Как видно из этой цитаты, мысли Гитлера в это время были заняты не Россией, а Великобританией, и он не мог понять, почему британцы отвергли еще одно предложение о начале мирных переговоров. Когда немецкие стратеги начали строить планы вторжения в Россию, Гитлер дал Риббентропу разрешение предложить Советскому Союзу вступить в «континентальный блок», который включал бы в себя также Германию, Италию и Японию и мог бы противостоять Соединенным Штатам и Великобритании85. Сложно судить, насколько серьезно Гитлер относился к этому плану, который активно продвигал настроенный против Великобритании Риббентроп, но, кажется, он был готов дать ему шанс. Очевидно, лишь после того, как планы о создании континентального блока провалились, Гитлер официально распорядился начать подготовку к вторжению в Россию.

Предложенный Риббентропом континентальный блок подразумевал, что Россия должна присоединиться к трехстороннему соглашению, подписанному Германией, Италией и Японией 27 сентября 1940 г. Участники этого трехстороннего пакта обязались помогать друг другу в случае нападения державы, которая на тот момент не принимала участия в войне. Кроме этого, Риббентроп планировал подписать секретный протокол, в котором каждая страна указала бы направление своей дальнейшей экспансии86.

13 октября Риббентроп написал Сталину письмо, в котором приглашал Молотова в Берлин для переговоров: «Я хотел бы заявить, в полном соответствии с мнением фюрера, что историческая задача четырех держав [Советского Союза, Италии, Японии и Германии] заключается в том, чтобы согласовать свои долгосрочные политические цели и, разграничив между собой сферы интересов в мировом масштабе, направить по правильному пути будущее своих народов»87.

Сталин дал положительный ответ 22 октября: «Я согласен с Вами, что вполне возможно дальнейшее улучшение отношений между нашими государствами, опирающееся на прочную базу разграничения своих интересов на длительный срок»88.

Однако за этими дружелюбными словами скрывалась растущая напряженность в советско-германских отношениях. 31 августа Германия и Италия выступили в роли судей в давнем территориальном споре Венгрии и Румынии, предложив отдать Трансильванию Венгрии в обмен на гарантии территориальной целостности оставшейся Румынии до удовлетворения некоторых требований Болгарии. Москва была просто в ярости из-за того, что решение было принято без учета ее мнения: это означало, что теперь Румыния подчинялась Германии. В сентябре в страну прибыла немецкая военная миссия. В том же месяце немецкие военные подразделения появились и на финской земле. Кроме того, становилось ясно, что Италия собирается напасть на Грецию (что она и сделала 28 октября), тем самым распространив европейскую войну и на территорию Балкан.

В обращенной к Молотову директиве от 9 ноября 1940 г. Сталин обозначил цели переговоров с Риббентропом и Гитлером. Молотов получил указания прозондировать намерения Германии и выяснить, какую роль Советский Союз играет в планах Гитлера. Также нужно было выразить интересы СССР по ряду международных вопросов – прежде всего по вопросу включения Болгарии в сферу интересов СССР, который Сталин назвал «наиболее важным вопросом переговоров»89.

Инструкции Сталина Молотову показывают, что он был готов обсуждать соглашение с Германией по широкому кругу вопросов и по-прежнему считал возможным партнерство с Гитлером. Молотов прибыл в Берлин 12 ноября и попытался выполнить указания Сталина. Однако выяснилось, что ему предлагается не обсуждать соглашение о переделе сфер влияния, а стать младшим компаньоном в возглавляемом Германией альянсе, в рамках которого экспансия Советского Союза должна быть направлена на Индию и может привести к конфликту с Великобританией. Сталин не был заинтересован в такой расстановке сил, и переговоры очень скоро зашли в тупик. Молотов настойчиво продолжал попытки подтолкнуть немцев к заключению конкретных соглашений по насущным вопросам, но безрезультатно. Суть этой тупиковой ситуации была выражена в резком разговоре между Молотовым и Риббентропом во время их последней встречи 14 ноября: «Вопросы, которые интересовали Советский Союз на Ближнем Востоке, касались не только Турции, но и Болгарии… судьба Румынии и Венгрии также интересовала Советский Союз и не могла быть несущественной для него ни при каких обстоятельствах. Далее, советское правительство очень заинтересовано в том, какие намерения имеет “Ось” в отношении Югославии… Греции… и Польши…» (Молотов)

