Конечно, все картины происшедшего с зеркальцем двигались в обратном порядке — ведь тиккер позволял уходить в прошлое на все большее время. Но Миракл просил вести запись тиккеровки с самого дальнего события, которое только удавалось увидеть.

Зодчий от всего сердца похвалил Василису, сообщив, что Астариус специально выбрал вещи, принадлежавшие знакомым людям, чтобы ей легче было опознать их в тенях и образах часового флера. А если она будет прилежно заниматься и дальше, то вскоре сможет видеть картины прошлого не только четко и в цвете, но и слышать, чувствовать, осязать.

А потом Астариус передал в часолист Василисы черную восковую свечу, карманные золотые часы, очки с разбитыми стеклами и погнутыми дужками, расписную фарфоровую чашку, странный веер из стальных пластин и старую, очень грязную ленту для волос. Свеча оказалась из Голубиной башни, где когда-то Василиса жила вместе с Захаррой, часы принадлежали старшему Лазареву, очки — самому Астариусу, а из расписной чашки любил пить чай сам Нортон-старший. Но вот со стальным веером и лентой ничего не получалось. Как Василиса ни билась, она так и не смогла вызвать хотя бы одну тень их прошлого. Астариус написал, что так бывает, если вещь не желает рассказывать свою историю или принадлежит к другой параллели. Надо очень долго практиковаться, чтобы когда-нибудь такая вещь все же раскрыла свои секреты.

* * *

И вот однажды вместо обычного занятия с тиккером Миракл предложил Василисе рассмотреть настоящий Клубок.

— Мне кажется, что пора нам переходить от теории зодчества к практике, — сообщил он тоном заговорщика. — Поэтому я приготовил на сегодня кое-что интересное.

На стол, вынесенный на середину Каминной залы, поставили серебристый проволочный шар — тот самый Клубок, найденный в Расколотом Замке. Зодчий предложил поискать на его тонких нитях крохотные ярко-алые огоньки — судьбоносные точки. Все найденные координаты Миракл собрался записывать в свой часолист, в обложке из черной тисненой кожи.

— Я уверен, что этот Клубок принадлежит часодеям древности, — со значением сказал он Василисе. — Позже я проведу анализ всех точек и выберу наиболее интересные маршруты — временные коридоры различных человеческих жизней. А вдруг повезет настолько, что получится увидеть прошлое одного из создателей Временного Разрыва? Может, именно этот часодей, — он указал пальцем на цепь ярко-алых огоньков на самом верху шара, — стоял рядом с Эфларусом и видел, как тот расколол древний замок безумным часодейством… И мы тоже увидим этот величайший момент истории своими глазами!

После такой пламенной речи Василиса вытаращила глаза, внимательно изучая каждый сантиметр серебристой проволоки. Ей очень хотелось первой заметить судьбоносные точки.

— Ну что, как твои самостоятельные занятия с тиккером? — вдруг спросил Миракл. — Тебе нравится работать с предметами?

— Да, очень… — откликнулась Василиса, не отрывая взгляда от Клубка. — Я узнала прошлое почти всех вещей. Некоторые не поддаются, вот, например, веер…

Внезапно на тонком витке серебристой проволоки вспыхнула яркая цепь огоньков — над каждой из них взвилась крохотная мантисса с изображением цифры. Василиса принялась называть их, боясь сбиться:

— Четырнадцать… семь… семь… двести, да?

Сидящий по другую сторону стола Миракл, снисходительно улыбаясь, с интересом наблюдал за ее вычислениями, не забывая записывать все числа в часолист.

— Сколько всего точек? — быстро спросил он.

— Четырнадцать, — мгновенно посчитала Василиса. — О! Смотрите, вот здесь они все сошлись в одном месте… Это и есть судьбоносный узел, да?

— Все правильно, молодец. Этот узел — значительное событие, сильно изменившее судьбу нашего объекта. По-видимости, с этим человеком произошло нечто из ряда вон выходящее… Давай посмотрим детальнее…

Зодчий выхватил из часолиста большую круглую лупу в металлической оправе.

Сквозь увеличительное стекло Василиса разглядела, что вся цепочка — это спираль из множества витков разного размера, по которой пробегали крохотные алые огоньки.

— Каждый виток — это событие, состоящее из сотен действий, накладывающихся друг на друга кольцами спирали, — принялся пояснять Миракл. — Наглядная демонстрация того, как движется время — по прямой линии, подобно летящей стреле, и одновременно по спирали, раз за разом совершая витки-события…

— Странно, однако я не вижу за этим узлом нитей будущего… — продолжил зодчий, внимательно изучая узел через лупу. — Хм, возможно, этот человек был зачасован или перешел в другую параллель. — Миракл в задумчивости нахмурил лоб. — Давай-ка я проведу анализ всех мантисс, и на следующем практическом занятии мы попытаемся разобраться в этом узле.

— А нельзя провести хотя бы примерный анализ уже сейчас? — плохо скрывая нетерпение, спросила Василиса.

Ее страшно заинтересовал этот загадочный человек, судьба которого вилась проволочной нитью по Клубку из Расколотого Замка. А вдруг это и вправду сам Эфларус?

— А вы не скажете, что это за человек, чью судьбу мы разглядываем? — умоляюще спросила она. — Я уверена, что вы знаете.

Миракл погрозил ей пальцем.

— Не спеши, Василиса. Ты все узнаешь в свое время.

— Ну хотя бы одним глазком заглянуть в его прошлое, а? — попыталась схитрить девочка. — Мы же не будем причинять ему вред. Просто посмотрим… поизучаем.

Но зодчий оставался непреклонен.

— Любое практическое занятие требует серьезных размышлений, — наставительно произнес он. — Вначале я проведу анализ всех точек и выясню, стоит ли нам побывать в прошлом этого человека. А вдруг его можно спасти, вмешавшись именно в этот судьбоносный узел? И если мои расчеты окажутся верными, — темно-серые глаза Миракла на миг вспыхнули серебристым огнем, — то мы с тобой, Василиса, смоделируем новую ветвь его жизни. Параллельную. Тебе хотелось бы поучаствовать в таком эксперименте?

Василиса потрясенно кивнула. Мысль, что можно провернуть нечто в этом роде — изменить чью-то судьбу, взволновала ее необычайно.

— Скажите, господин учитель, а можно так свою судьбу смоделировать в Клубке? — вдруг спросила она. — Или судьбу близкого человека?

Миракл, продолжавший разглядывать цепочку огней через лупу, косо взглянул на ученицу.

— Разве ты хотела бы узнать свою судьбу заранее? — ответил он вопросом на вопрос. — Хотела бы сама ее спроектировать?

— Не знаю, — честно призналась Василиса. — Просто мне кажется, что на себе все-таки легче учиться… И не навредишь никому.

Миракл склонил голову набок.

— Никому? — с интересом повторил он.

— Только себе, — быстро поправилась Василиса. — Но ведь можно поменять какую-нибудь незначительную нить. Скажем, передо мной стоит блюдо с фруктами. Я хотела съесть яблоко, но потом вернулась в прошлое и — съела грушу. Только и всего.