Заглянул на озерцо, как ему в последнее время все чаще казалось, силы. Странно: вроде приток в озеро большой хлынул, а вот наполнения нет. Словно в песок Сахары вода просачивается, исчезает бесследно. Неужели концентрат так быстро стал действовать?

Погруженный в раздумья, Иван подошел к дому целителя и постучался в дверь. Сделал он это пострадавшей рукой, машинально сжав пальцы, и тут же испуганно ее отдернул. Но боли почти не было, и пальцы вполне его слушались!

«Вот тебе и «Няма»! – подумал Иван. – Действует!»

Дверь открылась, и на пороге появился дед Игнат:

– Привет, Ваня. Заходи.

– Я насчет концентрата, – сказал Загралов, входя в дом.

Дед мотнул своими локонами и указал рукой на лавку у стола:

– Присаживайся, – а когда уселись оба, с некоторым придыханием и плохо скрываемым напряжением поинтересовался: – А как тебе ощущения, общее состояние после тава-гры?

– Да что сказать… выспался хорошо. Сегодня с утра силы даже нашлись в саду с родителями поработать.

– Мм? А сны? Сны какие-нибудь снились?

– Ни одного. А что, должен был потеть от кошмаров?

Дед Игнат разочарованно подвигал нижней челюстью, скривился и забарабанил пальцами по столу. Словно рухнули давно лелеемые им планы. Затем вздохнул и признался:

– Знаю, что не потел, заходил к тебе три раза. Спал как младенец. А с кошмарами ты угадал. Тувинский шаман мне особо указывал: коль тело тава-гры даст человеку силу, то эта сила так его станет первые три ночи обжимать, что тот будет криком страшным кричать от кошмаров. И его следует компрессами обкладывать холодными да держать порой ремнями крепкими, дабы вреда себе не нанес…

Целитель был явно расстроен. А Иван начал закипать. Это какой же надо быть сволочью, чтобы не предупредить, промолчать о побочных эффектах?!

Ему захотелось дотянуться до этого моложавого старца и так его приложить лбом о столешницу, чтобы у того долго «рога чесались». Еле сдерживая себя, Иван прошипел:

– Так ты кошмары для меня заготовил? И ждал, что я в падучей буду биться? Ах ты, урод старый! Колдунишка недоделанный! Да я тебя сейчас!..

Целитель резко отодвинулся на край лавки, подальше от Ивана, вылупил глаза, побледнел и вдруг издал странный гудящий звук:

– Бу-у-у-у-у-у!

Вся агрессивность Ивана неожиданно исчезла, словно ее и не бывало, и на него напала смешливость:

– Ты что, дед, бабай из детских сказок? Ха-ха-ха!

Целитель чуть порозовел от натуги и выдал: «Г-г-г-г-а-а-а-а-а!» – и на гостя накатила волна такого раскаяния и стыда, что ему и смеяться расхотелось, и вообще тут находиться.

Но Иван тут же сообразил:

«Старый хрыч свои колдовские штучки запускает! То веселит, а то стыдить пытается! Манипулирует, гад!»

Злость резво прогнала стыд, и Загралов прошипел:

– Ты что творишь, дедуля?!

– Бу-у-у-у-у-у! – вновь прогудел целитель.

И опять Ивана пробило на веселье:

– Махтитун-дроботун! Дед Игнат, что за чудеса творишь? Или всегда так над гостями потешаешься? Ха-ха-ха!

Видимо, повторно глушить Загралова волной раскаяния и стыда хозяин дома не решился. И в самом деле, пусть лучше веселится, чем пылает яростью. Вытер пот с лысой макушки, нервно сглотнул и сказал:

– Что-то ты, Ванюша, сегодня такой неуравновешенный? Прямо не узнать тебя… То еле дышишь и слова не скажешь, а то сердишься без причины, да готов на людей…

– Кидаться? – перебил гость с язвительностью и без всякого уважения. – А как бы ты поступил, если тебя попотчуют ядом, а потом ждут повышенной потливости, кошмаров и падучей, да еще и заявляют, что это здорово? Мол, так и надо! Все под контролем! А?

– Ну все, все. Признаю, что был не прав… – дед Игнат так горестно вздохнул, словно прощался с жизнью. – Знал бы ты, как хочется верить в чудо и как потом печально понимать, что чудес не бывает. Двадцать лет! Целых двадцать лет я искал человека, который сможет учуять запах тава-гры. И не мог найти! Правда, шаман утверждал, что искать бесполезно, дескать, природа сама выведет на меня кандидата… И вот вроде как вывела… а что толку? Никакого…

Плечи его опустились, голова повисла, еще чуток – и зайдется стоном-рыданием. И Ивану в самом деле стало жалко старика. Без всякого гипнотического «гаканья» на него навалилось чувство раскаяния. В самом деле, не следовало так наезжать на престарелого человека. Трагедии не произошло, кошмары не снились, судороги не ломали… А что человек свой ориентир в жизни потерял, так это и в самом деле трагедия.

Поступая по совести, следовало деда Игната простить.

– Ладно, я зла не держу, – сказал Иван. – Так что с концентратом калорий? Получилось что-нибудь?

Целитель поднял голову, посмотрел на посетителя и не удержался от сарказма:

– А не боишься? Вдруг кошмары начнут сниться после моих средств? Или вспотеешь? Или еще чего пострашней?

– Не-а, не боюсь. Думаю, мы уже поняли друг друга: если что – лучше говорить сразу и заранее. Иначе… я хоть худой да кашляю, но… Хе-хе! Могу и сорваться на грубости.

Неожиданно дед Игнат оживился:

– Заметил. И давно у тебя так? В драках частенько бывал?

– Ну, как сказать… – врать не хотелось, лучше всегда говорить правду. И губы словно зашевелились сами, непроизвольно от разума: – С кем не бывает… Не так давно с приятелем по скверу бегали да от бандитов с битами отмахивались… Жаль, что этих тварей до смерти тогда не добили… Они оклемались, а потом на моего друга… ввосьмером напали… Гады! Теперь в земле гниют. Одного сам Илья в драке убил, остальные чуть позже от рук мстителей дух испустили. Собакам – собачья смерть!

Иван осознал, насколько зловеще прозвучали его слова, и попытался улыбкой сгладить впечатление:

– Может, не будем о грустном?

Целитель выглядел странно: словно одновременно был и напуган, и разочарован. Но предложение принял охотно:

– Не будем.

Он поднялся с лавки, подошел к старинному комоду в углу комнаты и достал оттуда небольшую коробочку из коры. Возвратился к столу, приговаривая:

– Раз шаманом тебе стать не суждено, значит, живи, добрый молодец, да не тужи! Радуйся жизни – ни горестей, ни печали не зная, ни голода, ни бедствий не испытывая. Потому что видится мне, коль бедствия на тебя падут, всем остальным несладко придется. Ой, не сладко!

Целитель опять уселся напротив и открыл коробку:

– Вот, держи свой концентрат.

Он придвинул коробку к Загралову, чтобы тот мог рассмотреть ее содержимое. Горсть обыкновенных лесных орехов заставила Ивана недоуменно поднять брови:

– Орехи? И что в них особенного?