— Спасибо тебе, Денис, за поддержку, — прошептала она, чувствуя, что на глаза помимо ее воли снова наворачиваются слезы. — Для меня это сейчас так важно…

— Я понимаю. — Адвокат снова прикоснулся губами к ее волосам. — Ты успокойся, все будет хорошо, я чувствую. Сейчас я поеду, наведу справки об этом Артеме Терехове, наизнанку все выверну, но, если там есть за что зацепиться, поверь уж, я не пропущу. А ты мне пообещай, что, пока меня не будет, не наделаешь глупостей. Не нужно никаких сенсационных признаний, они могут не только тебе повредить, но и мне помешать. Нужно аккуратно все делать, тихо, чтобы, не дай бог, не спугнуть, не дать уничтожить улики, если они есть, конечно… Обещаешь сидеть и терпеливо ждать от меня известий? — Бордов приподнял кончиками пальцев лицо девушки и посмотрел в растерянные, наполненные слезами глаза. — Ну? Обещаешь меня ждать? — настойчиво повторил он.

Ане почему-то показалось: еще миг — и он не удержится от поцелуя.

— Да… Да, я обещаю. Я уже мало что понимаю в происходящем… Но я тебе верю и сделаю все так, как ты говоришь…

— Эй вы, голуби, совсем-то уж не борзейте… — Аня вздрогнула, неожиданно услышав за спиной насмешливый хриплый голос. — Я от вашей наглости просто офигеваю. Никого не стыдятся, ни меня, ни следователя… Не стремно обниматься-целоваться прямо у ворот морга, где еще труп молодого супруга не остыл? — Голос Артема неожиданно из насмешливого превратился в злой и даже жестокий. — Зря Сергей Львович освободил тебя, дорогая невестка, от опознания. Очень, знаешь ли, обстановка мертвецкой охлаждает любовный пыл.

Первым желанием девушки было вырваться из объятий Дениса и убежать прочь. Но адвокат, напротив, прижал ее еще крепче к своей груди.

— Завидуешь? — презрительно процедил он. — Тебя не учили, что лезть в чужие дела неприлично? И может кончиться набитой мордой…

— Нет, знаешь ли, не учили… — В голосе Артема уже не слышалось ненависти, к нему вернулась его прежняя насмешливость и сарказм. — Мне часто намекают на недостатки воспитания, но я не заморачиваюсь на этот счет… А что касается набитой морды, то тут я вполне согласен, твоя невеста… Гелла, кажется, ее зовут, производит впечатление решительной и очень вспыльчивой барышни… Не дай бог, узнает про твои шуры-муры с ее подружкой… А она узнает, — неожиданно серьезно закончил он. — Обещаю. — Потом, помолчав пару секунд, скомандовал: — Ангелина, хватит обжиматься, успеешь еще, поговорить надо. Пошли!

— Ладно, Денис… Мы с тобой обо всем договорились, ты поезжай, а мне нужно идти. — Девушка не слишком охотно высвободилась из объятий Дениса.

— Я поеду позже, сейчас тебе не стоит оставаться здесь одной, и…

— Не надо, Денис, — мягко перебила его Ангелина, — мы с Артемом сами разберемся.

— А то! — хмыкнул довольный ее покорностью Терехов. — Мы ж родственники, как-никак!

— Если с ее головы хоть волос упадет, имей в виду! — Кулаки адвоката невольно сжались.

— Имею! И введу! — издевательски расхохотался Артем. — Что имею…

— Я посажу тебя, так и знай! — Денис схватил его за грудки и рывком притянул к себе. — Клоун недоделанный!

Терехов молча откинул руки адвоката, выразительно покрутил пальцем у виска и широко улыбнулся:

— Слишком много на себя берешь, красавчик, не надорвись. Судья сроки назначает, а дешевые адвокатишки при этом сидят и не вякают. Иди куда шел, мы тут с невесткой уж сами как-нибудь без твоего чуткого руководства.

Артем нагнал Ангелину уже почти в воротах морга.

— Нам не туда. — Он потянул девушку за рукав. — В морге тебе уже нечего делать, нас Авдеев в больничке ждет, вход с той стороны здания.

Сергей Львович действительно ждал их в просторном коридоре больницы.

— Так, я договорился с завотделением, нам для беседы кабинетик небольшой выделили, чтобы не тащить вас к нам через весь город. Я долго не задержу, не переживайте, — он извинительно улыбнулся в сторону Ангелины, — мы с Артемом Геннадьевичем буквально парой-тройкой слов перекинемся, и вы уже сможете ехать.

— То есть я вам не нужна? Значит, я могу быть свободна?

— Не можешь, — отрезал Артем. — Посидишь вон на стуле и подождешь, как освобожусь, вместе домой поедем, я уже позвонил Юрке, так что машина будет.

