Одна за другой сверкнули в редких, пробивающихся сквозь густую листву солнечных лучах две метательные звёздочки. Гоблин с дубиной, которому мой подарочек прилетел прямиком в широко раззявленную в этот момент хлеборезку, булькнул, дёрнулся и плашмя завалился мордой на утоптанную дорожку. Что интересно, рядом с ним тоже из ниоткуда появился кожаный мешочек, что опять навело на определённые мысли.

А вот второму повезло чуть меньше. Сюрикен исправно вспорол твари шею, и она дико завизжала на весь лес, закрутившись на месте, и, выдернув звёздочку, отбросила её в сторону, почти под ноги ошарашенно смотрящей на происходящее девушке. Из шеи зелёной обезьяны фонтаном ударила грязно-бурая кровь, и монстр, продолжая дико завывать, сделал шаг в сторону аборигенки. В этот момент голова его дёрнулась, обрывая мерзкие вопли, и он завалился на правый бок, немедленно родив очередной мешок. Брошенный мною уже сенбон, насквозь прошив его не такую уж и большую ушастую голову, плотно застрял в черепе и теперь торчал из виска сантиметров на десять, весело поблескивая на солнце.

Девушка, отмерев, наконец, словно бы сдулась и, уронив свой ножичек, села прям там, где собралась принять бой. Минуты три у неё ушло на то, чтобы прийти в себя, и только тогда она, вновь вскочив на ноги, завертела головой, пытаясь понять, откуда же ей пришла помощь. Вот только я уже пробрался на то дерево, под которым она стояла, и спрятался среди ветвей.

С одной стороны, это был идеальный момент, чтобы свести знакомство. Можно сказать, рыцарь спас прекрасную даму, и всё такое. В идеале, реально даже рассчитывать на определённую «благодарность». А с другой… Прежде чем «выходить в свет», хотелось бы разобраться с тем, где я, собственно, нахожусь. И вообще, понять, стоит ли давать знать аборигенам о моём существовании.

Ведь не зря же в каждой второй книге, стоит герою-попаданцу только расслабить булки, как его тут же тащат в какое-нибудь рабство, из которого приходится выбираться. Может быть, у этой вот красавицы дома в деревне, ну, или где она там живёт, весь двор плотно заставлен клетками с залётными инженерами-кибертронщиками, а её сосед слева коллекционирует студентов и десантников!

И да. Я наконец-таки смирился с тем, что нахожусь в другом мире. Но сделал это в первую очередь основываясь на чисто профессиональных знаниях. Просто… Эти гоблины. Они же явно не роботы, а вполне себе живые существа и даже естественно обгадились после смерти. Если же принять, что они искусственные создания, то это уже генобионика какая-то, а я бы точно слышал хоть что-нибудь о прорывах на данном научном поприще!

К тому же какому идиоту могла прийти в голову гениальная мысль клепать таких карликовых уродцев с минимальными полезными функциями. Я скорее поверю, что зафигачат какого-нибудь там эльфа или чужого из одноимённой кинофраншизы, чем потратят хотя бы копейку или цент на зелёных агрессивных обезьян.

– Ах, ты ж мелкая… – почти беззвучно прошептал я себе под нос.

А всё дело в том, что оклемавшаяся девица, так и не обнаружившая спасителя, подхватив свою корзиночку и ножик, цапнула вдобавок и мою звёздочку, которая тут же исчезла среди пучков собранных ею лесных цветочков и прочей лебеды. После чего шустро побежала прочь по дорожке, постоянно оглядываясь на валяющиеся тушки гоблинов, покуда не скрылась за очередными кустами.

Нагнал я её минут через восемь. Пришлось немножко задержаться, дабы забрать своё метательное оружие, а примерно через час лес резко закончился, и моему взору представилась миленькая такая деревенька в два десятка дворов, обнесённая невысоким частоколом. С первого взгляда можно было сказать, что ничего общего с нашими Подзадрючево и прочими Кукуевками это место не имеет. Не то чтобы я был противником отечественного села или верил лживым журналистам, что народ там только и умеет, что спиваться.

