– О чем ты? – недоумеваю я.

Я знаю, что она выпила больше своей нормы, но не останавливаю ее, когда она начинает говорить. Если она и будет сожалеть о своих признаниях, то завтра, когда меня уже не будет рядом.

– Ты правда хочешь знать?

– Я не стала бы спрашивать, если бы не хотела, – отвечаю я.

Она теребит салфетку, разрывает ее пополам, сжимает в кулаке. Потом бросает скомканную бумажку в стакан с водой. Я наблюдаю, как он плавает, и наконец перевожу взгляд на ее лицо.

– Он мне изменяет, – признается она. – Постоянно. И путешествовать мы ездим после того, как я его ловлю. Видимо, это его способ меня подкупить.

Я не знаю, что ей ответить. Лишь молча смотрю на нее, пока она снова не начинает говорить.

– Все это фарс. Я думала, если у нас родится ребенок, дела наладятся, он станет бережнее относиться к нашей семье. Но забеременеть оказалось тяжело, а удержать ребенка в собственном теле – еще тяжелее. А теперь я вообще не могу иметь детей, и это просто моя реальность.

Я протягиваю руку через картошку и пустые рюмки и прикасаюсь к ее ладони – сперва слегка, потом сильнее.

– Мне жаль, – говорю я, хотя мне же самой эта фраза кажется пустой и неутешительной. – Ты не думала от него уйти?

Лорен качает головой. Ее нос покраснел, и я вижу, что она начинает плакать.

– Не могу. Я люблю его.

Я убираю руку и начинаю пристально рассматривать тарелку с наполовину съеденной картошки. Слишком знакомое чувство, верно? Сомнения, стоит ли уходить, попытки исправить ситуацию – каждый раз провальные. Пьяная и воодушевленная честностью Лорен, я произношу:

– У моего мужа еще две жены.

И чувствую, как сердце уходит в пятки. Она первая, кому я рассказала, и это человек, которого я всегда ненавидела. Забавно.

Лорен смеется, думая, что я шучу, но я совершенно серьезна, и у нее падает челюсть. Шокирующие новости заставляют ее забыть собственную боль, она теряется в словах.

– Шутишь?! Господи, ты не шутишь…

Я чувствую одновременно облегчение и страх. Я знаю, что не должна была ей рассказывать, что это опасно для Сета и других женщин, но алкоголь и тоска развязали мне язык и сказанного теперь не вернуть.

– Я полигамна, – объясняю я. – Хотя никого из них не знаю, они даже живут в другом городе.

– Погоди, давай уточним, – выдыхает Лорен. – Ты знаешь и позволяешь мужу изменять тебе… с двумя другими женами?

Я киваю. Она начинает хохотать. Сперва я расстроена. На мой взгляд, смеяться тут не над чем. Но потом, словно сквозь туман, я начинаю видеть то, что видит она, и тоже не могу удержаться от смеха.

– Ну мы и парочка, – с этими словами она встает и направляется в бар, чтобы заказать еще выпивки. На самом деле пить нам больше не стоит, но мы продолжаем. Когда она приносит напитки, я печально ей улыбаюсь. Лорен смотрит на меня с такой же слабой улыбкой.

– Ну и бардак мы устроили в собственной жизни, да? Ну, и какой он – твой Сет? Стоит того?

– Не уверена, – честно отвечаю я. – Раньше я именно так и думала, иначе не вышла бы за него замуж. Но в последнее время мои чувства меняются. Я даже нашла в Интернете остальных жен, чтобы шпионить.

Она делает большие глаза.

– Как в кино. На самом деле, если бы я не была пьяна, то сомневаюсь, что вообще бы тебе поверила.

– Ты уйдешь от Джона? – спрашиваю я.

– А ты уйдешь от Сета? – парирует она.

– На самом деле я хочу, чтобы ушли другие женщины.

– Так выпьем за это, – поднимает она бокал. Но выглядит не убежденной, а встревоженной.

