Испокон веку Крымский полуостров населяли не только татары, но и греки, армяне, готы, аланы, караимы и славяне. Историки утверждают, что еще задолго до образования Крымского ханства на территории полуострова существовало независимое православное княжество Феодоро. Княжество делилось на одиннадцать административных округов, а население в период расцвета составляло примерно двести тысяч жителей. Государственной религией княжества было православие, религиозные обряды велись на греческом языке, а разговорным был местный диалект старогерманского готского языка. Феодориты выращивали виноград, занимались виноделием и торговали через черноморские порты.

Османскую империю раздражало небольшое самостоятельное христианское государство в Крыму, и в 1475 году турки-османы, захватив прибрежные города, осадили столицу княжества Феодоро — Мангуп. После шестимесячной осады город был взят. Османский хронист писал, что турки «обрушили дождь из тысячи бед… на их головы, заставив их плавать в море крови». Так закончило свое существование независимое крымское православное княжество Феодоро. На его месте была образована административная единица Османской империи — Мангупский кадылык, в который входили три города (Мангуп, Инкерман, Балаклава) и сорок девять деревень.

В более широком смысле война, как и планировала Екатерина, изменила баланс сил в регионе в пользу России. Теперь Европа узнала о том, что господство над Черным морем перешло к России.

В дипломатических кругах всей Европы русские победы на море и на суше произвели ошеломляющее впечатление. Именно длительное пребывание нашего флота в Архипелаге сыграло положительную роль в чисто дипломатическом отношении при заключении Кючук-Кайнарджийского мира.

После подписания мира на приеме в честь этого события в Ораниенбауме всего дипломатического корпуса Екатерина не без сарказма писала:

«Вчерашний день здесь у меня ужинал весь дипломатический корпус, и любо было смотреть, какие были рожи, на друзей и недрузей; а прямо рады были только датский да английский».

И снова, читая подлинные документы той эпохи, не устаю удивляться острому уму, меткому слову императрицы. Одна только фраза «Любо было смотреть, какие были рожи, на друзей и недрузей»! Насколько правильно Екатерина учла всю расстановку сил на дипломатической шахматной доске и сделала должные выводы.

Как пишет Г. Л. Арш в очерках «Россия и борьба Греции за освобождение»: «Статьи договора (Кючук-Кайнарджийский мирный договор. — А.Л.)… обеспечили России международно-правовое признание ее покровительства православному населению Османской империи. Возрос авторитет российского государства и самой императрицы среди греков и других балканских народов. Симпатии греков к России усилились в результате дружественного приема, который получили в стране греческие переселенцы. Массовая греческая эмиграция в Россию, начавшаяся после войны 1768–1774 годов, направлялась на земли Северного Причерноморья. Стремясь к быстрейшему заселению и освоению Новороссии, как официально стали называться с конца XVIII века эти земли, царское правительство предоставляло всем поселявшимся здесь… значительные льготы и привилегии». Греческие добровольцы, сражавшиеся плечом к плечу с русскими солдатами и моряками во многих битвах, после окончания войны переселившись в Россию, создали специальное воинское подразделение — Греческий полк, который в 1797 году был преобразован в Балаклавский батальон. Его первым командиром был Стефанос Мавромихалис.

Успех экспедиции в Архипелаг, казавшейся авантюрой, вопреки советам и предостережениям шедшим из Европы, был достигнут благодаря блестящим боевым качествам русских адмиралов, офицеров и матросов и тонкой работе русской дипломатии, облегчавшей путь нашим морякам.

Историк Е. Тарле так оценивал ее результаты: «Сказочный русский морской поход, который по предсказаниям чуть ли не всей Европы мог кончиться страшной катастрофой, завершился блистательной победой».

Сама Екатерина II, после того как ей доложили, что в Кронштадт благополучно прибыли последние корабли из Архипелага, написала:

«Посылка флота моего в архипелаг, преславное его там бытие и счастливое его возвращение за благополучное происшествие государства моего почитаю».

Стратегия Екатерины II в 80-х годах XVIII века, как считает доктор исторических наук Г. А. Гребенщикова, заключалась в следующем: «С начала 1780-х годов кабинет императрицы Екатерины II занимался разработками в области глубокой стратегии в средиземноморском направлении. Доминирующей концепцией новой доктрины стало осуществление Второй экспедиции Балтийского флота в Средиземное и Эгейское моря и вторжение в пределы османских владений. После прихода флота в Греческий архипелаг предполагалось поднять мятеж среди христианских подданных турецкого султана с целью их освобождения от турецкого господства».

В сентябре 1780 года доверенный секретарь императрицы А. А. Безбородко представил «Мемориал по делам политическим», в котором предлагал «возстановление древней Греческой империи в пользу младшего великого князя, внука вашего императорского величества». В сентябре 1782 года Екатерина II высказала мнение, что международная обстановка и внутреннее состояние Османской империи позволяет ставить вопрос о полной ликвидации османского государства в Европе: «…в случае, если бы успехи наши в предстоящей войне дали нам возможность освободить Европу от врага Христова имени, выгнав его из Константинополя». Этот план Екатерины включал в себя создание буферного государства под названием Дакия, куда вошли бы, помимо собственно Греции, Болгария, часть Албании, Молдавия, Валахия и Бессарабия. Ряд исследователей предполагают, что так называемый Греческий проект был запущен ради дипломатической игры при подготовке присоединения Крыма к России.

Действительно, как и предполагала Екатерина II, не прошло и тринадцати лет, как турецкий султан Абдул-Гамид в сентябре 1787 года объявил новую войну России. Некоторые историки считают, что после присоединения Крыма к Российской империи Екатерина II своим триумфальным путешествием на юг в Севастополь, где стоял многочисленный военный Черноморский флот, находившийся в двух днях плавания от Константинополя, не запугала, а наоборот, спровоцировала турок, и султан объявил войну.

Именно во время визита в Севастополь императрица получила прошение одного флотского офицера разрешить брак с негритянкой. Екатерина разрешила, а на то, что такой брак греховный, ответила так: «Сие есть не более, чем честолюбивый политический замысел против Турции: я хотела этим торжественно ознаменовать бракосочетание русского флота с Черным морем». А что — красиво сказано!

О причинах новой войны историк флота Ф. Веселаго писал: «С самого заключения Кючук-Кайнарджийского мирного трактата… Турция старалась уклониться от исполнения принятых на себя обязанностей, продолжая через своих агентов волновать жителей Крыма и Кубани и делать всевозможные стеснения нашей торговле». И далее: «Екатерина, желая выиграть время, очень заботилась о поддержании мирных отношений с Турцией. Но турки спешили открыть военные действия».

Екатерина II предполагала в эту войну снова действовать на Турцию со стороны Архипелага. Ф. Веселаго писал: «По примеру прежней войны предполагалось действовать на Турцию и со стороны Архипелага. Для исполнения этого еще весной 1788 года послан был в Италию генерал-поручик Заборовский с агентами для подготовления восстания христианского населения Турции, набора в русскую службу нескольких тысяч славян и греков и снаряжения отряда корсарских судов».

Императрица Екатерина II обратилась к грекам с новым