испытывать на себе влияние человека. Конечно, где-то уже гуляют предки людей, но экология пока еще просто стерильная. Вот только Шандыбин не выдержал, да выстрелил, прервав мысли Покровского, когда в очередной раз из-под кустов кинулись в рассыпную местные зайцы. Их было так много, что охотник убил зарядом дроби из своей двустволки сразу двух зверьков.

— Я же просил не стрелять! — воскликнул Покровский.

— Простите, товарищ ученый, не смог я утерпеть. Тут столько дичи бегает, что инстинкт охотничий во мне проснулся, — сказал Григорий Шандыбин.

— Так вы же убили уникальных гиполагусов! — возмутился научный руководитель экспедиции.

— Какие же они уникальные, раз их тут полным полно? По виду зайцы, как зайцы. Килограмма по два с половиной каждый, только уши покороче, да и ближе к кролику, скорее, по строению. Но, в пищу нам и нашим колхозникам и такое зверье вполне сойдет. Да и мех этих зверьков на шапки можно использовать, — поддержал друга Василий Егоров, внимательно рассматривая тушки, покрытые серой шерсткой.

Стадо бизонов вдали от звука выстрела насторожилось, могучие быки подняли головы, перестав жевать траву. Но, никуда не побежали, а убедившись, что громкий звук не несет непосредственной опасности, и никто на них не собирается нападать, снова принялись за свое дело. Пережевывая сочную травку, они еще не понимали, что подобные громкие звуки могут им угрожать смертью.

— Предлагаю привал устроить, — предложил коммунист Сергей Терентьев.

— Ладно, отдохнем немного здесь на краю леса, а потом пойдем обратно. Для первой вылазки мы достаточно посмотрели, — согласился Виталий Покровский.

— Костерчик надо бы развести, — сказал Егоров и начал собирать валежник.

— А у меня как раз спички для такого дела припасены, — поддержал Терентьев, вытаскивая из кармана своего потертого пиджачка коробок с наклейкой, изображающей красную елку, и с надписью: «Наркомлес. Главспичпром».

Охотники натаскали хвороста, выбрали место для костра на самом краю луга, да и расположились на отдых. Покровскому сразу вспомнилась картина Перова «Охотники на привале». Впрочем, он и сам прилег на траву вместе с ними. Они прошли километров десять, и ноги у Виталия с непривычки гудели. Давно он уже ни в какие экспедиции не ходил, превратившись за последние годы в чисто кабинетного ученого, привыкшего к комфорту бумажной работы. Вот только бойцы не спешили отдыхать. Они оба не теряли бдительности, стараясь охранять периметр. А сельские охотники, наоборот, расслабились и завели разговоры:

— Эх, Гриша, суп бы сейчас из твоих зайцев сварить! Жрать хочется, не могу уже. Зайчатина точно получше той медвежатины будет, которой нас в колхозе кормить собираются, — проговорил Василий Егоров, глотая слюну.

— Так, нету же у нас котелка, не взяли с собой ничего, в чем варить-то? — спросил Григорий Шандыбин.

— А давайте тогда шашлык из этой зайчатины сделаем! — предложил Сергей Терентьев.

Предложение всем понравилось. Покровский пробовал возражать, что, мол, пищевые качества мяса гиполагуса еще не изучены. Но, охотники неумолимо приступили к разделке, лихо орудуя ножами. Шандыбин быстро сделал надрезы и содрал с зайцев шкуру, а Егоров нашел какую-то толстую упавшую ветку, содрал с нее кору, подтесал ножом и прямо на ней разделывал тушки, насаживая кусочки на прутья от кустов вместо шампуров. Терентьев же подбрасывал валежник в костер. Вскоре каждый из охотников запасся шашлыками, поджаривая их по одному над костром. При этом, жарили осторожно, чтобы пламя не спалило импровизированные шампуры. Наконец, мясо прожарилось до нужной кондиции, и Шандыбин даже поделился одним шашлычком с Покровским. Угостили и каждого из бойцов.

— А у меня самогон есть, — поведал Егоров. И, желая угостить товарищей, пустил свою фляжку по кругу.

Как выпили, так и на разговоры охотников потянуло.

— Эх, даже и не знал, что встретим здесь такую красоту. Природа просто сказочная. Тут настоящее изобилие для охотника, — сказал Терентьев.

Шандыбин кивнул:

— Да, дичи полно. Олени, птицы, дикие быки. Кого только нет! И это при том, что мы прошли от речки совсем немного.

— А я даже, пока шли, фазанов заметил, — вставил Егоров.

— Повезло нам с угодьями, это точно, — кивнул Терентьев.

— Да это неизвестно еще. Тут же дикий край. Ничего нету, кроме дичи. Ни дорог, ни мостов, ни фабрик. Все самим делать придется, — возразил Шандыбин.

— Ничего. Потрудимся. Труд из обезьяны человека сделал. Распашем хоть половину вот этого самого луга. И будет нам первое колхозное поле. А на второй половине луга сделаем колхозное пастбище. Вон сколько тут крупного рогатого скота пасется. А на водопаде даже можно водяное колесо приспособить и электроагрегат крутить. И будет нам свет. А «Коммунизм — это есть Советская власть плюс электрификация», как товарищ Ленин говорил. А если будет электричество, то и механизацию создадим. Так что не пропадем, — сказал Терентьев, который работал в колхозе электриком.

— Мечтатель ты, Серега, — пробормотал с полным ртом Шандыбин, уплетая шашлык из гиполагуса.

Несмотря на то, что жарили без специй и даже без соли, аромат от шашлыков, приготовленных на открытом огне, исходил такой аппетитный, что даже Покровский не удержался и тоже присоединился к трапезе охотников. Распробовав мясо, Виталий решил, что по вкусу гиполагуса от обыкновенной зайчатины, действительно, отличить очень трудно. Когда поели, то затушили костер и пошли. Решили возвращаться обратно другим путем. Не тем, которым пришли вдоль уреза речной воды до излучины, а поверху над речным берегом.

Оставив луг позади, они снова углубились в лес. Шли гуськом, друг за другом продираясь через подлесок. Вдруг Григорий Шандыбин, который шел первым, внезапно остановился и указал на разлапистое ветвистое дерево, растущее впереди.

— Товарищ ученый, а не подскажите ли, что там за зверь такой невиданный на ветвях сидит? — шепотом проговорил охотник, повернувшись к Покровскому.

Виталий напряг зрение и всмотрелся туда, куда указывал палец охотника. Здоровенная зверюга притаилась на нижних толстых ветвях старого бука. Для рыси зверь казался слишком крупным. А его рыжая шкура имела темные пятна. Не то ягуар, не то леопард. Вот только из пасти торчали такие огромные клыки, что даже не помещались в нее. И это навело Покровского на мысль, что им встретилась саблезубая кошка. Какой-нибудь махайрод, размером со льва. Вспомнив, что подобные твари с легкостью вонзали клыки в головы неандертальцев, пробивая кости черепа, словно скорлупки, Виталий так же шепотом ответил:

— Осторожно! Это саблезубый тигр. Такой голову прокусить может.

— Сейчас получит эта кошка от меня