Таким образом, Франция твердо поддержала Филиппа, и все угрозы и проклятия Рима не смогли расшатать трон короля. Король даже послал своих вооруженных сторонников в Италию и арестовал Бонифация как незаконного папу (в 1303 г.)[53]. Папа вскоре был освобожден из тюрьмы своими друзьями, но плен и унижение стали таким потрясением для него, что прожил он еще недолго и умер, полностью опозоренный. Его преемники (люди робкие и покладистые) поспешили помириться с монархом, который дал им такой ужасный урок. В 1309 г. они переселились из Рима в город Авиньон на юге Франции и оставались там до 1376 г. Во время этого долгого «вавилонского пленения» папы были под самым боком у грозного «старшего сына церкви», который царствовал в Париже, и часто всю их политику определяли мирские интересы Франции. С церковной точки зрения это был ужасный скандал, но, конечно, покорность пап усилила влияние французского короля во всех частях христианского мира[54].

После Филиппа IV осталось три сына, но ни один из них не имел сыновей-наследников. Людовик X умер, процарствовав два лишенных событий года (1314–1316), и оставил после себя только дочь. Его следующий по возрасту брат сразу же заявил, что женщины не имеют права наследовать корону Франции. Ответственным мужчинам не нравилось слабое женское правление: при нем открывалась возможность для всяческих беспорядков. Поэтому королевские юристы и Генеральные штаты подтвердили, а вернее, придумали так называемый Салический (якобы первоначально существовавший у салических франков) закон, по которому женщина не могла быть царствующей королевой Франции[55]. Брат-претендент, Филипп V, царствовал после своего брата согласно этому закону (в 1316–1322 гг.), но это было еще одно короткое правление без событий. Он тоже умер, не оставив сына, и его место на престоле занял третий брат, Карл IV (правил в 1322–1328 гг.). Ему повезло не больше, чем двум старшим: он тоже умер молодым, не оставив наследников мужского пола. Набожные французы качали головой и говорили, что род Капетингов проклят за оскорбление, нанесенное папе Бонифацию VIII. В любом случае Карл был последним прямым представителем прямой линии рода Капетингов на французском троне. Корона перешла к его двоюродному брату Филиппу Валуа, отец которого был младшим братом Филиппа IV. С этой смены династии для Франции начались тяжелые дни.

Филипп VI Валуа (1328–1350) был не совсем бездарным правителем, но непоследовательным и безрассудным. Такой правитель плохо подходил для руководства страной в дни, когда на нее напал опасный внешний враг.

Филипп не умел проявить такт в переговорах со знатнейшими аристократами Франции и, в частности, быстро поссорился с князем Робером Артуа, родственником королей. Робер вскоре бежал ко двору короля Англии Эдуарда III и начал разжигать вражду между двумя странами. Кроме того, король увяз во фламандских делах. Свободолюбивые фламандские князья сопротивлялись своему местному правителю, Филипп встал на сторону своего вассала, графа Фландрии, и выступил против них. Богатые и могущественные горожане, «самый трудолюбивый, богатый и свободный народ в Европе», сразу же начали переговоры с Эдуардом III, который был вынужден помочь им потому, что Фландрия была большим рынком для английской шерсти.

Эдуард тем охотнее хотел вмешаться во французские дела, что сам мог, и с большими основаниями, претендовать на корону Филиппа. Если бы не было Салического закона, Эдуард, возможно, правил бы не только в Лондоне, но и в Париже благодаря правам своей матери Изабеллы, дочери Филиппа IV. Английский король был вполне способным монархом, умелым военачальником и обладал (о чем вскоре узнала Европа) военной силой – лучниками с большими луками, которые позже сделали его могущественным правителем в Европе.

Боевые действия начались в 1337 г. и велись бессистемно. Сначала англичане попытались вывести Фландрию из-под контроля французов, но не добились решающих результатов. Позже, в 1341 г., вражда стала более ожесточенной, когда два претендента начали борьбу за корону герцогов Бретани[56]. Филипп поддержал одну партию, другая, естественно, обратилась за поддержкой к Эдуарду. Тот, чтобы иметь приличный предлог для вторжения во Францию, довольно дерзко заявил о своих претензиях на французскую корону. Война в Бретани не принесла никому бесспорной победы, но в общем закончилась выгодно для французской партии. Только в 1346 г. руки у Эдуарда оказались свободны, и он смог отправить за Ла-Манш большую армию. В июле этого года он высадился у мыса Ла-Хог во главе 32 тысяч солдат; для Средних веков это, несомненно, было большое войско.