Только один ветеран вразвалку, но торопливо спускался по лестнице к выходу, размахивая мечом. Тристан секунду сомневался, а потом выругался и развернулся к старому рыцарю.

– Прошу вас, сэр, вернитесь в замок и идите в подвал, – взмолился Тристан и постарался развернуть седую горячую голову в указанном направлении. – Вам нельзя наружу!

– Нет! Где это видано, чтобы пальер отсиживался с женщинами за стенами?! Этому не бывать! – браво сообщил он и постарался поднять меч, но жест оказался ему не под силу.

Только вблизи Тристан разглядел, насколько дряхлый старик стоит перед ним. Даже его левая рука, свободная от меча, тряслась в безудержном треморе. На правой плашке парадного кителя поблескивали всего три награды, сомкнутые в плотный ряд, – ордена высшей степени. Тристану стало безумно его жаль.

– Куда вы с мечом на авиацию? – уговаривал он ветерана. – Вы ничем не можете помочь.

– Не учите меня, юноша! С дороги! – он, как мог, оттолкнул Тристана в сторону и засеменил к массивным дверям, вскинув меч так высоко, как только мог. То есть едва приподняв над землей.

Тристан взглянул на это скорбное зрелище последний раз и свернул к внутреннему двору.

– Как вы будете ее искать? – спросил Ситцевый рыцарь.

– Никак, – ответил он. – Она сама вскоре меня найдет, ведь это ее дар.

Тристан бродил по коридору первого этажа, выкрикивая имя, прикипевшее к его губам. Он вышел в галерею и направился вдоль нее, наблюдая, как во внутренний двор падают куски укреплений и кубарем катятся, сталкиваясь друг с другом. Столбы пыли, поднявшиеся от падения бойницы на западную стену, встали плотной непроглядной завесой. В округе не было ни одного дружественного истребителя. Да и откуда бы ему было здесь взяться? Рыцари и те военные, что прибыли на турнир, оборонялись устаревшей зенитной пушкой, двумя пулеметами, выкаченными во двор из музея, и, смешно сказать, винтовками. Судя по недолгому, но яростному ликованию, один вражеский штурмовик все же удалось уничтожить. Тристан дождался, когда стихнут эти крики, а бомбардировщики пойдут на разворот, и снова позвал Ронсенваль. И она отозвалась. В другом конце полуразрушенной галереи, в арке стояла растрепанная Ронсенваль. Тристан бросился к ней напрямик через двор.

Все произошло слишком быстро: взрывная волна окатила двор изнутри, Тристан упал ничком на брусчатку. В ушах звенело, пыль и гарь раздирали горло и легкие. Конечности не слушались, доспехи пригвоздили Тристана к земле. Он кричал ее имя и не слышал своего голоса. Первым сквозь звон, протянувшийся в его голове, пробился Ситцевый рыцарь. «Вставайте! Вам нужно встать! Поднимайтесь, Тристан!» Он поднялся, опираясь на основание колонны, – единственное, что от нее осталось, и едва устоял на ногах. Вокруг все полыхало, лежали трупы рыцарей. Взгляд, рассеянный и шальной, задевал последствия взрыва и искал Ронсенваль. Пейзаж превратился в изображение упадка. Глаза шарили по окружившему его кошмару, но не находили арку, не видели своды галереи, потому что ничего этого больше не существовало. Цепляясь за воздух и остатки перил, Тристан добрался до места, где до падения бомбы стояла Ронсенваль. Площадка у арки тоже была полностью разрушена, как и небольшой мостик через ров. Тристан увидел, что на дне рва, в зарослях терна, едва шевелится фиолетовый цветок с обтрепанными лепестками.

– Ронсенваль! Я иду, Ронсенваль! – он съехал вниз и расчистил перед собой терновые ветки.

Тристан добрался до нее и подхватил под руки. Он вытащил Ронсенваль из терновника и осмотрел. Она была вся чумазая от грязи и копоти, на лице и руках виднелись царапины от шипов. Тристан выдохнул: ничего серьезного, обошлось без ранений. Но Ронсенваль безвольно лежала в его объятиях и хватала ртом воздух. Тристан понял, что она пытается что-то сказать, и стащил с себя шлем.

– Ронсенваль, я не слышу, – сказал он, отбросив с ее лица прядь волос, возможно, ту, что совсем недавно касался губами.

Он наклонился и прислушался.

– В долину… Нужно в холмы, – бормотала Ронсенваль.

– Зачем в долину? Мы переждем здесь. Идти опасно, – говорил он.

Зубами Тристан стянул с руки перчатку, ту, что была без лат, и подхватил Ронсенваль под голову.

– Пожалуйста, отведи в холмы. Пожалуйста…

– Ш-ш-ш, Ронсенваль, все закончится, скоро закончится, – Тристан осекся, когда заметил на своей руке кровь. Незаметная на каштановых волосах феи, она окрасила всю его ладонь в багровый цвет. – Нет, нет, нет! Ронсенваль, подожди, покажи мне голову…

Он оторопел, когда увидел, что ее зеленый жакет на спине окрасился в бурый цвет. Он поверить не мог, что сразу не заметил, как много крови она потеряла. Ужас и отчаяние захлестнули Тристана. Он сглотнул ком подкатившей к горлу истерики, не позволив себе поддаться чувствам.

– Только не ты! Ронсенваль, что мне сделать? Как помочь? – просил он, вытаскивая подшлемник и зажимая им осколочное ранение на ее затылке.

– В холмы! – выдохнула Ронсенваль.

Тристан, не глядя, сцапал Ситцевого рыцаря, заправив его под нагрудник, и обхватил Ронсенваль. Он попытался взять ее на руки, но, ослабевший, контуженный, одетый в доспехи, чуть не упал вместе с ней. Он поспешно, но осторожно выбрался с ней со дна рва и добрел в обнимку до указателя на деревню. Неподалеку нашлась телега, нагруженная сеном. Он выбросил часть мешков и уложил Ронсенваль поверх оставшихся. Ситцевый рыцарь прыгнул рядом и пообещал, что будет присматривать за феей, чтобы Тристан не останавливался. Так они дошли до леса. Тристан повернулся посмотреть, как она. Ронсенваль была бледнее снега. Мешковина под ее головой из-за крови сливалась с волосами. Тристан старался гнать пугающие мысли прочь. Ах, если бы он пожадничал и взял себе хотя бы кусочек струпки, он бы спас ее. Но где сейчас искать редчайшее лекарство в пылающем замке или посреди дня у озера? Но в Трините наверняка найдутся коренья. Спасение лежало в сутках пути. А он не знал, как быстро доставить ее к холмам.

– Тристан Трувер! – послышалось из чащи.

Он обернулся и увидел перед собой истукана. Рошан исполинскими шагами преодолел расстояние между ними.

– Прошу, Рошан, быстрее! Отнесите ее в Трините! – вместо приветствия просил Тристан.

– Я затем и пришел, – сказал он и осторожно взял на руки Ронсенваль. – А ты за нами поспеешь? Я буду идти быстро. Феи, хоть и живучи, но от рук людей умирают скоро.

– Торопитесь, как можете! Я пойду следом, – заверил Тристан и уже трепетнее обратился к фее: – Ронсенваль, держись. Скоро будешь дома. Я иду за вами.

Она покачала головой. Слезы непроизвольно полились по щекам Тристана.

– Нет, я пойду. Обещаю, если мы это переживем, я останусь с тобой в Трините. Я даю тебе слово и не нарушу его.