«Он лишь повторял снова и снова, что решающий вопрос заключается в том, готов ли Советский Союз сотрудничать с нами в ликвидации Британской империи. По всем другим вопросам мы бы легко достигли соглашения, если бы нам удалось расширить отношения и определить сферы влияния. Как располагаются сферы влияния, было заявлено неоднократно» (Риббентроп)90.

По словам Якова Чадаева, управляющего делами Совета народных комиссаров, когда Молотов отчитывался перед Политбюро о переговорах в Берлине, Сталин был уверен в том, что Гитлер намерен начать войну91. Вместе с тем, официальная реакция Советского Союза на переговоры в Берлине говорит о том, что Сталин еще не совсем отказался от сделки с Гитлером. 25 ноября Молотов представил Шуленбургу меморандум, в котором перечислялись условия присоединения Советского Союза к трехстороннему соглашению: 1) вывод немецких войск из Финляндии; 2) заключение советско-болгарского пакта о взаимопомощи, включающего в качестве одного из условий создание советских военных баз; 3) признание территориальных претензий Советского Союза в районе Персидского залива; 4) соглашение с Турцией, предусматривающее создание советских военных баз в Черноморских проливах; 5) отказ Японии от прав на добычу угля и нефти на Северном Сахалине92. Как отметил Джон Эриксон, «реакция Сталина… была, во всех смыслах этого слова, проверкой намерений Гитлера: условия присоединения Советского Союза к пакту четырех держав означали, что Гитлер получит полную свободу действий на Западе только в том случае, если будет исключена возможность успешной войны Германии против Советского Союза»93. Во время той же встречи Молотов сообщил Шуленбургу, что новый посол Советского Союза в Германии, Владимир Деканозов, на следующий день должен уехать из Берлина. 19 декабря Деканозов встретился с Гитлером. Немецкий диктатор сообщил ему, что начавшиеся переговоры с Молотовым будут продолжены в служебном порядке, однако отказался принимать в них дальнейшее участие94. На самом деле, к этому моменту Гитлер уже принял решение начать войну. За день до этого, 18 декабря 1940 г., он подписал директиву о начале операции «Барбаросса» – такое кодовое название получило вторжение Германии в Россию95.

В декабре 1939 г. Сталин ответил на поздравительную телеграмму Риббентропа в честь его 60-го юбилея пафосными словами о прочности советско-германского альянса: «Дружба народов Германии и Советского Союза, скрепленная кровью, имеет все основания быть длительной и прочной»96. Тем не менее, не прошло и года, как эти два государства начали готовиться к войне.

После неудавшихся переговоров Молотова в Берлине нависшая угроза советско-германской войны стала еще более очевидной. Как Сталин сказал Димитрову 25 ноября, «наши отношения с Германией превосходны на первый взгляд, но между нами есть серьезные трения»1. Димитров получил приказ начать в Болгарии кампанию Коминтерна в поддержку сделанного Москвой Софии предложения подписать пакт о взаимопомощи. Повторное предложение было сделано повторно после возвращения Молотова из Берлина2. Болгарское руководство вновь вежливо отклонило предложение СССР и дало понять, что намерено присоединиться к «Оси» Берлин – Рим – Токио, подписав тройственный пакт3. Столкнувшись с такой перспективой, Советский Союз выразил протест Берлину, заявив, что Болгария входит в зону его влияния на Балканах, но безрезультатно. В марте 1941 г. Болгария подписала тройственный пакт – вслед за Венгрией, Румынией и Словакией, которые присоединились к альянсу в ноябре 1940 г. Еще большее беспокойство Москвы вызывало положение в Греции, в которую в октябре 1940 г. вторглась Италия; к этому моменту в боях на ее территории участвовало более 100 000 британских солдат. Эта ситуация грозила распространением войны на остальную часть Балкан.