Девушка обошла дворника. С решительной гримаской на красивом лице она направилась к своему жениху.

«Сидели бы лучше дома, – размышлял про себя Иван, направляясь следом за девушкой. – Детишек рожали. А то, ишь, свободу на улицах им подавай. Да тут, на улицах, одни жулики и сицилисты».

Петр осторожно дунул на спичку. Девушка назвала жениха донжуаном. Юноша не смог ответить, потому что чиркал о коробок очередную спичку.

Дворник Иван провел метлой по подолу платья. Девушка ойкнула и отскочила. Петр, наконец, прикурил и спросил юношу, как пройти на Третью Гороховую улицу. Юноша объяснял крайне сбивчиво, потому что ему то и дело приходилось переходить с места на место, уворачиваясь от вездесущей метлы дворника.

«Любовь – она ведь как свобода, – почти не слушая молодого человека, размышлял про себя Петр. – Рабы не любят!»

«Детишек рожать нужно, детишек, – думал Иван, прицеливаясь метлой на лакированный ботинок жениха. – Тогда и на ерунду времени не будет».

Парочка отбежала в сторону и возобновила свой яростный диалог. Девушка замахнулась зонтиком. Молодой человек закричал, что если она его ударит, он никогда не простит.

«Метелкой в них, что ли, запустить?» – подумал Иван.

Петр вздохнул и сунул окурок за ворот. Под пальто что-то тихо зашипело. Петр коротко взмахнул рукой, и в пустую будку городового, на противоположенной стороне улицы, полетело что-то черное и искрящееся… Взрыв получился такой силы, что с будки сорвало крышу. Влюбленная парочка присела от страха. Сверху посыпались щепки и клочки соломы.

– Держи сицилиста! – первым заорал дворник Иван.

Петр побежал. Сзади, размахивая метлой, прыгал дворник Иван.

– Да здравствует свобода! – оглянувшись на дворника, крикнул Петр.

– Поймаю – убью, сицилист! – пообещал дворник.

Петр нырнул в проходной двор. Следом за ним исчез дворник.

Влюбленная парочка ожила и перестала быть похожей на статую.

– Миша, ты живой?! – трагическим голосом спросила девушка.

– А ты, Машенька?

Девушка заплакала и уткнулась в плечо юноше.

– Ну-ну, глупенькая, – ласково шепнул ей в ушко Миша. – Хватит, пожалуйста… Здорово жахнуло, правда? Это социалисты за свободу борются.

– Глупо! – сказала девушка.

– Ну, знаешь, – молодой человек приободрился – Я бы вот тоже… Как это… Тоже, наверное, смог бы вот так за свободу.

– Ты – дурак! И свобода твоя дура!.. Я ребеночка хочу!!

…Мимо быстро промчалась царская карета. На молодых людей, которые стояли на замусоренной мостовой и жарко спорили, никто не обратил внимания.

В семье – не без урода, конечно. Вот в Старом лесу, например, пьяница самый настоящий есть – Михайло Потапыч его зовут. Малиновая наливочка для этого медведя – первое дело, ей-богу.

Напьется, значит, Михайло Потапыч наливочки, а потом лапы в стороны расставит и жужжит – ну, вроде как по лесу летает.

Командует сам себе медведь:

– Высота десять тысяч метров!.. Ж-ж-ж!.. Докладывает борт «Пчелка‑1»… Ж-ж-ж-ж-ж!.. Иду на дозаправку топливом.

А дозаправляется наливочкой Михайло Потапыч частенько.

Как-то раз идет медведь по лесу и под нос себе жужжит. Вдруг смотрит он, заяц под кустиком дрыхнет.

Остановился Мишка и говорит:

– Здорово, косой. Хочешь и тебя летать научу?

Вообще-то, заяц спросонья толком и понять-то ничего не успел, а косолапый его за шкирку – цап!..

Поставил медведь зайца на четыре лапки и говорит:

– На старт!

Бедный заяц кричит:

– Ой, Мишенька, а может не надо, а?

Медведь задней лапой замахнулся и говорит:

– Надо!.. Летать все хотят. Внимание.

Заяц кричит:

– Я высоты боюсь!

А медведь ка-а-ак даст косому пинка!..

Полетел заяц. Правда, не далеко, до ближайшего дуба. И – бам-м-м!.. С дуба даже желуди посыпались.

Михайло Потапыч спрашивает:

– Заяц, ты, почему двигатели не включил?

Приоткрыл бедный заяц один глаз и стонет:

– Какие двигатели, Миш?

Медведь говорит:

– Вот такие: ж-ж-ж-ж!..

Со второй попытки заяц еще дальше полетел – до кривой березы.

Медведь кричит:

– Двигатели включай!

А заяц в кривую березку головой – бам-м-м!..

Короче говоря, если бы Михайлу Потапычу срочная дозаправка топливом не потребовалась, не известно чем заячьи полеты закончились.

«Полетел» медведь в свою берлогу, а заяц к старому лосю поплелся – тот как раз в кустах мухоморы искал.

Рассказал заяц лосю о том, как только что медведь его летать учил, а потом говорит:

– Мишка сам летать не может, а других учит. Жужжи, мол, двигателями. Да откуда я эти двигатели возьму?!

Пожалел старый лось зайца и говорит ему:

– Ладно, ляг вот тут, сзади меня. Мишку подождем.

Пять минут прошло, в лесу знакомое жужжание послышалось:

– Ж-ж-ж!.. Я борт «Пчелка‑1». Ж-ж-ж-ж!.. Заяц, ты где?!

Заяц кричит:

– Тут я, Миш!.. Иди сюда, еще полетаем.

Подошел медведь.

Увидел он зайца возле кустиков и спрашивает:

– Ну, поехали, что ли, космонавт?

Только он к зайцу нагнулся, что бы его на четыре лапки поставить, а лось, который в кустах стоял, ка-а-а-ак даст медведю пинка копытом!

И полетел медведь!!.. Потом в дуб своей лобастой башкой – бам-м-м! С дуба не только желуди осыпались, но и пчелиная колода сорвалась – и прямо Мишке на голову.

Подошли заяц и лось к медведю, а у того только нос из колоды торчит. Тут вдруг откуда-то пчелиное жужжание послышалось: ж-ж-ж-ж!..

Заяц свежую шишку на голове почесал и говорит:

– Двигатели прилетели.

Медведь из колоды, как из колодца, бубнит:

– Какие двигатели?

Заяц говорит:

– Самые настоящие, Миш.

Набросились пчелы на медведя всем роем.

Медведь кричит:

– Ой, мамочки!.. Ой!

И лапами как замашет!..

Заяц говорит:

– На старт!.. Внимание.

Мишка лапами – еще быстрее!..