Мы расходимся ровно на том же месте, где встретились, но теперь на улице уже слишком темно и синих стволов не видно. Она быстро, но многозначительно обнимает меня, пообещав никогда не выдавать моего секрета. Я обещаю то же самое. И даже чувствую облегчение, что наконец рассказала кому-то всю правду – пусть даже человеку, который никогда мне не нравился. Я думаю об этом всю дорогу до дома. Словно кто-то снял с моих плеч часть груза, и двигаться стало немного легче. Интересно, чувствует ли она то же самое? Можем ли мы друг другу чем-то помочь?

Я лежу на диване и слушаю грустную музыку: «1975», «Нейборхуд», «Джул Вера». Глаза закрыты, из-за похмелья болят голова и желудок. Поворачиваюсь на бок, не размыкая век. Удивительно – стоит один раз открыть дверь, и обратного пути нет. Остается только собраться с духом, погружаясь все глубже и глубже. Реджина и Ханна, Реджина и Ханна – я могу думать только о них. Прокручивать в голове информацию, сравнивать наши недостатки. Сегодня утром я написала Ханне, но она не ответила. Она – мой союзник, хотя сама об этом не знает. Наши судьбы связаны. Интересно, хочет ли она избавиться от Реджины?

Реджина – успешнее, чем когда-либо смогу стать я, увереннее в себе. Ханна – моложе и красивее. Я где-то посередине, уравновешиваю крайности. На этой неделе Сет писал мне чаще обычного – он старается.

В районе полудня я поднимаюсь с дивана и направляюсь в ванную. Выбравшись из душа, смотрю на себя в зеркало и пытаюсь представить, что видит Сет. Невысокая, но не миниатюрная, как Реджина. У меня широкие бедра, полные, мускулистые ягодицы. Грудь торчит из любой рубашки; без бюстгальтера она свисает вниз. У всех нас совершенно разные типы фигуры, но при этом нас хочет один и тот же мужчина. Что-то не сходится. Мужчины предпочитают женщин определенного типа, разве нет? Особенно такие разборчивые, как Сет. Сет, которому нравится Мэри-Кейт Олсен, но не Эшли. Как сказал он сам, точно не Эшли.

Очевидно, его тип – Реджина, ведь на ней Сет женился первой. Но разве в двадцать лет мы еще не ищем себя? Возможно, он нашел свой тип во мне. Во всяком случае, так хочется думать, когда ты одна из трех. Однажды он сказал мне, что на той вечеринке Реджина покорила его полностью и он был готов приблизиться к ней даже под дулом пистолета. Ко мне его тоже тянуло – когда он флиртовал, взгляд всегда наполнялся страстью. Не знаю, как именно он познакомился с Ханной, нужно это выяснить. В голове всплывает фотография Реджины и высокой, более молодой блондинки рядом с ней. Это Ханна? Знакомы ли они? Можно дождаться встречи с Реджиной в Портленде, а можно узнать сейчас.

Да, отличная идея – небольшое расследование меня отвлечет. Снова пишу Ханне и, прежде чем она успевает ответить, принимаюсь собирать вещи в небольшую сумку. Если она занята, я всегда могу заняться самостоятельной детективной работой. К моему облегчению, она отвечает и очень рада, что я приеду. Она предлагает поужинать и сходить в кино. Наверное, я сошла с ума – идти на ужин и в кино с другой женой собственного мужа. Некоторые назовут меня преследователем, другие скажут, что я слетела с катушек, но какая разница? Любовь действительно сводит людей с ума, – думаю я, застегивая сумку. Наверняка она выберет романтическую комедию – что-нибудь легкое и сексуальное. Девушки ее возраста еще видят жизнь в розовом свете. Но вместе этого она спрашивает, люблю ли я фильмы ужасов. Я немного обескуражена. Разумеется, нет, но ей отвечаю, что люблю. Хочу посмотреть, что у нее на уме, какие вещи ее развлекают. Ее очаровательный исторический дом и идеально составленная сырно-мясная доска не слишком вяжутся с любовью к кровавой резне в фильмах. Она говорит, что хочет посмотреть психологический триллер с Дженнифер Лоуренс. Я спрашиваю, любит ли она фильм «Шестое чувство», и она отвечает, что не смотрела. Я как раз выезжаю на дорогу, не обращая внимания на гудки. Это «Шестое чувство»… Кто не видел «Шестое чувство», особенно будучи фанатом ужастиков? Она настолько молода.