— Я и сама могу добраться…

— Ангелина Андреевна, лучше действительно дождитесь, так спокойнее, — вмешался Авдеев. — Плоховато что-то Артем Геннадьевич выглядит… Может, договориться, чтобы врач вас проконсультировал, раз уж мы все равно в больнице…

— Не надо, — покачал головой тот. — Чувствую я себя правда хренова-то… Но это естественно, все-таки огнестрел, а я полдня на ногах… Ну это поправимо, у меня друг врач, сейчас он приедет, и мы все вместе… И моя дорогая невестка тоже… — он выразительно посмотрел на девушку, — мы втроем поедем домой, там я спокойно улягусь на кровать, а они будут за мной ухаживать. Как тебе перспектива?

— Сказочная, — буркнула Ангелина, усаживаясь на стул. — Заранее в восторге.

— Вот и ладненько. Сиди жди Юрку.

Когда Артем в сопровождении следователя скрылся за дверью одного из кабинетов, девушка встала и подошла к окну. Во дворе больницы на маленьком зеленом пятачке невытоптанной травы резвился белый пушистый котенок. Он, забавно вскидывая длинные неуклюжие лапы, старался подпрыгнуть как можно выше, чтобы ухватить какие-то невидимые глазу пылинки, пляшущие в лучах яркого солнечного света. Он отдавался этому занятию так самозабвенно, что, наконец, совершая очередной головокружительный кульбит вокруг собственной оси, не рассчитал, потерял равновесие и завалился на спину. Потом вскочил, подозрительно огляделся по сторонам и трогательно затряс ушами, как бы недоумевая, как это с ним мог случиться такой досадный конфуз…

Выглядела эта картина так мирно, уютно и настолько не вязалась с тем состоянием угнетенности и тоски, которое в последнее время ни на секунду не покидало душу Ангелины, что девушка снова почувствовала, как на глаза наворачиваются горькие соленые капли.

«что-то распустилась я последнее время, рыдаю по любому поводу… — с досадой подумала она, усилием воли сдерживая слезы. — Веду себя как самая последняя идиотка, надо думать, что дальше делать, а я вместо этого нюни распустила…»

Но вместо соображений о том, как себя вести со следователем и какой линии поведения придерживаться с окружающими, в голову почему-то лезли мысли о двух мужчинах, с которыми ее так неожиданно столкнула судьба. Картинки мелькали, как мозаика в калейдоскопе: красивый, отзывчивый мальчик Денис, старающийся всеми силами помочь, и наглый небритый хам откуда-то из провинции, который поставил себе целью испортить ей жизнь… Один жалеет, другой оскорбляет… один провоцирует, другой помогает…

Отношения с противоположным полом у Ангелины складывались всегда не очень-то гладко. Нельзя сказать, что она была обделена мужским вниманием. С ней часто знакомились молодые люди, очарованные ее достаточно броской и привлекательной внешностью. Она легко, не особо ломаясь и не строя из себя пуританку-недотрогу, шла на контакт, но… но отношения редко продолжались дольше двух, от силы трех месяцев. Подруги говорили, что Аня излишне придирчиво относится к тем, с кем встречается, требует от них порой невозможного и обижается, когда не получает желаемого. «Ищешь какого-то принца на белом коне, — вздохнула недавно Эвелина, — придумала себе сказочный образ и стараешься нормального живого мужика загнать в эти заоблачные романтические рамки… Вот попомни мое слово, со своими запросами средневековыми так и останешься на бобах, никакая внешность тут не поможет, когда у женщины ни мозгов, ни хитрости бабской и в помине нет». Ангелина только плечами пожимала в ответ на такие разговоры. Ничего сверхъестественного она от мужчин не требовала, да и не ждала. На букетно-конфетном этапе ухаживаний ее устраивало буквально все. Аня не гналась ни за богатством, ни за положением, ни за особо выдающейся внешностью. Ей достаточно было видеть, что парень искренне к ней относится, старается сделать приятное, что он не глуп и может поддержать беседу. Она чувствовала себя спокойно, комфортно, счастливо. Но… Всегда вдруг возникало какое-то но… Когда в отношениях появлялась стабильность, молодой человек уже не пытался понравиться и становился самим собой, вдруг откуда-то вылезали маленькие, раньше спрятанные глубоко-глубоко черточки: мелочность, скупость, пошлость, лицемерие, трусость… Все то, что, наверное, есть в каждом в большей или меньшей степени. Не бывает людей без недостатков, это каждому ясно. Они делают человека живым, искренним, теплым и ранимым. Когда эти качества не принимают уродливых форм, с ними вполне можно мириться, особенно если ты любишь человека… Но Ангелине никак не удавалось мириться, она раздражалась, злилась, уважение к партнеру таяло буквально на глазах. Она искала поводы, чтобы лишний раз не встречаться, не брала телефонную трубку, начинала активно «болеть»… отношения постепенно сходили на нет… «Да ты, мать, просто ни разу по-настоящему не влюблялась, вот что я тебе скажу, — с усмешкой сказала ей однажды лучшая подруга Вера, — вот поэтому и лезут тебе в глаза все эти мелочи и недостатки, а вот погоди, найдется и на твою долю мужик настоящий. Вот тогда и посмотрим, как ты со своими запросами запоешь. Могу поспорить: будешь стирать в тазике его грязные носки да еще слезы от умиления лить, что он именно тебе позволил это делать, а не какой-нибудь другой Маше или Глаше с ногами от ушей».