Что это — заслуга или вина Берии? Судите сами.

В последние годы в СМИ неоднократно публиковались материалы, относящиеся к делу плененных осенью

1939 года нескольких тысяч польских офицеров, которые находились в лагерях в Катынском лесу на Смоленщине. Под документами стоит подпись Берии. Судьбу пленных поляков решили без суда и следствия. Конечно, это преступление. Но вот, выступая в защиту отца, сын Берии просит общественность страны всмотреться в протокол заседания Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта

1940 года, на котором решалась участь польских офицеров. За расстрел польских офицеров проголосовали и поставили подписи Сталин, Ворошилов, Молотов, Микоян, Калинин, Жданов, Каганович.

Единственный, кто до последнего момента возражал против расстрела и так и не поставил своей подписи, был Берия. Из-за строптивости чуть не лишился должности. Жданов даже предлагал себя на место наркома внутренних дел. Следует отметить, что в сталинском окружении Берия выделялся энергией и деловитостью. Результаты деятельности многих членов Политбюро ЦК ВКП(б) известны и негативно оцениваются в обществе. Жданов «проявил» себя на поприще культуры и идеологии, Молотов — в дипломатии, Хрущев — в сельском хозяйстве, в управлении экономикой и многом другом. Но Берия, будучи ответственным за научные и практические разработки в области атомной энергии и ракетостроения, действительно потрудился немало, и без всяких кавычек! Он сумел привлечь лучшие научные силы страны. Использовал и возможности внешней разведки Советского Союза. Результат был налицо.

Конечно, преступлений и ошибок у него было немало, но по сравнению с другими членами Политбюро он выглядел лучше. Во всяком случае, лучше, чем Хрущев, и насильственной смерти, наверное, не заслуживал.

ИЗ ДОСЬЕ «НГ». Вадим Николаевич Удилов родился в 1924 г. Великую Отечественную войну начал командиром танка, закончил командиром танковой роты. Был ранен, контужен, трижды горел в своем Т-34. После войны 37 лет работал в органах контрразведки. «Журнал российских спецслужб» перечисляет множество имен шпионов, к обезвреживанию которых он имел прямое или косвенное отношение, среди них Пеньковский, Григорян, Боренбаум. Под его руководством был проведен ряд успешных операций по негласному изъятию шифроблокнотов разведок стран НАТО. Именно он возглавил розыскную группу по поиску и обезвреживанию террористов, совершивших в 1977 г. три взрыва в Москве. Награжден многими орденами и медалями СССР, а также других стран. Кандидат исторических наук.

Журнал «Власть», 14 июня 2004 года

Вначале курортного сезона, как обычно, напомнили о себе курдские сепаратисты — они пообещали взорвать турецкие отели. К тому, что курдское национально-освободительное движение до сих пор живо, в свое время приложил руку СССР, в 1947 году приютивший у себя многочисленный отряд курдских боевиков. Его 12-летнюю эпопею восстановил обозреватель «Власти» Евгений Жирное.

«Барзанинцы»-подлецы

«15 июня с. г., - докладывал Сталину в 1947 году заместитель министра внутренних дел СССР Василий Рясной, — войсковым наблюдением 41-го Нахичеванского пограничного отряда было отмечено появление иранских самолетов, совершавших полеты в районе южнее озера Ах-Гюль (Иран), юго-западнее советско-иранской границы, при этом один из иранских самолетов нарушил советскую границу, углубившись на нашу территорию до 200 метров. В этот же период было отмечено несколько взрывов бомб». Причины необыкновенной военной активности соседей не были тайной для погранвойск МВД СССР. В том же докладе говорилось: «По имевшимся данным, в Иранском Курдистане, в районе Ушну (юго-западнее озера Урмия), с марта месяца 1947 года начались боевые действия между иранскими правительственными войсками и курдами иракского племени Барзани ввиду отказа последних от разоружения и подчинения иранским законам. Курдское племя Барзани в 1945 году переселилось из Ирака в Иран».

