— Расскажите.

— Просто какой-то чудик перепутал адреса, а любовник его жены оказался случайно однофамильцем того человека, который мне это рассказывал. В результате гневное письмо попало к этому серьезному человеку, тот принял его на свой счет, заварилась каша. Автора нашли, настучали по кумполу, потом разобрались и извинились. Соль была в том, как его искали — адрес-то он обратный не написал и подписался просто: «Муж». Вот и все.

— А нет впечатления, что к этому разговору Гарик вас подвел?

— Да нет, я сам эту историю рассказал. Он в ответ — про это письмо. Ну и я, в свою очередь, шутя предложил ему нанять суперспециалиста…

— Спасибо.

— Пожалуйста. Рассказал, как вы тогда в старуху с семечками превратились, а я час в двух шагах стоял и вас не узнал.

— И как он реагировал?

— Да никак, по нему не поймешь. Сказал что-то неопределенное, что баба-телохранитель — это круто придумано. Мол, для разного сгодится… Ох, извините, Женя. Поймите, разговор был мужской, мы немного выпили…

— Ничего, я не обидчивая.

— Вот и все, что касалось этих угроз. Просто упомянул для смеха. А на этой неделе…

— Во вторник.

— Точно, во вторник, Гарик неожиданно позвонил мне в офис и спросил, действительно ли мой суперагент, то есть вы, такой крутой специалист. Я ответил, что да, и он попросил его с вами свести. Я тут же перезвонил вам. Все.

— Вам не показалось странным, что он все же заговорил всерьез о своей проблеме, позвонив вам?

Аркадий задумался на секунду:

— Да нет. Просто проблема стала настолько серьезной, что он не смог решить ее сам. Или счел целесообразней поручить ее кому-то другому. Ничего странного, по-моему. Там ведь вроде кто-то проник в его цитадель? Как я понимаю, это было очень непросто.

— В общем, да.

— Ну вот. Что же вас смущает?

— Сама пока не пойму, — честно призналась я. — Что вы еще ему про меня рассказали?

— Больше ничего. А, нет. Когда он спросил, это уже по телефону, не преувеличил ли я ваш профессионализм, я вспомнил, как лихо вы тогда штурм организовали, и еще упомянул ваши аналитические способности.

— А что Гарик? — Я уже поняла, что с Гариком все чисто, и спросила просто по инерции.

— Сказал, что специалист — это всегда хорошо, и попросил меня договориться с вами. По-моему, он был встревожен, насколько это вообще возможно…

— Для такого человека?

— Ну да, для такого человека. Он никогда мне раньше не звонил, даже в то еще время. Я и не знал, что он мой телефон знает.

— А что, сложно было узнать?

— Вообще-то нет, в любом справочнике. Да у меня реклама во всех газетах.

— А ваш там указан?

— Нет. Так он и позвонил в отдел продаж. Я вспомнил, мне звонок переключили.

Да, с Гариком все чисто. Он со мной не играл, это точно. Собственно, и во время первой и единственной нашей с ним беседы с глазу на глаз меня ничего не насторожило.

Я вздохнула и перешла ко второй части беседы. Признаться, для этого мне пришлось сделать над собой некоторое усилие — я не хотела услышать определенные ответы на определенные вопросы.

Но деваться некуда, нужно идти до конца.

— Я к вам, Аркадий, собственно говоря, приехала еще по одной причине…

— Да, и какой же?

— Вспомнила те события, которые нас с вами познакомили.

— Ностальгия?

— Не совсем.

— А в чем же дело?

Да вижу я, вижу. Нельзя же так демонстративно коситься на часы. Потерпи, Аркадий, осталось выяснить совсем немного.

— Помните вашего противника?

— Того, кого вы называли Кукловодом?

— Ну да, Кукловода.

— Занятный был персонаж, очень занятный. Галке до сих пор в кошмарах снится, хотя она-то его никогда не видела…

— А вы, Аркадий?

— Что я?

— А вы его видели?

— Ну да. Очень хорошо. То есть я сначала думал, что тот труп на дороге и есть Кукловод. Смешно — настоящий-то в это время был в двадцати метрах от нас.

А ведь тебе совсем не смешно, Аркадий Семаго. Как и твоей жене по ночам, как и мне в последнее время, когда странные события начали вдруг складываться в совершенно определенную картину.

Если я хоть немного разбираюсь в людях, тебе не смешно. Тебе, Аркадий, страшно. Даже через столько времени тебе ой как не хочется вспоминать подробности той истории.

— Я надеюсь, вы помните, как все тогда закончилось?

— К чему вы клоните, Женя?

Вот сейчас. Один вопрос, от ответа на который будет зависеть очень и очень многое.

— Вы видели труп Кукловода в том грузовике?

— Вы что-то путаете. Ведь мы гнались за ним вместе. От вас еще так плохо пахло…

— Да, я помню. Я была в роли.

— На редкость правдоподобная бомжиха. Признаю, такие роли вам удаются.

— Комплимент не принят. Не уклоняйтесь от темы. Итак, мы мчались в джипе вашей охраны за настоящим Кукловодом. Один из ваших ребят открыл стрельбу и случайно попал в бензобак. Грузовик полыхнул, раздался взрыв, и он замер, воткнувшись в столб.

— Совершенно верно. А потом мы развернулись и уехали.

— Но вы точно знаете, что человек в машине погиб?

— А как же иначе? Скорость была под сто, да еще этот взрыв. По крайней мере, пока мы разворачивались, никто из кабины не вылез. Вряд ли от него что-то осталось, кроме кучки обгоревших костей.

— Но наверняка вы не уверены?

Лоб Аркадия покрыли мелкие бисеринки пота. Мои настойчивые расспросы заставили его задуматься.

— А что же мне, проверять нужно было? Там так полыхало… К тому же я уже рассматривал один труп незадолго до того; думаете, мне это было очень приятно? Да и вы сами, Женя, что-то не выразили такого желания.

— Ну да, чтобы как раз попасть в поле зрения милиции и объяснять, что это старая нищенка делала в машине преследователей. И если я не нищенка, то почему ее изображаю.

— Во-во. А мне пришлось бы объясняться, почему я ранним утром гнался за каким-то водителем грузовика и на каких основаниях мои люди его убили. Ведь на наших глазах у него проверяли документы, и если даже после этого его отпустили, значит, он считался нормальным, законопослушным гражданином.

— Ну да, сбившим только что пешехода.

— Не забывайте, что свидетелей не было. Кроме вас, отказавшейся давать показания. И гаишники очень старательно все там обмеряли. Если после этого ваш Кукловод убрался с места происшествия своим ходом — значит, в глазах закона это был несчастный случай, а не преднамеренное убийство сообщника-свидетеля.