Можно себе представить, как ревность жены и ее алкоголизм портили ему, любившему красивую жизнь и хорошие манеры, привычный для него быт. Однако в 1928 году и начале 1929-го он все еще надеялся исцелить Луизу. Оставляя за ней свободу выбора, он уговаривал ее обратиться к Фрейду: «Я знаю так же, как и ты, что тебе надо выздороветь усилием твоей собственной воли. Будет очень верно, если ты сама обратишься к Фрейду. Никто не поможет тебе, кроме тебя самой. Но может быть, тебе не надо ходить к нему? Я не знаю. Только ты и Фрейд можете это решить». Из этого письма ясно, что его собственный анализ у Фрейда к этому времени завершен, и Буллит удовлетворен им: «Я не буду иметь ничего общего с твоим анализом, как ты не имела ничего общего с моим… Летом он берет только двух пациентов, и тебе необыкновенно повезет, если он согласится взять еще и тебя… Я не могу тебе помочь найти твой младенческий опыт, и ты не можешь сделать это. Фрейд сможет тебе помочь, но все равно это будет твой собственный поиск, и твоя воля все сделает сама. Но я буду очень рад, если ты поговоришь с ним».

Она не ехала к Фрейду, а Буллит продолжал ее уговаривать, ставя в пример самого себя. Шестого апреля 1929 года Билл писал Луизе: «Наверно, всего за несколько дней с Фрейдом ты сможешь дойти до чего-то необычайно полезного. В конце концов, мне понадобились всего два дня, чтобы понять, что Эрнеста представляла для меня Джека [Рида], после чего я потерял все свое невротическое чувство к ней. Ты, возможно, так же быстро поймешь природу своего желания пить». Это признание дает нам возможность увидеть природу влечений молодого Буллита, которые вели его от одного неудачного брака к другому. Он пишет здесь жене и вдове друга о том, что они, вероятно, не раз обсуждали с ней до и после его короткого анализа: о своей идентификации с Джеком Ридом.

Не надо быть психоаналитиком, чтобы увидеть акты отождествления и замещения в женитьбе Буллита на вдове Рида; примерно так этот странный брак рассматривался и в консервативной Филадельфии, и в левом Нью-Йорке, и в разгульном американском Париже. Но, судя по письму Буллита, Фрейд сделал отсюда шаг вглубь: он увидел определяющее влияние Рида не только во втором, но и в первом браке Буллита. По Фрейду, Эрнеста тоже, как и Луиза, «представляла» для него Джека. Мы не знаем фактов, на которых основывался Фрейд в этой интерпретации; наверняка, Фрейд увидел в этом чувстве к старшему другу, радикальному единомышленнику и покойному сопернику аспекты и идеологические, и эротические. Мы знаем только, что Буллит согласился с этой идеей Фрейда; как мы видели, он даже утверждал, что фрейдовская интерпретация помогла ему освободиться от «невротического чувства» в отношении Эрнесты. Похоже, что влечение к холодной, аристократической красавице из родного города не прошло и после новой женитьбы на экзотической социалистке-феминистке; в самом деле, Фрейд обсуждал с Буллитом его «невротическое чувство» к Эрнесте в 1926-м, четыре года спустя после их развода. Об этом чувстве можно догадываться по портрету Эрнесты в «Это не сделано», где главный герой, тоже журналист и дипломат, хочет, но не может освободиться от безответной и навязчивой страсти к прекрасной, но холодной супруге. Действительно, эта интерпретация Фрейда свидетельствует о значимости отношений с Ридом для внутреннего мира Буллита. Рид был его кумиром, и Фрейд интерпретировал их отношения как гомоэротическое желание, первичное по отношению к обоим неудачным бракам Буллита.

