— У вас, — смущенно ответил Гопал.

— Пока не скажешь, кто я такая, воды тебе не дам. Гопал еще больше смутился и покраснел. Мать Бхубона, по-прежнему улыбаясь, сказала:

— Если попросишь: ма, дай немного воды, тогда дам, иначе не получишь ничего.

— Ма, дайте мне немного воды, — прошептал Гопал. Мать Бхубона тотчас же усадила Гопала на колени, поцеловала его в лоб и дала еще стакан воды. Склонив голову на плечо матери Бхубона, Гопал закрыл глаза. А слезы доброй женщины медленно капали на плечи Гопала.

Годадхор, ведь и у тебя есть мать! Промода, и у тебя есть сын!

Наконец мать Бхубона спустила Гопала на пол и, продолжая держать за руку, сказала:

— Я тебя не отпущу, Гопал, до тех пор, пока ты мне не пообещаешь, что будешь к нам заходить каждый день после школы.

— Я буду приходить каждый день! — пообещал Гопал.

Мать Бхубона положила в руку Гопала рупию.

— Идите, поиграйте вдвоем, — сказала она мальчикам. — И не уходи, Гопал, не предупредив меня.

Нилкомол так и остался в доме сердобольного хозяина в Калигхате. Тут он кормится и делает кое-что по дому. Хозяин купил ему новую скрипку. Когда все уходят на службу, Нилкомол начинает играть. Если соседи спрашивают у хозяина про его гостя, Нилкомол сам спешит ответить: «Я музыкант, пою и играю хозяину и за это живу в его доме».

Хозяин только улыбался, слыша эти слова: ведь Нилкомол помогал ему вести хозяйство.

Завидев уличного торговца, Нилкомол всякий раз спрашивал:

— Не можешь ли сказать, где будет джатра?

Потом эти торговцы уже перестали подходить на его зов. Нилкомол же больше никого не расспрашивал. Он был убежден в том, что уличные торговцы должны знать все, недаром ходят они по домам.

Прошло несколько месяцев, а Нилкомол так и не смог разыскать актеров. Ночью ему не спалось, и днем он не знал ни минуты покоя. Но пуститься на поиски их не решался; каждый раз, когда он собирался это сделать, в сердце его закрадывался страх — вдруг он заблудится в городе? И все-таки мысль о том, как бы узнать, где дают представление, и как бы попасть туда, не покидала его ни на минуту.

Однажды на рассвете, когда Нилкомол курил табак и, как обычно, размышлял о том, где можно найти музыкантов, подошел хозяин.

— Нилкомол, а Нилкомол! — позвал он.

Нилкомол был так глубоко погружен в свои думы, что ничего не слышал. Хозяин подошел ближе и снова позвал. Нилкомол живо обернулся и увидел, что на хозяине надето новое дхоти, в руках — бамбуковая тросточка.

— Куда вы собрались? Вы меня звали? — спросил Нилкомол.

— Да, пойдем со мной. Послушаем джатру. Ведь ты, кажется, очень хотел попасть на представление?

— Ну, конечно! И если вы меня возьмете, я буду очень рад! — воскликнул Нилкомол.

— Вот за этим-то я тебя и звал. Пойдем быстрее. Я ведь должен вернуться обратно и успеть на службу.

Нилкомол не заставил себя долго ждать: он немедленно бросил трубку, накинул на плечи куртку и вышел вслед за хозяином. Тот направился по улице, ведущей к храму Кал и.

— А где будет джатра? — спросил Нилкомол.

— В Калигхате.

— Это близко от храма Кали?

— Да.

— Тогда вы идите, а я уж не пойду, — ответил Нилкомол.

— Почему же? — удивился хозяин.

— У кого глаза каменные, пускай тот идет к храму, а у меня они не из камня, мне там делать нечего!

— Почему же! Объясни толком!

— Господин, в первый день, когда я пришел сюда, за мной погнались какие-то люди с ярмарки, сбили меня с ног и забрызгали киноварью. Как хотите, а я туда больше не пойду! Я там чуть глаз не лишился.

— Но ведь ты пойдешь со мной, чего же бояться? — засмеялся хозяин.

— Дадатхакур тоже так говорил, а пришла опасность, и он ничего не мог сделать! Совсем как наш Рама-рыбак — бросил руль и сидел без движения. Случись это на нашей реке, я бы уже сломал голову на повороте!

— Видишь, твой тхакур такой же горожанин, как и ты; как же он мог защитить тебя? А сейчас ты идешь со мной, и тебе нечего бояться.

— Но разве дадатхакур не настоящий горожанин? Он был в Кештоногоре и экипажи там видел!

— Если видел экипажи, значит, уже и городской? — засмеялся хозяин. — Хочешь идти со мной — так пойдем, а нет — иду один!

Нилкомолу хотелось пойти, но очень уж он боялся приближаться к храму Кали! Потоптавшись немного на одном месте, он снова спросил:

— Нет, скажите мне, ничего со мной там не случится?

— Ну сколько раз можно говорить!

Набравшись смелости, Нилкомол пошел вслед за хозяином. Пришли на место. Любопытный Нилкомол смотрел то на развешенные фонари, то на артистов, то на зрителей и обо всем расспрашивал хозяина. Тот уже стал беспокоиться: прошло много времени, пора ему было идти на службу.

— Ну а теперь пойдем обратно, — заявил он.

— Нет уж, раз я пришел сюда, то не уйду, пока не кончится представление! — ответил Нилкомол.

Хозяин не стал настаивать и, решив уйти без него, спросил:

— Нилкомол, а дорогу назад ты найдешь?

— Не знаю, но людей много, и если спрашивать, то ведь укажут?

— А как ты будешь спрашивать?

— Спрошу, где живет бабу.

— Какой бабу?

— Который в конторе работает.

— В таком случае ты вряд ли доберешься до моего дома! — рассмеялся хозяин.

— Почему вы смеетесь? Разве еще кто-нибудь работает в конторе? И сколько здесь контор? У нас в деревне только одна.

— Здесь их столько, что и не сосчитать! Если ты хочешь найти меня, спрашивай, где дом Ромешора-бабу.

Нилкомол начал повторять: «Ромешор-бабу, Ромешор-бабу».

Запомнив имя хозяина, Нилкомол решил узнать, чья труппа сегодня выступает. Он дважды спросил своего соседа. Тот не ответил. Тогда Нилкомол больно ущипнул его. Сосед охнул и посмотрел на Нилкомола. Нилкомол нагнулся к самому его уху и снова спросил:

— Чья это труппа?

— Неужели не мог спросить как следует, без щипков? — обиделся сосед.

— Ну зачем сердишься, брат? Если я тебе сделал больно, возьми и ущипни меня!

— Тише, перестаньте шуметь! — остановил их один из зрителей.

У Нилкомола не хватило смелости спросить еще кого-нибудь. В это время начали петь. Когда Нилкомол подошел ближе, он услышал, как один зритель сказал другому:

— Гобиндо Одхикари еще не выступал.

Нилкомолу, когда он услышал это имя, показалось, что он луну с неба достал.