– Да совсем никакая вероятность! Я хотел сказать – очень малая!

Оба, не сговариваясь, вскочили.

– Звони майору! Срочно!

Звонок поступил к майору в тот момент, когда он сидел на внеочередном совещании у начальника полиции.

Майор извинился и, выйдя в приемную, проговорил в трубку:

– Слушаю, майор Гарман.

– Сэр, докладывает дежурный оператор капрал Скворич. Кажется, мы их вычислили…

– Кого «их»?

– Разыскиваемых преступников, сэр!

– Где?!

– На вокзале, сэр, они только что шли там по перрону…

– Это точно были они?!

– Сэр… – Оператор от волнения закашлялся.

– Сэр, машина опознала их с небольшим коэффициентом – двадцать один и двадцать три процента, но вероятность того, что двое похожих на наши объекты людей окажутся рядом…

– Понял! – оборвал его майор и, отключив диспикер, вернулся в кабинет.

– Прошу меня простить, сэр! – произнес майор со значением. Не каждый день он имел право прерывать совещание у начальника городской полиции.

– Что такое, майор Гарман? – поднял брови начальник.

– Мои люди только что вычислили их на вокзале, они шли по перрону…

– Куда шли?

– Этого определить моя аппаратура не может.

– Хорошо. Капитан Рид, немедленно весь наш резерв – на вокзал!

– Слушаюсь, сэр! – гаркнул Рид и, резко вскочив, свалил стул. Не обратив на это внимания, он выскочил из кабинета и хлопнул дверью. В помещении повисла тишина.

– Капитан Лесковец, думаю, присутствие на вокзале спецотряда полиции тоже будет нелишним, учитывая, насколько опасны разыскиваемые преступники.

– Слушаюсь, сэр!

И Лесковец тоже покинул помещение.

– А мы пока продолжим обсуждать – почему преступники помогли нашим сотрудникам и обратили в бегство банду Джона Бритиша.

– А самого Бритиша убили, – подсказал кто-то.

– Вот именно.

Начальник полиции выжидающе смотрел на сидевших за столом чиновников, однако те молчали.

– Возможно, имело место сведение счетов, сэр, – предположил майор Гарман. – Возможно, они и прежде были знакомы, а теперь что-то не поделили.

– При всем моем уважении к вам, майор, не могу с этим согласиться. По нашим данным, прежде эти люди никогда не сталкивались, а на Цитрагоне Зиберт и Барнаби оказались впервые. Однако помимо того, что их разыскивает служба безопасности уважаемой компании «Фьорд», мы о них знаем совсем немного.

– Есть сведения, что они контактировали с контр разведкой, но эта информация на уровне слухов, – поделился начальник оперативной службы.

– Вот как? Где это было?

– На Шлезвиге.

– Пересекаться с контрразведкой мне бы не хотелось… Ну что же, давайте на этом закончим. Все свободны, а мне еще нужно заскочить к мэру, он весьма интересуется тем, как идут дела с поимкой преступников.

Несмотря на то что вокзал был оцеплен и поезда всех направлений задержаны, найти важных преступников так и не удалось. То ли они хорошо спрятались, то ли успели уехать на одном из поездов, но результат был плачевен: в зале ожидания разбили четыре витрины, в ресторане взломали полы, случайно раскололи унитаз в женском туалете, а также бесчисленное количество раз оскорбили задержанных в пути пассажиров.

– Сколько поездов успело уйти за час до нашего приезда? – спросил командир полицейского спецотряда у начальника диспетчерской смены.

– Двенадцать… Нет четырнадцать! Сейчас же сезон отпусков – добавлены скорые на Санни-Лэнд и Питтанизи.

– Составьте список всех станций, где у этих поездов будут первые остановки.

– Одну минуточку: сейчас прямо из ваквантера и распечатаем.

– Особенно меня интересуют эти два, скорые. Бежать ведь лучше на скорых, так?

– Не знаю, никогда не убегал… Только у скорых поездов остановок нет.

– Как это нет?

– Они экспрессами идут, лишь в горах чуть притормаживают, чтобы воду в туннеле штуцерами набрать.

– Штуцерами… – повторил полицейский. – Ну ладно, возьмем их тепленькими на конечной – не отвертятся.

Поезд несся над долиной, чуть вздрагивая от набегавших порывов ветра. За окном было темно, лишь изредка пролетали огни, обозначая подземные переезды, мелькали фары машин и снова оставались далеко позади. Пугая пассажиров, из темноты выскакивали небольшие города с освещенными улицами, неоновой рекламой и разноцветными квадратиками окон. Секунда, другая – и опять темнота, как будто ничего и не было.

Почувствовав, что засыпает, Джек оторвался от окна и пересел в кресло, чтобы включить ТВ-бокс. В махровом халате и одноразовых шлепанцах, после душа он чувствовал некоторое расслабление, но не находил покоя.

Показывали футбол. Джек старался следить за игрой, однако усталость брала свое. Из второго отделения купе доносился храп Рона, он уже давно завалился на широкую кровать, пользуясь всеми преимуществами апартаментов класса люкс. И хотя обошлись они недешево, зато избавили путешественников от присущей всякой дороге тесноты.

«Спать, – сказал себе Джек. – Иду спать».

Спал Джек крепко, но под утро ему стали мерещиться какие-то крики и ужасные стоны. Уверенный, что ему это только снится, он не стал просыпаться и открыл глаза лишь с первыми лучами солнца. Взглянул в окно и улыбнулся, очень уж красиво выглядел восход из окна экспресса.

Спустив ноги на пол, Джек безошибочно попал в тапочки, затем поднял глаза и едва не вскрикнул. Барнаби сидел в кресле напротив и улыбался Джеку, однако улыбка эта выглядела словно приклеенной, а глаза смотрели сквозь стену вагона.

– Рон?

Реакции никакой.

– Рон, что с тобой? – не на шутку испугался Джек.

– А? – Барнаби шевельнулся.

– Ты в порядке?

– В полном порядке, приятель!

Барнаби поднялся, прошелся из угла в угол и остановился напротив ТВ-бокса, приветливо глядя в темный экран.

– Рон, да что с тобой? – Джек подошел к напарнику и встряхнул его. – Ты какой-то не такой сегодня.

Встал рано, оделся как на парад, что это значит?

– Я влюблен, Джек.

– Влюблен? – поразился Джек. – В кого?

Он даже огляделся, нет ли в купе кого-то еще.

– Она уже ушла.

– Что?