* * *

Только сегодня, накануне операции, в Москву, как будто он был руководителем, прибыл Филипп Берч. Встречать его в аэропорт приехал водитель из конторы Джека Андерсона. Сонни забронировал Берчу номер рядом со своим. Он не ошибся, предположив, что Берч сразу же примет душ.

Они спустились в бар-ресторан, заняли столик и, потягивая виски, беседовали на своем родном языке. Собственно, оттягивались. В первую очередь это касалось Сонни Новеллы. Он порядком понервничал за последние несколько дней, в общем-то, не находя веских причин для сильного беспокойства. Поначалу он не хотел говорить с Берчем о деле, но как без этого? Он прилично принял на грудь и философствовал слегка заплетающимся языком.

– Кто такие диверсанты из «Инкубатора»? Одинаковые уродцы, притворяющиеся людьми. Но лучше спросить, кто их создатель. По идее, родиться такой не мог: с таким умом его голова не прошла бы наружу. Но очевидно одно: полный курс истории компартии он прошел, в остальном не нуждался. Может, он чемпион мира по возрождению жизни на Земле? Как ты считаешь, Филипп?

Берч ответил невпопад:

– Говорят, равноправный член общества это тот, кто вначале обладал памятью и разумом, но все это растерял.

– Ну вот, ты все о своем, о девичьем. У тебя на уме одна память!

Они оба рассмеялись невольному каламбуру.

Потом Сонни выделил один из плюсов операции. Он сказал, что «такое громкое убийство» могли подготовить, а главное, исполнить только в России. Никакой иностранной спецслужбе такое не под силу. Берч согласился с ним в своем стиле: «Разумно». Другого ответа от него Сонни и не ожидал.

Он вдруг вспомнил высказывание советского скрипача Леонида Когана; наткнулся на цитату случайно в ответ на запрос поисковой системы. Сейчас он не смог процитировать скрипача, утверждавшего, что для успеха нужны три вещи: удача, талант и инструмент. Он переиначил фразу под себя:

– Чтобы выполнить это задание, нужны удача, талант и инструмент.

Филипп Берч понял «разведчика новой волны» с полуслова. Под инструментом Сонни подразумевал ершистого, скрытного Виктора Скобликова... по кличке Самбади.

* * *

«Мне нужен полный отчет о спецоперации». Эти слова стали ключом, который открыл универсальный замок. Новелла с помощью одной только вещи мог заполучить полнейший отчет в видеоформате. Этот формат поднимет холки зрителей от разведки, понадеялся он.

Фокус заключался в двойной или спаренной цифровой видеокамере и приемнике (плюс соединяющий их провод); существовал беспроводной тип такого устройства, однако он мог дать сбой, случись простейшая наводка – к примеру, от автомобильного генератора. Новелле была нужна идеально чистая, без помех видеозапись.

Устройство представляло собой пару видеокамер фирмы Canon, выставленных на одной базе с возможностью снимать с двух ракурсов одновременно. Закрепленная на стволе пистолета-пулемета, она одним объективом смотрела на стрелка, другим – на мишень. Зритель мог оценить работу стрелка, наблюдая за его реакцией и реакцией его жертвы; второе определение – агония, что в данном контексте было более правильно.

Эту «спарку» Новелла купил еще в Больцано через интернет-магазин, но испробовал ее только в Москве. По размерам она не превосходила лазерный прицел-целеуказатель и на «бизоне» смотрелась как его неотъемлемая часть. Надо сказать, что на «бизоне», которым был снабжен агент, имелся подствольный целеуказатель, создающий луч небольшой мощности и световую метку в точке предполагаемого попадания. Новелла знал, что мини-видеокамера, установленная над лазерным целеуказателем, не могла помешать стрелку, поскольку благодаря тому же ЛЦУ он мог вести огонь из любого положения, и ему необязательно склоняться к «бизону», как к снайперской винтовке. В конце концов, в его задачу не входит «сшибить блоху с собачьей холки с пятисот футов». Это Новелла припомнил предостережения дока из третьей части «Назад в будущее». И в этой связи отвлекся. Если ему не изменяла память, а она не изменяла ему никогда, Рональд Рейган в своем обращении к нации в 1986 году воспользовался фразой из первой части трилогии: «Туда, куда мы отправляемся, дороги нам не понадобятся». Лихо, конечно, сказано, подметил Новелла, и верно, если президент имел в виду тот свет.

Он вернулся к устройству.

Другая его часть – это приемник сигнала, он же записывающее устройство с возможностью вести запись как на встроенный чип памяти, так и на съемный носитель. Приемник свободно умещался в нагрудном кармане безрукавки. Довольно толстого экранированного провода хватило на то, чтобы вся видеосистема не мешала стрелку.

Ничто не мешало и самому Новелле отказаться от этого необязательного шага, однако он, можно сказать, побывал в будущем и продемонстрировал результаты работы в просмотровом зале управления. Ему «оставалось» насладиться выражением лиц зрителей. Тем более, что он мысленно смонтировал ролик таким образом, что изображение с каждой камеры выводилось на отдельный экран, и обязательно широкоформатный. Вот лицо убийцы крупным планом, вот фигура его жертвы. Никакого обмана. У Новеллы даже во рту стало кисло. Такое ощущение он испытывал всякий раз, наблюдая на экране реальную смерть. И всегда она его волновала. К этому невозможно было привыкнуть.

Новелла готовился к демонстрации возможностей «универсального солдата», которого уже назвал «своим-чужим» детищем; вариант «русско-американский» или наоборот резал любой, включая и политический, слух. Одним словом, он готовил презентацию и подошел к работе как современный одаренный человек. Он резонно предположил, что такое модерновое официальное представление наверняка понравится модерновому же президенту, который на мир смотрел через пару электронных суфлеров, вертя головой. Что же, одну часть он, возможно, и увидит. В планы Новеллы входил такой шаг, как публикация одного видеоролика; зритель не увидит второго, ничуть об этом не догадываясь.

Он прикрепил скотчем к зонту видеокамеру, включил приемник сигнала, предварительно соединив их проводом, что визуально отобразилось на корпусе камеры: загорелся светодиод, обращенный к стрелку. Этот огонек не мешал Новелле смотреть поверх смычки, потому что, во-первых, не был слишком ярок, а во-вторых, как бы сигнализировал об исправности всей стрелковой системы. Что было частью той силы, которая вселяла в стрелка уверенность.

Новелла повел зонтиком, склонив к нему голову, как если бы держал в руках штатный «кольт-коммандо». Прошел, фиксируя его на отдельных предметах гостиничного номера, к зеркалу. Поймав свое отражение, мысленно выстрелил.

Достаточно, решил он. Достаточно для восприятия и сравнения.

Подключив приемник к ноутбуку, Новелла открыл видеофайл, сохраненный в приемнике автоматически под номером 1. Он увидел свое лицо и не сразу узнал себя. В первую очередь его неприятно удивили крупные капли пота на лбу, под глазами, на верхней губе, в общем, на тех местах, которые спецназовцы маскируют гримом, чтобы они не выдали своим блеском. Психолог (тот же Филипп Берч) сказал бы, что этот человек сильно нервничает, может быть, переживает личную драму, а невежда вроде Новеллы добавил бы: «И ждет, когда тот же психолог подтолкнет его к петле». Однако Новелла не был взволнован ни во время съемки, ни после; пульс не превышал семидесяти ударов в минуту. Об этом Новелла судил с убежденностью врача, снимающего показания с тонометра. Слабость? Если да, то общая. Он устал. Только сейчас почувствовал, как издергался за последнее время, и получил наглядное тому подтверждение.