— Вот что грамотный пиар делает! — с уважением изрек Степа.

— Если бы пиар, — вздохнула я и строго поинтересовалась: — Сотрудничать будешь?

Волшебник-недоучка согласно закивал головой.

— Твоих рук дело? — Я выложила на стол миниатюрный диктофон.

— Моих, — повинился Степан.

— Ах ты убивец, душегуб, кровопийца! — взбеленилась нянюшка. — Против моей воспитанницы заговоры плести?

— Позвольте, бабуля, какие заговоры? — обиделся студент.

— Бабуля?! — взревела Агата.

Иву пришлось предпринять немало дипломатических усилий, чтобы убедить тетушку отложить чугунную сковороду в сторону и не мешать разговору двух коллег. Наконец ему удалось увести нянюшку в сад, и мы остались наедине.

— Меня, между прочим, с помощью этой штуки, едва не убили!

— Да ну? — не поверил Степа. — Из рогатки, что ли, запульнуть пытались? Или рев дракона записали и ночью под подушку подсунули?

Неловкость первых минут знакомства была ликвидирована, и, входя в дом, мы уже болтали, как старые друзья.

А уж в доме-то было на что посмотреть. Уже в прихожей я заметила пластиковую полочку для обуви, заставленную кедами, кроссовками и женскими тапочками, и плакат Эми-нема во всю стену.

А в комнате, в которую меня провел Степан, на колченогих столиках, покосившихся полках и в убогих деревянных шкафчиках, сотворить которые могли только не приспособленные к плотницкому мастерству руки моего современника, возлежали настоящие сокровища. Собрания сочинений Дюма и Стругацких и подшивки фантастических альманахов мирно делили место под солнцем с будильником, набором отверток, игрой «Монополия», журналом «Плейбой» и китайским плюшевым зверем неизвестной породы, злобно воззрившимся на меня красным глазом-пуговкой. Не котенок, не лягушка, а неведома зверушка — обычно шутили мы про такие поделки.

В дальнем углу громоздились пылесос, стиральная машина, холодильник и компьютер.

— Не работает, зараза! — перехватив мой взгляд, пожаловался Степан. — Я уж думал обратиться к какому-нибудь колдуну чтобы он какое-нибудь заклинание сварганил для моих железяк. Но потом решил, что себе дороже выйдет.

В стенной нише стоял замурованный под стекло монитор. Венчала этот ералаш батарея пустых пивных бутылок, выстроенная на полу, покрытом линолеумом.

— Сам, все сам, — пояснил Степан. — Я же ведь ремонтом подрабатывал. Вот пригодилось теперь свое жилище обустроить. Кто бы мог подумать!

Но больше всего поразила мое воображение кухня. На печи, сиротливо вжавшись в паутину у стены, лежали новенькие сковородки с антипригарным покрытием. Зато колоритные деревенские чугунки лоснились жирными бочками, отвоевав себе законное место на самом виду, рядом с эмалированным чайником, украшенным цветочками. Кажется, именно в таком мы кипятили воду лет десять назад.

На небольшом кособоком столике в углу лежал целый арсенал современной домохозяйки — от чеснокодавилок до яйцерезок, С краешку пристроился открытый лоточек китайской лапши быстрого приготовления. Компанию ему составляла наполовину ощипанная курица, сиротливо брошенная в столь неприглядном виде из-за появления незваных гостей.

В центре комнаты стоял стол, накрытый белой льняной скатертью с вышивкой, а в центре стола высился начищенный до блеска русский самовар.

— Ностальгия, — смущенно пояснил Степа, попутно отвечая на мои расспросы.

Как оказалось, в Средневековье Степан уже пару лет.

За это время успел обзавестись авторитетом сильнейшего мага и собственной базой клиентов, коих исправно снабжает ассортиментом современных аптек и гипермаркетов. Диктофон он достал для какой-то дочки графа, которую и в глаза-то не видел, потому что обмен товара на золото всегда осуществлял через тайную ячейку в лесу.

Раз в неделю Ролик, которому дозволялось пересекать границу леса, приносил в почтовый ящик, который Степа прибил к дубу, записки с пожеланиями от клиентов, съезжавшихся в деревню. Одна из девушек, приближенных к волшебнику, забирала почту и доставляла студенту. Тот изучал заказы на досуге, размышлял, кому чем помочь, и если пожелания не содержали ничего противозаконного, выполнял их, сопровождая чудесные предметы подробными инструкциями. А девчонки доставляли посылки к тому же ящику и складывали в большой контейнер.

