни, просто слушали веселую мелодию и незнакомые слова.

Jineteando en mi caballo

Por la sierra yo me voy

Las estrellas у la luna

Ellas me dicen donde voy.

Ay, ay, ay, ay,

Ay, ay mi amor.

Ay, mi morena,

De mi Corazon.

Me gusta tocar guitarra

Me gusta cantar el sol

Un mariachi me acompana

Cuando canto mi cancion

Me gusta tomar mis copas

Aguardiente es lo mejor