Подполковник сел. Встал следователь Грибов.

— Всех прочих прошу оппонировать.

— Передача денег назначена на завтра… — начал доклад Грибов.

— Где? И во сколько? — перебил его подполковник

— В двадцать два часа. На улице Парковой.

— Как так на улице? Почему такая неопределенность? Где конкретно должна? Где определено место передачи денег?

— Конкретно нигде. Машина должна двигаться со скоростью десять-двадцать километров в час вдоль кромки тротуара, останавливаясь через каждые сто метров на две-три минуты. В какую из остановок к ней подойдут или еще как-то с ней свяжутся преступники, мы не знаем.

— Мудрено.

— Скорее разумно. Мы не можем блокировать улицу на всем ее протяжении. И не можем на скорости десять километров в час сопровождать машину так, чтобы при этом не привлечь к себе внимания.

— А почему в двадцать два часа?

— Я думаю потому, что уже достаточно темно, чтобы можно было незамеченным подскочить к машине из какого-нибудь малоприметного переулка или проходного проезда. И в то же время на улицах еще немало праздно шатающейся публики. Среди которой мы вряд ли отважимся открывать стрельбу на поражение.

— Каким образом должна состояться передача денег?

— Вся сумма в купюрах достоинством по сто долларов должна лежать на заднем сиденье машины вплотную к дверце. Дверца должна быть приоткрыта. Кроме банкира, в машине не должно быть никого. Сама машина должна иметь стандартное остекление. Никаких тонированных или матовых стекол. Никаких шторок.

— А девочка?

— Девочка будет передана на любой из следующих остановок. После того как они проверят и пересчитают деньги. Я так думаю, что они просто выпустят ее из какого-нибудь расположенного по ходу движения подъезда. Если есть кого выпускать…

— Еще вопросы? — спросил генерал — Вопросов нет. Тогда прошу доложить ваши соображения по проведению операции

— Предлагаю локальный вариант. С минимальным задействованием личного состава.

— А если мы их упустим? Если они уйдут? С деньгами.

— Считаю, что предпочтительней потерять миллион долларов, чем девочку. Если они заметят слежку, то могут наделать глупостей. Тем более что они понимают, что эвакуировать ее в момент облавы крайне затруднительно. А оставить в живых — рискованно.

— А если девочки уже нет?

— Может быть. Но я думаю, что при разработке оперативных мероприятий мы все-таки должны исходить из лучшего. Из того, что она жива.

— Хорошо Тогда детали.

— Детали доложит следователь Григорьев

Григорьев встал и склонился над расстеленным на трех столах сразу планом местности. Той местности, где завтра должно было разворачиваться действие.

— Здесь и здесь ставим наблюдателей. В проходных дворах оставляем машины. Пустые. Оперативников размещаем в непосредственной близости в квартирах и подсобках на первых этажах. В целях безопасности засады устанавливаем накануне операции. Саму машину сопровождаем силами передвижных наблюдательных постов в пределах прямой видимости друг друга. Захват начинаем одновременно, но не ранее, чем девочка окажется у нас.

— А если не окажется?

— Если не окажется, постараемся отследить все активные в этот момент машины.

— Привлечение дополнительных сил требуется? — спросил генерал.

— Я думаю, обойдемся своими. Тем более лишняя суета нам ни к чему. А времени на согласование действий привлеченных подразделений у нас нет. Кроме того, чем меньше круг людей, задействованных в операции, тем меньше вероятность случайной утечки информации.

— Банкир введен в курс дела?

— В общем и целом — да. Мы ознакомили его с планом, с его маршрутом, с местоположением засад и наблюдателей. Он знает, к кому и каким образом обратиться в случае изменения ситуации.

— Хорошо бы отработать взаимодействие всех команд и объекта на полигоне в реальных масштабах места и времени.

— Уже отрабатывается. В санатории МВД.

— Где?

— В санатории. Там есть подходящая площадка. И нет посторонних глаз.

— Тогда больше вопросов не имею. До завтрашнего вечера, — сказал генерал, — все свободны.

Командиры участвующих в операции подразделений встали.

— Разрешите, товарищ генерал? — попросил слова подполковник.

— Пожалуйста. Командиры сели.

— Хочу обратить внимание всего личного состава на особую тщательность в подготовке к операции. Чтобы все были выбриты и поглажены. А то ходите черт знает как. Как хиппи какие-нибудь. Привлекаете внимание гражданского населения. Надо наконец понять, что работник органов правопорядка должен быть образцом. А не бомжем без определенного места жительства…

В одиннадцать часов следующего дня в самом начале улицы Парковой рухнувшей веткой дерева были оборваны провода уличного освещения. Через час пятнадцать к месту происшествия прибыла аварийная машина городских электрических сетей.

В это же время группа рабочих коммунхоза начала вскрытие грунта вблизи домов у середины улицы.

В конце улицы бригада ремонтников городской АТС огородила предупреждающими знаками три колодца связи и вскрыла люки.

— Вторая группа вышла на исходные…

— Третья группа вышла на исходные…

— Четвертая группа… Доложили электрики, связисты и водопроводчики.

— Вас понял. Продолжайте маскировочные мероприятия.

— Как долго продолжать?

— До особого распоряжения.

— Вас понял. Продолжать до особого распоряжения.

Электрики подняли рабочую площадку на своей аварийной машине. Связисты занырнули в колодцы Водопроводчики разобрали лопаты.

— Давай вытягивай. Вытягивай. Мать твою, — орали друг на друга электрики, таская туда-сюда провод

— Ну ты куда прешь? Глаз, что ли, нету? Не видишь, что здесь люди работают! — возмущались водопроводчики на пытающихся пересечь строительную площадку прохожих

— Опять копаете? — возмущались в ответ прохожие.

— Копаем…

— Опять воды не будет?

— Не будет.

— Вы же неделю назад здесь все разрыли. И снова роете!

— И еще будем рыть. Вас не спросили…

Связисты сидели тихо На раскладных стульчиках на дне раскрытых колодцев. И, коротая время, играли в карты. Изредка кто-нибудь из них высовывался наружу и орал:

— Нашел обрыв?

— Ни черта не нашел!

— Ну так иди ищи.