Встреча Фрейда с Луизой Брайант была назначена на 23 апреля 1929-го. По плану, они должны были встретиться еще несколько раз и потом договориться о продолжительном курсе психоанализа. Платить за все должен, конечно, Буллит. Архив хранит деловое письмо Луизы Биллу от 16 апреля, направленное из санатория в Баден-Бадене; обо всем договорившись с Фрейдом, она собиралась в Вену и просила у Билла денег. Но дальше переписка обрывается, и мы не знаем, состоялась ли тогда или в какое-либо другое время встреча Фрейда с Брайант. Похоже, она либо не приехала к Фрейду, либо их разговор принял нежелательный характер. Впрочем, в последнем случае мы, вероятно, знали бы о ситуации из переписки Фрейда.

Несбывшаяся мечта Билла о психоаналитическом лечении Луизы была, похоже, последней каплей, которая толкнула его на решительные меры. В сентябре они встретились в Нью-Йорке, но Луиза напилась так, что ее пришлось госпитализировать. Билл воспользовался случаем, чтобы прочесть ее частную переписку, и нашел недвусмысленные письма от скульпторши Гвен Ле Галльен, говорившие о лесбийской связи Гвен и Луизы. В декабре 1929-го, пока Луиза опять находилась под присмотром в баденском санатории, Билл начал дело о разводе в филадельфийском суде, обвинив ее в лесбийской связи. В архивах остались его многостраничные показания на суде, а также собранные им свидетельства, говорившие об ее алкоголизме, сексуальной перверсии и пагубном влиянии на дочь. В отсутствие Луизы, суд присудил Биллу развод и полную опеку над Анной. 30 января 1930-го Билл писал Луизе из Филадельфии о состоявшемся разводе: «Это страшное поражение, наверно самое худшее поражение моей жизни. Мы не сделаем этот факт лучше, если откажемся смотреть на него, как он есть».

После скандального развода с Луизой Буллит больше не женился. Он вел изящную жизнь холостяка-космополита, воспитывал дочь, имел длительные связи. Он не виделся с Луизой и не позволял ей видеть Анну, но до конца ее жизни регулярно перечислял Луизе деньги. Болея все тяжелее, Луиза открыто жила в Париже с Гвен Ле Галльен, задавая новые стандарты богемной жизни. Они расстались через год, в 1931-м, причем Луиза теперь обвиняла Гвен в попытке отравить ее. Она искала возможности видеться с дочерью, но Билл охранял Анну от того, что считал дурным влиянием, и не допускал свиданий. Последним увлечением Луизы стали самолеты: больная, она научилась летать и действительно летала одна, без инструктора, над Парижем. Она меняла разные литературные идеи и проекты, но потом остановилась на одном, самом для нее важном: начала писать биографию Джона Рида. Но и тут Билл оказался непреодолимой помехой: все документы, касавшиеся Джека и молодой Луизы, оказались во владении Буллита, и он не торопился их отдавать. А в 1934-м биографию Рида стал писать марксист и выпускник Гарварда Гранвилл Хикс. Луиза то соглашалась сотрудничать с ним, то подозревала его в доносительстве. Книга Хикса «Джон Рид: Создание революционера» вышла в свет в том же 1936 году, когда умерла Луиза Брайант.

Буллит характеризовал свои отношения с Фрейдом как многолетнюю дружбу. Эта дружба началась, как мы видели, с краткой, но эффективной терапии, которую Буллит получил в 1926-м в связи с суицидными мыслями и брачными делами. Отношения пациента и аналитика не были тогда столь ограниченными, какими стали затем. Однажды Буллит посетил Фрейда в берлинской больнице, где тот лежал после небольшой операции; Фрейд был в депрессии и мрачно говорил о том, что написал все, что хотел, и пришла пора умирать. Пытаясь развлечь старшего друга, Буллит упомянул, что работает над книгой о Версальском договоре, главы которой станут историческими портретами Ленина, Ллойд Джорджа, Вильсона и еще нескольких лидеров. Фрейд оживился и предложил писать главу о Вильсоне вместе. Недавно окончив книги о художниках Возрождения, Леонардо и Микеланджело, Фрейд хотел теперь написать анализ современного человека, в отношении которого он не испытывал бы дефицита информации.