И племя, и его вождь Молла Мустафа были хорошо известны советским властям. В 1943 году он поднял своих людей на восстание против иракского правительства и находившихся в Ираке английских войск. Вначале Мустафе Барзани и его людям везло. После захвата нескольких десятков полицейских постов им удалось прилично вооружиться. Но как только Вторая мировая война подошла к концу и англичане смогли всерьез заняться курдской проблемой, отряд Барзани оказался зажатым между британскими и иракскими войсками и боевиками из конкурирующих курдских племен. Выскользнув вместе со своими людьми из окружения, Молла Мустафа перешел в Северный Иран, который тогда оккупировала Красная Армия. Проверенному борцу с британским империализмом тут же нашлось дело по специальности. СССР создал на подконтрольной иранской территории две автономии — курдскую и азербайджанскую. И в первой Мустафа Барзани получил пост командующего национальной гвардией и звание генерала. Советские товарищи даже собирались сделать его командующим войсками обеих автономий, но договориться об объединении курдам и азербайджанцам не удалось. А после того как Красной Армии под давлением Запада пришлось уйти из Северного Ирана, завершилась и недолгая история просоветских автономий. Некоторые их руководители решили договориться с иранским правительством, но были арестованы и казнены. Немалая часть бежала в СССР. А Барзани остался верен себе и продолжал партизанить, кочуя из Ирана в Ирак, из Ирака в Турцию и обратно. Вот только противостоять армиям трех стран его отряду было не по силам. Вскоре после бомбардировок в тот же день, 15 июня 1947 года, к советско-иранской границе по реке Араке вышел небольшой отряд курдов. Двое из них переправились на советский берег и передали письмо своего вождя советскому пограничному комиссару. Еще одно послание было подготовлено для «отца всех народов». Послание было написано именно так, как и подобало писать генералиссимусу Советского Союза (см. документ). Но скорого ответа из Москвы пограничники и курды так и не получили. Утром 16 июня на иранском берегу появился сам Барзани с личной охраной и попытался вести переговоры о переправе отряда в СССР. Но пограничники имели только одно указание: в дискуссии не вступать, а нарушивших границу курдов задерживать и разоружать.

На следующий день положение курдов стало безвыходным, и через реку сначала пошли раненые и обессилевшие боевики без оружия — на 160 перешедших оказалось только 40 винтовок. Сам Молла Мустафа наблюдал с иранского берега за тем, как будут обращаться с его людьми. Все основания для сомнений у него были: и из-за истории с автономиями, и из-за того, что живших на советской территории курдов еще в 1930-е годы фактически ассимилировали, а затем по большей части выселили в Среднюю Азию и Казахстан. Но переправившихся курдов не расстреляли и не передали иранцам. И тогда на следующий день в СССР отправились основные силы отряда Барзани. Правда, вождь племени и здесь проявил максимальную осторожность. Большую часть оружия и боеприпасов курды оставили в камышах на иранской стороне на случай, если русские начнут стрелять по вошедшим в воду боевикам. Еще днем позже, 19 июня 1947 года, МВД доложило руководству страны итог операции по интернированию курдов: «К концу дня 18 июня отряд курдов во главе с Моллой Мустафой Барзани общей численностью 499 курдов перешел на советскую территорию. У курдского отряда Мустафы Барзани отобрано: винтовок — 303, автоматов — 5, пистолетов — 55, гранат — 54, биноклей — 13, боевых патронов — 13 000. Задержанные курды отведены в г. Нахичевань и содержатся под охраной пограничников». Оставленное в камышах оружие забрали иранские пограничники. Но трофей показался им недостаточно ценным, и иранский пограничный комиссар немедленно направил своему советскому коллеге требование вернуть курдов: «Имею честь сообщить — Молла Мустафа со своим племенем барзани приблизительно 20 дней тому назад вновь нарушил турецкую границу и вступил на иранскую землю. Несмотря на то что иранское правительство принимало все меры к их усмирению, они грабили и опустошали деревни. 20 июня с. г. под натиском иранских войск барзанинцы в количестве свыше 400 человек, оставив на нашей стороне все ихнее (так в тексте. — «Власть») вооружение, в районе Саранож перешли реку Араке и сдались советским властям. Чтобы не терять наших дружественных отношений, прошу возвратить 400 вышеуказанных «барзанинцев»-подлецов». То, что иранцы даже не знали точной даты перехода, свидетельствовало о том, насколько точно Барзани и его штаб рассчитали свой маневр. Не менее четко Молла Мустафа просчитывал и каждое сказанное советским представителям слово. Он объявил, что он и его люди «отвыкли от работы на полях, а привыкли драться с оружием в руках и сейчас готовы выполнить любое задание Советского правительства по борьбе с реакционерами Ирана». С речами о верности социализму плоховато сочетались многочисленные религиозные авторитеты, находившиеся в его отряде, которые были аналогом советских политкомиссаров. Но на это обратили внимание далеко не сразу.