День был утомительным, и она не заметила, как заснула.

Видение посетило ее где-то среди ночи. Элисон не знала, где она находится; было темно и страшно. Открыв глаза, она увидела мужчину, который, нависнув над ней, прижимал ее к постели. Он был совершенно обнаженным, и Элисон затрепетала от ужаса, сообразив, что тоже раздета. Испуганно всхлипнув, она подняла взгляд к лицу мужчины, хотя ей не требовалось видеть его черты: это Рори. Что-то твердое уперлось в ее бедро, но, когда она попыталась протестовать, он заглушил ее слова поцелуями. Она попыталась оттолкнуть его, но он был слишком сильным и тяжелым. Его горячие руки скользили по ее телу, губы не отрывались от ее губ. Только почувствовав боль окончательного проникновения, Элисон вскрикнула. И продолжала кричать.

Рори соскочил с гамака и, чертыхаясь от боли, заковылял за занавеску. Всхлипывания Элисон разбудили его, но только ее крик заставил его действовать. Ни один мужчина не посмел бы войти в капитанскую каюту без разрешения. Что, черт побери, случилось?

Элисон металась на постели, глаза ее были открыты, но явно ничего не видели. Озадаченный, Рори присел на койку и попытался взять ее за руки, но она вырвала их с неожиданной силой. Разве можно спать с открытыми глазами? Похоже, она даже не осознает, что он здесь.

Осторожно, стараясь не испугать, он поднял ее на руки. На Элисон ничего не было, кроме тонкой сорочки, но мысли Рори были заняты лишь тем, как вывести девушку из этого странного состояния. Она отчаянно сопротивлялась, но, когда он усадил ее к себе на колени и обнял, обмякла и разрыдалась у него на плече. Рори неуклюже гладил ее по спине, крепко прижимая к своей груди. Слава Богу, он лег спать в бриджах, иначе у нее появился бы дополнительный повод для истерики. Элисон была такой мягкой и легкой в его объятиях… Он поцеловал ее в макушку и потерся щекой о ее волосы, нашептывая успокаивающие слова.

– Тише, милая, это только сон. Я никому не позволю обидеть тебя. Обещаю. Ш-ш, малышка, не надо так убиваться.

Он баюкал ее, словно ребенка. Элисон чувствовала шероховатую ткань повязки на его груди и пуговицы его бриджей, впивавшиеся ей в бедро. Он не был голым, как в ее сне. И она тоже. Должно быть, ей приснился кошмар. Она теснее прижалась к нему, черпая утешение в его силе. Рори защитит ее, разве нет?

Но, заглянув ему в лицо, она увидела незнакомого Рори – того, в чьих янтарных глазах горел непонятный ей огонь. Его объятия стали крепче, и Элисон поняла, что он собирается поцеловать ее, как это сделал Рори в ее сне. Испугавшись, она отпрянула.

Рори не стал ее удерживать. Элисон передвинулась на середину кровати и натянула на себя одеяло, ощутив вдруг озноб. Он с любопытством наблюдал за ней, но не сделал ни одного движения, которое она сочла бы угрожающим.

– В чем дело, Элис?

От его мягкого шотландского акцента и знакомого уменьшительного имени на глаза Элисон навернулись слезы. У нее не осталось ничего: ни прошлого, ни дома. Только этот мужчина, напоминавший ей о том, что она когда-то была любима. Ее бабушка говорила так же, как Рори, и называла ее тем же именем.

– Мне приснился сон. Страшный сон. Извини, я не хотела тебя будить.

Едва ли это был сон. Видение было слишком явственным, как уже бывало в других случаях. Но вряд ли он поймет, даже если она попытается объяснить. Только ее бабушка понимала, что она имеет в виду.

– Одно время мне часто снился отец. Странно, но я никогда не видела во сне мать, только отца. Иногда я видела его спускающимся по тропе на берег или сидящим в библиотеке у огня. Но даже если это были другие, незнакомые мне места, я всегда знала, что это мой отец. Тебе снились такие сны?

Элисон, казалось, успокоилась, и Рори расслабился. Он не думал, что сможет заснуть после случившегося, и предпочел бы поболтать с ней, любуясь ее распущенными локонами и прелестным лицом.

– Мой отец умер, когда мне было шестнадцать. Я очень хорошо помню его, и не сказал бы, что хоть раз видел его во сне. Но ведь твой отец умер еще до твоего рождения. Как же ты можешь узнавать его в своих снах?

Потому что это не сны. Но сказать об этом равносильно признанию, что она видит призраков.

– В холле висел портрет отца в военно-морском мундире. На портрете он изображен в старомодном парике с пышными буклями, но в моих снах у него светлые волосы. Когда я спросила у бабушки, она подтвердила, что отец был блондином. Так что я уверена, что это он.

Господи, офицер флота его королевского величества! Хорошо, что ее отец умер и не знает, что его дочь на борту одного из вольных торговцев, доставлявших столько хлопот британским фрегатам в колониальных водах. Только этого ему не хватало – флотского офицера с персональной вендеттой против него лично. Они охотились за его головой на протяжении пятнадцати лет. При одной мысли об этом горло Рори сжалось.

Только для того, чтобы поддержать разговор, он поинтересовался:

– Ты знаешь, как он умер?

Обыденность его вопросов и негромкий уверенный голос усыпили ее страхи. Обхватив руками колени, Элисон положила на них подбородок и поведала ему то, что слышала когда-то.

– Он служил в военном флоте, как мой дедушка до него. Это семейная традиция. Но когда он встретил мою мать, он пообещал ей оставить службу после того, как вернется из последнего плавания. Она побывала на его корабле, где познакомилась с капитаном и остальными офицерами. Так, во всяком случае, говорила моя бабушка.

Голос Элисон стал тише, словно она пыталась представить себе двух влюбленных, встретившихся по воле случая и разлученных судьбой. Как бы сложилась их жизнь, если бы не вмешательство рока? Каковы были шансы на счастье у графского сына и дочери бедной шотландской вдовы? Но ведь ее бабушка и дедушка были счастливы. Все возможно.

– Моя мама утверждала, что они поженились на борту, и что капитан сделал соответствующую запись в корабельном журнале в присутствии свидетелей. Они, конечно, понимали, что следует обвенчаться в церкви, как полагается, но это была его последняя ночь на берегу, и они притворились, будто все по-настоящему. А потом он отплыл в Вест-Индию и больше не вернулся.

Эта история, по крайней мере, в изложении Элисон, звучала как печальное эхо ушедшей любви. Рори легко мог представить себе, как все это случилось, и, глядя на склоненную головку девушки, явившейся плодом этого союза, не мог не радоваться, что он состоялся. Он приподнял пальцем ее подбородок и посмотрел в серые глаза.

– Твоя мать был шотландкой, верно? – Элисон кивнула. – И они встретились в Шотландии? – Элисон снова кивнула, устремив на него любопытный взгляд. – Тогда, если твоя мать сказала правду, и они действительно произнесли брачные обеты перед свидетелями, по шотландским законам они считаются мужем и женой. Даже без венчания в церкви.

Глаза Элисон расширились и вспыхнули, словно два маяка.

– Значит, я могу именоваться леди Элисон и имею такое же право на поместье моего дедушки, как Гренвилл.