— И в пожелании достать диктофон ты не усмотрел ничего необычного?

— А что такого? Банальная бытовуха. Злобная мачеха притесняет бедную падчерицу, а перед ее отцом играет роль заботливой мамаши. Девочка просила помочь ей вывести негодяйку на чистую воду. Вот я и отправил ей диктофон, посоветовав записать слова мачехи, когда они останутся наедине, и затем дать послушать отцу.

— Значит, тут ты мне ничем помочь не можешь, — приуныла я и вкратце изложила ему суть своих злоключений.

— Ну ты, подруга, и влипла, — посочувствовал собрат по несчастью. — Только я тебе чем помочь могу? Знал бы, как домой вернуться, сам бы уже давно там был, вместо того чтобы здесь куковать.

(Нет, ну что я говорила!)

— Да только единственный мой талант — вещи в будущем тырить. Хочешь пепси лайт или «Ригли Сперминт»? Мигом устрою!

— А как? — заинтересовалась я.

— Пойдем. Покажу тебе свою тайную лабораторию, — хмыкнул студент и потащил меня в свое колдовское подполье, по пути поведав трагическую историю своего перемещения в Вессалию.

Дело было в 2000 году, в Красноярске. Степан с сокурсниками отмечал окончание летней сессии. Отмечали, как водится, на даче чьих-то родителей. После изрядного количества вливаний кто-то вспомнил, что неподалеку находится Черный пруд, в котором водятся русалки и творятся всякие таинственные дела. Как не проверить местную байку на собственной шкуре? Последнее, что успел сделать Степа на родной земле, раздеться донага и броситься в омут с головою. Холодная водица сделала свое дело и прояснила сознание студента.

Когда Степа вынырнул обратно, то не увидел ни русалок, ни друзей, ждущих на берегу. Сокурсники пропали, вместе с его одеждой и исподним. Однако и тут наш герой не удивился, друзья его — известные шутники были. Он выбрался на берег и потопал по лесу, взывая к милосердию друзей и клацая зубами от холода.

Тут-то его едва и не подняли на вилы разъяренные крестьяне, устроившие облаву на оборотня, задравшего на днях трех коров. И повторить бы Степе трагическую судьбу буренок, кабы не вступился за него странный старик в черном балахоне.

Крестьяне, побросав вилы, бесславно бежали, а старик привел его в покосившуюся лесную хижину обогрел, напоил, накормил, приодел, выслушал, да и открыл глаза на окружающую его отныне действительность.

Хороший был старик, оборотень правда, это ведь он тех коров порешил. Да только старенький уже совсем. И полгода не прожил, как распрощался со мной и ушел в лес, говорит, пора его пришла, а мне оставил свою хижину и волшебный ящик. Из ящика того можно достать любую вешь, до которой ты когда-либо в жизни дотрагивался. Старику-то он был без надобности — раздобудет себе новый балахон взамен истрепавшегося или бутылку вина — вот и все чудеса. А вот когда я из ящика стал пиво с мужскими журналами вытаскивать, тут-то старик и оживился. Правда, может, это его в итоге и скосило, — задумчиво произнес Степка, — все-таки крепкий был какой старик-то! А тут посадит бывало ночь над «Хастлером», да сердечко начнет пошаливать... Жалко дедульку, хороший был мужик! Он ведь, когда уходил, у меня коробку виагры выпросил, да еще так, пару штучек по мелочи, фонарик там, зажигалку, и в деревню отправился. И что ты думаешь! Наплел всем с три короба, как будто я такой великий волшебник, что он супротив меня и устоять не может, что я таким колдовством владею, что здешним ведунам и не снилось, и как будто я его из дома выгнал... В общем, славу он мне создал такую, что меня теперь все бояться стали. Я сначала обиделся страшно — вот ведь брехун оказался! А потом понял, что дед для меня же старался, чтобы уважали меня и особо не досаждали. Теперь и сам, по мере возможности, поддерживаю слухи о своем всемогуществе. А живу тем, что снабжаю местное население продуктами современного общества, а они мне голодным остаться не дают — то курочек подкинут, то барашка приведут, то деньжат подбросят.