– Такой великий сновец! – он с отвращением взглянул на Дамиона сверху вниз. – А такие жалкие с-сыночки.

Он посильнее схватил за волосы Аэлиту и со всей силы швырнул девушку. Та полетела на каменный пол, но вовремя успела повернуться и врезалась спиной о пол. Из лёгких вышибло весь воздух, а перед глазами всё поплыло. Она закашлялась. Давион снова дёрнулся, но угрожающий взгляд отца его остановил. Аламэдас на этот раз, схватил за волосы сына, рывком потянул вверх, заставляя встать.

– Снимай! – рявкнул он ему в лицо, с явной ненавистью.

И Дамион, поджав губы, снял камзол и рубашку, кинул себе под ноги. Опять встал на колени, опустил голову, сжал кулаки. В руке Аламэдаса очутилась длинная плеть с тремя железными прутьями. В конце одного прутья был острый наконечник, размером с добрый нож, в конце другого – тяжёлый, железный шар с шипами, а у третьего – несколько острых железяк, перевязанных между собой. Он встал за спиной сына.

– Будете знать, как перечить отцу! – и замахнулся.

Плеть со свистом рассекла воздух и врезалась в спину, испещрённую многочисленными шрамами, оставив на коже новые кровавые следы. Спины всех четырёх братьев были в таком состоянии.

Аэлита, перевернувшись на бок, смотрела на мужа, молча выносившего наказание вместо жены. Из глаз её текли слёзы. Дамион первые десять ударов, даже не пошатнулся. Но после десяти ударов, железные прутья попадали на глубокие раны, оставленные наконечниками, и боль становилась невыносимой. Принц темнейший сжал губы и посмотрел на жену. Та смотрела на него. И так он молча протерпел ещё девяносто ударов. На девяносто пятом он рухнул на живот. Спина превратилась в кровавое месиво, содранная кожа перемешалась с кровью и плотью.

Аламэдас остановился лишь тогда, когда плеть опустилась на спину сына в сотый раз. После этого плеть исчезла. Король взглянул на творение своих рук, довольно хмыкнул и зашагал к двери. Как только за ним захлопнулась дверь, Давион бросился к Аэлите.

– Со мной всё в порядке, – всхлипывая, проговорила она. – Дамион…

Давион подбежал к брату и рухнул на колени. Аэлита подползла к ним. Дисон некоторое мгновение стоял в нерешительности. После вышел из зала.

– Брат, мрак их побери, так не может продолжаться, – проговорил Давион.

– Знаю, – прохрипел тот. – Но мы не справимся с ним. Слишком силён.

Давион вздохнул и помог брату встать, взвалил его на свои плечи.

                         ***

Аламэдас бродил по коридорам замка Тьмы, задумчиво глядя на гобелены. С одним сынком покончено, осталось ещё три. И ещё внучка, которую носила в утробе Аэлита. Он хотел уничтожить их всех. Но Дамион каждый раз спасал свою ненаглядную жёнушку от его козней. Открыто убить сыновей, тем более не родившуюся внучку, он не мог. Вдруг королевство восстанет, да и светлые сны почтут это предлогом, чтобы вторгнутся в его земли.

Не один из сыновей, не был достоин его, Аламэдаса, великого имени.

Он собирался прикончить всех сыновей, забрать их молодость и силу себе, и править вечно. Ну и на досуге завоевать королевство Светлых Снов. И тогда, никто больше не будет видеть хорошие сны, останутся лишь одни кошмары.

Вопрос: почему же он не забрал молодость и силу Диона? Аламэдас считал младшего сынка бракованным, недоростком, маменькиным ублюдком. Жизнь принца багрейшего он считал слишком грязной, низшей, даже чем у крысы и не считал эту поганую жизнь достойной, дабы её забирать. Крыса должна умереть как крыса.

Глава 6. Дворец Облаков

Эмиль.

– Я весь внимание, – заверил принц Ансель светлейший.

Тиона открыла рот, дабы ответить, но тут чей-то живот звучно и протестующе заурчал. Эмиль схватился за эту свою урчащую часть тела.

– Простите, – растерянно проговорил юноша – Я с вчерашнего дня ничего не ел.

– Оу… – Ансель склонил голову, раздумывая над чем-то, только ему понятным. – Ладно. Идите за мной.

И принц светлейший, светлейший из принцев развернулся и зашагал в сторону дворца Облаков. Было странно конечно ходить по облакам, но мост соединяющий дворец с землёй был из облаков. Облака под ногами оказались на удивление твердым материалом.

Дворец внутри был таким же невероятным, как и снаружи. Коридоры и залы блестели всеми оттенками радуги. Высокие потолки, разукрашенные причудливыми узорами, витражи, картины, статуи и много-много красивых диковинных цветов. Ансель привёл своих гостей в огромную залу. Посередине зала стоял стол, застеленный белоснежной скатертью. Целая стена в зале была стеклянная, открывая вид на пышный сад. С потолка свисали красивые канделябры, рядом со столом выстроились пять-шесть слуг, в серебристых ливреях и белоснежных рубашках с кружевами.

– Проводите гостей в уборную, – велел принц светлейший властным тоном. Сразу видно, не любит возражений. – Перед тем как приступить к трапезе, – обратился он к гостям. – Стоит помыть руки, а у вас они не чистые.

В уборной Эмиль смотрел на свою физиономию в зеркале. Волосы растрепались, превратившись в воронье гнездо. Хотя нет, в ласточкино. Много грязи и листочков. Он почистил их кое-как, чуть увлажнил, пытаясь пригладить, вымыл лицо и руки, пригладил одежду. Нацепил шляпу на голову.

Уборная была… возьми матрас и пользуйся как комнатой. Эмилю подумалось, что его комнате в приюте больше подходило слово «уборная», чем этому помещению. Потолок и стены в мозаичных узорах, составляли какие-то пейзажи, огромный не то джакузи, не то бассейн и спиралевидная люстра почти до пола.

– Эй, книга, – проговорил Эмиль, когда кончил с созерцанием уборной. – Ты что, там умер?

Его сумка, поставленная рядом с мраморным умывальником, зашевелилась и из неё выползла книга.

– Ты на верном пути, – деловито сообщила книга. – Вот только не верьте принцу. Может, он зовётся светлейшим, но отнюдь не со светлейшими помыслами.

– Хм… – только и вымолвил Эмиль, (он и сам понял, что принц тот ещё, хитрец) запихнул книгу обратно и вышел из уборной.

Одновременно с ним, из соседней двери вышла Тиона, чистая и опрятная. Эмиль улыбнулся девушке и поджидавший слуга, повёл их обратно в столовую. Ансель сидел во главе стола и выглядел страшно задумчивым. Стол успели во время отсутствия гостей, сервировать и принести всевозможные яства. От изобилия еды у Эмиля опять заурчало в животе. Слава богу, никто не услышал. Принц заметил своих гостей, нерешительно топтающихся поодаль, и жестом руки пригласил за стол рядом с собой. Эмиль сел по правую руку от принца, а Тиона по левую.

– Можете начинать. Я уже кушал, – откинувшись на спинку стула, разрешил принц.

Эмиль больше не стал церемониться, и, навалив на свою тарелку всякой всячины, стал с завидной скоростью