Следующим утром Кей проснулась с головной болью.

— Перегрелась на солнце, — ругала она себя, наливая чай.

Есть совсем не хотелось, и она не стала спускаться за свежими круассанами, которые привозили каждый день.

Когда девушка пришла в офис, Джейн посмотрела на нее вопросительно и поинтересовалась, почему Кей не взяла ничего на завтрак.

— Не было аппетита. Я не привыкла проводить много времени на улице. А вчера солнце так палило. Теперь голова раскалывается. Это мне наказание за неосмотрительность. — Она попыталась рассмеяться, но в висках застучало, несмотря на принятый аспирин.

Обед отменяется, подумала Кей.

— Отдохни. Посиди на улице под тентом. Если не станет полегче, полежи часок-другой, — посоветовала Джейн, уходя в ресторан.

Мысли Кей вертелись вокруг Марка. Ожидает ли он, что она придет к нему сегодня, поскольку вчера они не виделись? Снова разговаривать с ним, пытаясь пробиться сквозь его броню? Лишь изредка Марк опускал свои заслоны. И в эти мгновения она слушала его как завороженная. У них были разные вкусы в литературе. Кей не разделяла его страсти к альпинизму и приключениям. Но стоило ему заговорить о них, и она забывала о времени.

Вопрос разрешился сам собой, когда Кей увидела его за одним из столиков на веранде ресторана. Он сидел на самом солнцепеке, но половину его столика закрывала тень от зонтика. Марк пригласил ее присоединиться, и она радостно опустилась на стул в тени.

— Много работы? — спросил он. — Ты какая-то выдохшаяся.

— Вчера пересидела на солнце. Задремала на пляже. Что сегодня вкусненького?

— Чудесное блюдо из яиц со сливочной подливкой. Салат ничего. Суп я не брал — слишком жарко, чтобы есть горячее. Хотя, может, на ужин и возьму. Это их фирменный суп.

Кей апатично посмотрела на его тарелку и решила, что все-таки надо съесть хоть что-нибудь. Она подошла к раздаче, решив самостоятельно положить еду.

Когда Кей вернулась к столику, Марк изумленно посмотрел на ее тарелку, приподнял брови, но промолчал. Она поняла, что он заметил ее скромную порцию. Съев немного, девушка почувствовала прилив сил.

— Меня тревожит Эйлин Мэрстон. Она с трудом выползает из фургончика, садится на стул, и вид у нее такой, как будто ее может сдуть легкий ветерок. В ресторан идти она не хочет, — заговорил Марк.

— А что ее муж? — спросила Кей.

— Уехал в Лион. Он занимается импортом. Продает шелк и другие ткани. Она сказала, его не будет пару дней. По-моему, ему следовало бы отложить разъезды до того времени, как она поправится.

— Во время отпуска? Да, согласна.

— То-то и оно. На самом деле он не в отпуске. Его фирма дала ему месяц, чтобы он побыл с ней и одновременно завел контакты с местными поставщиками. Этот фургончик принадлежит одному из директоров фирмы.

— Вот оно что. Это многое меняет. Но если ему дали месяц…

— Надо полагать, он хочет поразить начальство проделанной работой, — ворчал Марк. — Но это бы еще ладно. Мне не нравится, как он с ней разговаривает. Да еще шляется где-то вечерами, вместо того чтобы сидеть с ней.

— Может быть, они не домоседы. И когда она была здорова, они все время куда-то ходили. Может быть, у них нет общих интересов и им скучно дома. Всякое бывает.

— Не важно, как они жили раньше, — отрезал Марк. — Сейчас он обязан понять, что ей необходимы забота и внимание. В конце концов, он же ее муж. Он должен чувствовать свою ответственность за ее благополучие!

— Ну нет! Это слишком. Никто не может быть ответственным за чье-то благополучие. Знаешь, как говорят: человек сам кузнец своего счастья.

Марк нахмурился, и Кей поспешила добавить:

— Я зайду к ней. Возможно, она согласится съесть то, что я ей принесу.

— Ты очень добрая. — Его голос стал теплым.

— Я должна сама ходить в ресторан, — лепетала Эйлин извиняющимся тоном. — Мне очень стыдно, что из-за меня столько хлопот и…

— Скоро я окончательно восстановлюсь и смогу приносить вам обед, — перебил ее Марк.

Кей оставила их одних, радуясь, что не нужно сидеть рядом с ним весь день. Головная боль начала затихать и переползла в затылок, но окончательно не прошла.

В офисе ее ждал Пьер.

— Еще один чудесный день. Чем займем его? — спросил он, фонтанируя хорошим настроением.

— Только не пляжным отдыхом! — взмолилась девушка. — Я вчера перегрелась.

Пьер расстроился, и это немного ободрило Кей. Марк проводит время со своей соседкой. Он не сказал, что хотел бы видеть ее опять. А Пьер, напротив, жаждет ее общества.

— Тогда предлагаю налить чаю во фляжку, взять печенье и отправиться в лес на пикник. Там тихо и не так жарко.

— Не понимаю, отчего ты тратишь свободное время на меня?

— Правда не понимаешь? Может быть, я просто устал от всех остальных. А ты меня успокаиваешь.

Как он и обещал, они нашли спокойный уголок, где можно было отдохнуть. Пьер прислонился спиной к стволу, глядя куда-то вдаль. Проследив за его взглядом, Кей увидела только ветви на фоне голубого неба и птиц, порхающих с дерева на дерево.

— О чем задумался? — наконец спросила девушка.

— Я-то? Да вот прикидываю, знает ли мистер Коллинз о вчерашнем.

— Думаешь, она побежала к нему? Вряд ли. Он сейчас другим занят.

Она рассказала ему об Эйлин. Пьер слушал, не перебивая, только кивал.

— Стало быть, он способен на сострадание. Ему жаль ее, потому что она одинока и плохо себя чувствует. Наверное, собственная болезнь его многому научила.

— Она ничем не выделяется. Просто милая, приятная девушка.

— Ты все время говоришь о чужой привлекательности и непривлекательности… Почему это так важно для тебя?

Она подняла руку к небу:

— Оно такое ясное, просто притягивает взгляд. Некоторые люди наделены таким же свойством.

— Да, но красота и магнетизм не всегда присущи одному человеку.

— Согласна. Знаю людей с совершенно заурядной внешностью, которые производят неизгладимое впечатление. Если уж сравнивать с окружающей средой, то это похоже на солнце, спрятавшееся за облаками. Богатый внутренний мир не скроешь.

— Почему обязательно солнце? Чем темнее ночь, тем ярче звезды. Разве они не прекрасны?

Его серьезность удивила ее.

— У тебя просто заниженная самооценка, — продолжал Пьер. — Ты все время говоришь о чужой красоте, сравниваешь себя с кем-то.

— Ты слишком проницателен. Я начинаю тебя бояться.

Он отвинтил крышку фляжки и налил ей чаю.