Как итог – классический образец региональной посредственности. Причины все те же – некомпетентное руководство, стремление выслужиться, коррупция, низкие зарплаты, страх потери работы, нежелание меняться и повышать профессиональные навыки, слабые кадры.

Рабочий чат телепроекта представлял собой турнир по вылизыванию жопы Мурзилкина, чьи указания вбивали последние гвозди в гроб передачи. Среди членов команды были профессионалы, способные вытащить проект, но какой в них был толк, если политрук чертил снежные трассы между переписками в чате?

К ней относились с пренебрежением. В коллективе быстро поняли, чего она стоит как ведущая, знали обо мне позади нее, и о том, кто лоббировал ее персону с самой высокой зарплатой на проекте. Меня привлекать никто не собирался, поэтому пришлось забить.

Продолжая строить золотую клетку, Мурзилкин придумал отдельную передачу на Атлантическом Спутниковом Телевидении. По охуительной задумке, нужно было брать у него в рот интервью у местных чиновников и бизнесменов “чтобы понять, как они думают”. От нее требовалось лишь посещать оперативки, хорошо выглядеть и ездить на съемки несколько раз в неделю. Я помогал по мере возможности и продолжал заниматься ее пиаром и соцсетями. Потенциально сомнительные переписки стали рабочими, все потенциально-сомнительные-рабочие переписки стали сомнительными рабочими встречами.

Она закипела на третьей должности, на которую сама же и согласилась. “А я знал, что ты не откажешься!” хвалил ее за это Мурзилкин, взывая к растущему эго. Должность начальника отдела по связям с общественностью Торгово-Промышленной палаты Новой Атланты по щелчку для инстаблогера с около-эротическим контентом без опыта работы, без необходимых навыков, без профильного образования. Чиновничий серпентарий в кратчайший срок растянул ее нервы до предела, чего и добивался влиятельный благодетель. Она зашивалась, уставала от постоянного стресса на трех работах, терпела косые взгляды завистников, но важнее было то, что она почувствовала вкус его хуя больших денег.

За несколько недель ее совокупный месячный оклад вырос от нуля до 150 тысяч рублей. Внушительная, по меркам города, сумма стала весомым аргументом пересмотра отношений, с учетом всех новых обстоятельств. Год назад создав агентство, я перестал получать оклад, заработок стал непостоянным. Фестиваль ничего не принес, #сисьверг и донаты она “переросла”.

Я не обращал внимания на робкие недовольства реальной жизнью вне инстаграмма. Мы не бедствовали, но и не ели стейки в лучших ресторанах города, не жили в пятикомнатной квартире, не употребляли перхоть сатаны, не имели четверых детей, бывших супругов и недвижимость в Испании.

Мы ничего не скрывали друг от друга. Я знал ее пароли и логины, она – мои, всё на виду. Когда прятать нечего, отношения искреннее. Свободный доступ к телефону, как признак чистоплотности души. Возможность доступа важнее самого доступа, без глупостей вроде чтения переписок с близкими родственниками или подружками. В конце концов, зачем начинать эмоционально здоровые отношения, когда нельзя до конца доверять партнеру? Кто-то с этим не согласится, но любой аргумент ничтожен против основ священных союзов.

Иногда я разговаривал с Мурзилкиным от ее имени, помогал втираться в доверие, показывал какая она “классная”, скидывал “Я полечу вместе с тобой до Луны и обратно, только если ты будешь моей, детка. У меня есть билет в мир, которому мы принадлежим. Детка, так ты будешь моей?”[18]Своими руками я помогал им понравиться друг другу…

Только общение и ничего больше, я наивно полагал, что она воспринимает это как работу. Мы были обручены, душа в душу восемь лет! Черта с два я бы поверил, что все это изменится. Я был слишком молод, слишком зол, слишком слеп[19], чтобы увидеть границу её пластиковой любви[20].

Я никогда не ограничивал ее свободу. Отпускал в другие города и страны, к подружкам, на вечеринки и в ночные клубы, ведь девочки просто хотят веселиться[21]. Мурзилкин тоже любил веселиться и начал подтягивать ее на “рабочие” тусы туда, где нечисть собирается на уик-энды – караоке “Страна Озз”.

После каждого приглашения на шабаш, она говорила “если хочешь – не пойду”, но ни разу не сказала “хочу остаться с тобой”. Она ходила туда снова и снова, пока цвет коктейлей не стал бледным как кокаин[22].

В “Стране Озз” Председатель общественной палаты Новой Атланты Мурзилкин обильно угощал ангельской пылью себя и светскую чернь. Кого там только не было, но все как один бесполые, кучерявые, толстые, седые, продажные, трансцендентные, псевдо- недо- писатели- редакторы- журналисты- админы- телеграмм- каналов- блогеры- “лидеры”– общественного- мнения. Мерзкие, ничтожества, считающие себя особенными, кормились колумбийским золотом из рук своего команданте. Все они видели и понимали, что происходит, и все они молчали. Там он признался ей в чувствах и, с ее слов, получил отказ. Там под веществами он залез к ней в душу.

Одной бессонной ночью она позвонила спросить разрешения оседлать белую лошадь. Я разрешил, потому что слишком доверял и не знал, что “дорогуша” творит с женским либидо. Я упустил последний шанс все остановить…

Думаю, Мурзилкин сильно обрадовался такому повороту, ведь наверняка знал, как легко будет овладеть её размякшей от порошка волей. На тему секса, башню сносит по полной, причем девушки сильнее подвержены. Это наркотик похоти, требующей немедленного удовлетворения. Девушки лезут на стену, находясь во власти плотских желаний, подобно животным…

Неистовое желание потрахаться не единственный выдающийся эффект прогулок по рельсам. Ощущение “всего лишь” приподнятого настроения обманчиво. Легкая эйфория набирает обороты незаметно, усыпляет бдительность, воздействует на чувства и мысли. Вы не сможете находиться в одиночестве в этом состоянии, вам захочется излить душу любому, едва знакомому человеку.