Безусловно, оказали свое влияние на принятие решения о силовом решении вопроса и другие конфликты советской власти и местных анархистских организаций. Возникший в начале апреля конфликт вокруг реквизиции с последующей продажей анархистским отрядом запасов опия у товарищества «Кавказ и Меркурий» выявил многочисленные случаи мародерства, спекуляций и бандитизма среди последних. Реквизированные анархистами товары продавались на сторону, лишь в незначительной степени используясь для раздачи населению в рамках провозглашенного анархистами перераспределения нетрудовых доходов[248]. 4 апреля 1918 г. в Москве происходит очередное преступление. Под видом чекистов (черные кожаные тужурки, ордер якобы ВЧК) 15 бандитов предприняли попытку ограбления дома на Космодамианской набережной. Заподозрившие неладное в «обыске» лжечекистов, во время которого бандиты со стрельбой врывались в квартиры дома, милиционеры 1-го Пятницкого комиссариата г. Москвы С.М. Пекалов и Е.П. Швырков вступили в неравный бой. Ограбление удалось сорвать, жильцы остались невредимыми, но оба милиционера в завязавшейся перестрелке погибли. Впоследствии героически погибшие милиционеры были торжественно похоронены у Кремлевской стены[249].

9 апреля 1918 г. анархисты угнали в Москве автомобиль американской миссии. Несмотря на выдвинутые требования анархистам, ВЧК не удалось его вернуть, ультиматум чекистов был проигнорирован. В этот же день окончательно было принято решение о прекращении деятельности анархистских отрядов в Москве[250].

В условиях многочисленных случаев правовых нарушений со стороны анархистов ВЧК переходит к решительным мерам против нарастающей волны анархобандитизма. Попытки идейных анархистов отмежеваться от уголовников окончились неудачей — эту задачу «чистки» анархистских рядов взяло на себя Советское государство в лице ВЧК. 11 апреля 1918 г. под руководством Ф.Э. Дзержинского состоялось заседание ВЧК, на котором присутствовали также представители военного ведомства, городских и районных организаций Москвы. На заседании был утвержден план ликвидации 25 анархистских точек. Особняки, занятые анархистами, были подвергнуты наружному осмотру, установлены подходы к ним. По данным разведки был разработан план операции. Намеченное в ночь на 12 апреля 1918 г. разоружение анархистов стало «первым согласованным действием ВЧК»[251].

Отряды чекистов и красноармейцев одновременно окружили известные центры анархизма в Москве и потребовали безоговорочного разоружения и освобождения самовольно занятых помещений. Относительно незначительное сопротивление анархистов было быстро подавлено превосходящими силами чекистов и солдат. В этой схватке со стороны анархистов было убито и ранено 30 человек, чекистские потери исчислялись 10–12 ранеными и убитыми[252]. Небольшое ранение получил даже руководитель ВЧК Ф. Дзержинский, лично принимавший участие в освобождении одного из особняков. Были жертвы и среди штурмовавших здания солдат. При штурме особняка на Донской улице от пулеметного огня и брошенных бомб погибло несколько красноармейцев Варшавского революционного полка. Так, при попытке преодолеть чугунные ворота особняка погиб инструктор команды разведчиков полка А.В. Гадомский и разведчик Ф.К. Барасевич, впоследствии 16 апреля они будут захоронены у Кремлевской стены. Позднее там же будет похоронен Дубнев, скончавшийся от ран, полученных 12 апреля[253].

Арестованных в результате чекистской операции в Москве анархистов насчитывалось от 400 до 600 человек, из них четверть была немедленно освобождена[254]. Состав остальных арестованных, по признаниям представителей советской власти, оказался самым разнообразным. Как писалось в газете «Правда», «состав арестованных весьма разношерстный — много женщин и подростков в форме различных учебных заведений. Отмечен целый ряд лиц с громким уголовным прошлым»[255].

В числе задержанных оказалось большое количество белогвардейцев и рецидивистов. 18 апреля 1918 г. действия ВЧК были одобрены ВЦИК, который констатировал, что они «…имели целью преследования не идейного анархизма, а борьбу с бандитизмом, независимо от тех названий, которыми этот бандитизм прикрывается»[256]. Приветствовалась эта мера и населением и даже представителями иностранных государств, также страдавшими от разгула преступности в Москве. «Это было незабываемое зрелище. Большевики сделали первый шаг к восстановлению дисциплины», — писал очевидец этих событий английский агент Р.Г. Брюс Локкарт[257]. Очень четко и образно охарактеризовал эти события и их смысл впоследствии известный английский писатель Герберт Уэллс: «Бандитизм был поставлен к стенке в Москве весной 1918 г.»[258].

Несколько иная позиция была у оппозиционных партий, которые опасались, что репрессии против анархистов лишь начало общего наступления большевиков против иных партий, дальнейшее укрепление коммунистической диктатуры. Характерна публикация в меньшевистской газете. «Да стоит ли порядок, который обещают нам большевики, той страшной цены полицейского произвола, бессудных расстрелов и произвольных расправ, которой он достигается? И не во много ли страшнее для пролетариата этот режим полицейщины, боящейся света и гласности, нежели те несколько десятков преступников, от которых, быть может, и избавит нас большевистская расправа с анархистами», — говорилось в статье «Полицейщина против анархии», посвященной разоружению анархистов в Москве[259].