Влюблялась Яна в таких мужчин — категорически! Стоилоподобному субъекту только начать такие «коленца» выбрасывать, и страсть еевозгоралась, словно взорванный пороховой склад. Яна моментально теряла всякуюориентировку в своем жизненном пространстве и мечтала только об одном: «был бымилый рядом». Поскольку же мужчин она себе выбирала таких, которые на одномместе и минуты усидеть не могут, то разумеется, счастье ее всякий раз былонедолгим: придет, посидит, дела свои сделает, и адью! Спасибо, конечно, но длясчастья Яниного этого было недостаточно. Но особенно расстраивало Яну тообстоятельство, что любви в подобных мужчинах найти ей не удавалось. Да,нежные, да, красивые, да, роковые, да, решительные! А вот любить — не любит, ибаста! Но именно этого так хочется, что сил нет! И вот в этом страдании Янамогла проводить годы!..

Здесь присоединялся второй компонент ее женской иллюзиисчастья. Хотелось Яне, измученной непостоянством, нестабильностью инеопределенностью, «простого семейного счастья». А раз цель поставлена —собираемся, и к бою! Дважды ей удавалось довести своих «роковых» избранников до«алтаря» во дворце бракосочетания. Но если для Яны сам этот факт значил все,что он вообще может значить для влюбленной женщины, то для ее ненадежных,непостоянных и безответственных мужчин он не значил ничего, кроме развеодного-единственного — теперь у них появилась уникальная возможность проявитьвсе свои указанные выше природные качества во всей их красе.

Ее мужья чуть ли не с первого дня начинали пропадать — то сдрузьями, то бог знает где и с кем. Являлись они домой, когда им того хотелось,и уходили при первой возможности. То, что на жизнь необходимо зарабатыватьденьги, было для них непостижимым откровением, так что Яна была вынуждена воисполнение своих «супружеских обязанностей» зарабатывать на молодую семью. А еемужья, видимо, считали своим «супружеским долгом» этим деньги тратить. Надо лиобъяснять, что муки Яны были нестерпимыми, но так бы, верно, все ипродолжалось, если бы эти ее мужья не терялись бы в какой-то момент где-нибудьокончательно и бесповоротно.

И чем богаче был Янин жизненный опыт, тем больше ей хотелось«большой и чистой любви», тем более «роковым» должен был быть, по задумке, ееизбранник, тем сильнее нуждалась она в «семейном счастье» с любящим, заботливыми надежным мужчиной. Что ж, представить себе воплощение подобного фантазма вжизнь может, наверное, только сумасшедший и еще, как явствует из этой жизненнойистории, человек, пораженный иллюзией счастья.

Вот, собственно, разрешением этого парадокса мы и занялись.Яне необходимо было осознать несовместность двух составляющих ее иллюзии: содной стороны, страсти по страстному мужчине, с другой стороны, тоски посемейной идиллии. Разумеется, подобная процедура была болезненной, ведь хочетсявсего и сразу. Однако же, разделив две эти позиции, перестав требоватьисполнения этого несбыточного «комплексного» желания, можно получитьвозможность душевного благополучия.

На самом деле увлеченность Яны «роковыми» мужчинами бьшпатологической, поэтому подобное разделение только на первый взгляд казалосьбольшой утратой. Когда же мы проделали все процедуры и дошли до фактическихрезультатов, выяснилось, что Яна могла быть вполне счастлива именно в техотношениях, которые раньше ничуть ее не прельщали. И так бывает достаточночасто. Яна установила отношения с человеком, который ее по-настоящему любил, ихотя не был «роковым», но, по свидетельству Яны, оказался «настоящим мужчиной».Вот жизнь и наладилась, а не происходило этого до сих пор только благодаряэтой, во всех смыслах несчастливой иллюзии счастья.

И вот он, наконец, пятый тезис: мы постоянно движемся всвоей жизни из состояния недостатка.

А потому вместо того, чтобы обретать даруемое нам этойжизнью, мы постоянно словно бы выплачиваем долги, латаем, так сказать, дыры.То, что мы уже имеем, — мы уже имеем, а потому оно нам не интересно, наминтересно то, чего у нас еще нет. Странно ли, что как бы хорошо и благополучномы ни жили, нам всегда кажется, что «для полного счастья» чего-то постоянно нехватает?

Иными словами, мы находимся в состоянии хроническогонедостатка, точнее говоря, в ощущении того, что нам регулярно чего-тонедостает. Оправданно ли это ощущение? С другой стороны, возможно ли такоесостояние, когда мы насыщаемся, удовлетворяя без остатка все свои потребности,а в какой-то момент удовлетворяемся окончательно и далее ничего более не хотим,причем навсегда? Ну разумеется, это невозможно. Следовательно, мы постояннобудем испытывать чувство неудовлетворенности, как бы хорошо нам ни жилось. Аэто по крайней мере обидно! Ради чего тогда все, если это все все равно не приведетнас к желаемому результату?!

Надежда, в ее глубинном и сильнейшем смысле, — это не просторадость от того, что дела идут хорошо; это способность трудиться ради какой-тоцели лишь потому, что эта цель добра и прекрасна, а не потому, что она дает шансына успех.

Вацлав Гавел

Почему мы не умеем быть счастливыми даже тогда (и особеннотогда!), когда в нашей жизни все благополучно? Почему мы спохватываемся, лишькогда поезд нашего счастья уже ушел? Видимо, вся беда в нашей природнойненасытности, нам всегда мало и никогда не бывает достаточно. Мы пресыщаемся вчем-то одном, но одновременно начинаем испытывать голод в какой-то другой частисвоего жизненного пространства. Все хорошо на работе — значит, дома мыотыскиваем проблемы. Все хорошо дома — значит, со здоровьем сплошное невезение.Со здоровьем все в порядке — значит, не видим смысла в жизни.

Куда ни кинь — всюду клин! Мы не привыкли видеть хорошее,нам оно скучно и неинтересно. Хорошо — и хорошо, чего еще? А вот если плохо —это дело, это мероприятие, есть чем себя занять, есть на что свои силыпотратить, есть, что называется, за что бороться! Вот и боремся — то светряными мельницами, то с сотрудниками по работе, то с родителями, детьми исупругами, то, что уж и вовсе ни в какие ворота, с самими собой.

Народная мудрость гласит: что имеем — не храним, потерявши —плачем. Воистину так! По этому поводу есть даже психотерапевтический анекдот.Приходит пациент к психотерапевту и говорит: «Тяжело и мучительно стало мнежить, доктор!» «Такова жизнь, — отвечает ему врач, — полоса белая, полосачерная». Через полгода на пороге психотерапевтического кабинета сновапоявляется этот же пациент: «Господи, доктор, как вы были правы! Только почемувы не сказали, что та полоса была белой?!»

Вся беда в том, что человек просто не знает слова«довольно», ему всегда мало, всегда недостаточно. В какой-то момент ему,конечно, может показаться, что все желаемое уже достигнуто, но и этот мигпродлится недолго. Спустя минуты или часы, а в лучшем случае — недели емузахочется чего-то еще, чего-то новенького, чего у него еще нет. Он сорвется сместа и побежит, будет искать, но если и найдет, то счастье будет недолгим —эта птица всегда в перелете и никогда не засиживается.