Просто то, что я сейчас видел, ну никак не могло быть ни современной, ни даже старорусской деревней. Аккуратные небольшие домишки хоть и напоминали своими белыми стенами с тёмными балками что-то такое европейское, но, честно сказать, я вообще затруднялся определить принадлежность этих коттеджиков.

Во-первых, они, как и платье девушки, с первого взгляда произвели впечатление декораций для какого-то фильма. Всё такое… слегка ненастоящее, словно бы с картинки очень хорошего художника. Во-вторых, обычно жилой дом со временем приобретает в облике определённый отпечаток характера своего хозяина, здесь же подобное не чувствовалось. Как будто во всей деревне жила одна-единственная семья.

И в-третьих, всё в деревне словно было сделано под копирку с минимальными различиями. Здесь труба справа, а не слева, а здесь ящики с цветами расположены по-другому, а вот тут окошки с резным наличником не как у соседей. Чувствовалась некая штампованность, тем более что не было ни одного строения, которое отличалось бы от других. Даже сарайчики словно строились не по мере надобности, как это обычно бывает, а сразу же были спланированы и возведены вместе с жилым домом.

Хотя нет. Вру! Среди всего этого прянично-сдобного муляжа выделялось-таки два домика, один из которых большой и богатый, выстроенный всё в том же местном стиле, расположился прямо посередине посёлка, а другой небольшой, чуть посеревший и сложенный из брёвен в лапу, примостился на отшибе, почти прижавшись к внутренней стороне частокола. И именно к нему поспешила аборигенка, стоило ей только вбежать в хлипкие даже на вид деревенские ворота.

Я же, примостившись на высокой ветке одного из деревьев, росшего почти вплотную к хилому укреплению из грубо заточенных и также посеревших от времени брёвен, продолжил с интересом наблюдать за «цивилизацией». А в частности, за бытом жителей, которые, в отличие от купальщицы, оказались почти поголовно брюнетами с отливом в синеву, хотя и встречались детишки с каштановыми, а то и почти красными волосами.

Женщины, те, что помоложе, так и вовсе огонь, а не селяночки. Всех, не перешедших определённую возрастную черту, можно было назвать красивыми, хотя, конечно, до блондинистой девушки с корзинкой, как по мне, большинство не дотягивали. Носили они примерно то же самое, что и она: длиннополые платья с различными цветовыми и видовыми вариациями, сапожки или забавные тупоносые ботиночки с небольшим каблучком.

Еще в «домашних» условиях встречались и шали с различными платками, в которые кутали плечи, разномастные плащи с капюшоном и без, а также плетёные соломенные шляпки с широкими полями. Бусы, серьги и кольца нет-нет, да и поблёскивали на белоснежных шейках, ушках и пальчиках, однако чаще всего роль украшений играли нарядные красочные плетёные шнурки и вязанные из кожаных шнуров амулеты, украшенные янтарём и бирюзой.

Но самым главным и неизменным украшением каждой жительницы деревни был небольшой ножик с костяной ручкой на поясе. Его не носили здесь разве что самые мелкие девчонки, которые бегали в лёгких сарафанчиках вместе с босоногими мальчишками по главной и единственной улице, играли во дворах кривовато сделанными мячами и простенькими куколками или помогали матерям по хозяйству.

Совсем другое впечатление произвели на меня мужики. Тоже в основном чернявые, одетые большей частью в простые порты да домотканые рубахи с жилетками, чаще всего мускулистые и крепкие, они почему-то производили на подсознательном уровне впечатление некого покорного стада. Хоть имелись вооружённые люди, я даже видел парочку в простенькой кожаной броне с луками и короткими мечами, а у ворот так и вовсе стоял явно воин в короткой кольчуге и с внушительным копьём.