— Поехали, — согласилась Ленка, с болезненной гримасой поднимаясь с дивана. — Анету ещё возьмём. Ей, по-моему, тоже нужно.

Глава 8

— Ну и где этот двадцать четвёртый дом? — раздражённо спросила Ленка.

— Возможно, он показывается только тем, кто чист душой, — рассеянно ответил я, разглядывая довольно обшарпанный дом номер двадцать два, вплотную к которому стоял не менее обшарпанный двадцать шестой. — Как у тебя с этим?

— Не зли меня, Кени, — хмуро сказала Ленка, — я и так злая. И вообще, что это за место? Почему тут людей совсем нет? Я себя чувствую будто в плохом визионе, где режиссёр пытается на зрителя жути нагнать.

— Да место как место, — хмыкнул я, — обычная рабочая окраина. Все на работе, вот и пусто на улице. Хотя некоторая странность и в самом деле имеется. Совсем пусто здесь быть не должно — на таких окраинах всегда какие-то молодёжные банды слоняются.

Словно услышав мои слова, сбоку из-за угла вывернула группа из четырёх подростков лет шестнадцати — семнадцати. Увидев нас, они на мгновение приостановились, но тут же навелись на цель и расхлябанной походкой двинулись на сближение.

— О, здравствуйте! — приветливо улыбнулся им я и вытащил из наплечной кобуры пистолет.

Подростки остановились, вытаращив глаза. Ленка посмотрела на меня удивлённо, но быстро сориентировалась, достала из сумочки здоровенный тесак и радостно сказала:

— Ну наконец-то!

Подростки попятились. Я передёрнул затвор пистолета, досылая патрон, и звук затвора оказался последней каплей. Подростки ломанулись назад за угол, сталкиваясь и мешая друг другу.

— Странно, — сказал я, разряжая пистолет. — Куда же они? Я-то думал, что доброе слово и пистолет способствуют пониманию и продуктивному общению, но похоже, что не всегда.

— Ты такой резкий, Кени, — заметила Ленка, пряча тесак обратно в сумочку.

— Да просто жалко было на этих придурков время тратить, — объяснил я. — Они бы обязательно докопались.

— Ну и боги с ними, — сказала Ленка. — А вот где мы двадцать четвёртый дом будем искать?

— А знаешь, — задумчиво сказал я, рассматривая облезлые трёхэтажные строения, — я его, кажется, нашёл.

Ленка с интересом посмотрела на меня, вопросительно приподняв бровь.

— Посмотри выше, — показал я, — и ты увидишь, что дома на самом деле стоят не вплотную, а между ними есть проход в пару сажен шириной. Вот отсюда и дотуда не двадцать шестой дом, а просто стена высотой до крыш соседних домов. А вот эта дверь, стало быть, ведёт не в дом, а в проход между домами.

— Думаешь, это проход как раз к двадцать четвёртому дому?

— Я другого варианта не вижу, — пожал я плечами. — Вообще не представляю, где ещё этот дом может быть.

— Значит, пробуем эту дверь, — заключила Ленка. — Сколько можно посреди улицы торчать.

Дверь выглядела такой же изношенной, как и двери подъездов неподалёку, но всё же какая-то несообразность резала глаз. Я внимательно присмотрелся и понял, что дверь на самом деле не старая, а скорее искусственно состаренная. На филёнках не было ни одной, даже самой маленькой трещины, и наличники совершенно не покоробились от времени. Нигде не было видно слоёв и наплывов старой краски, а светло-коричневая масляная краска хоть и смотрелась грязной и потёртой, но ни в одном месте не облупилась.

— А присмотрись к этой двери, Лен, — хмыкнул я, нажимая кнопку звонка, — она, оказывается, только с виду старая.

Что-то захрипело, и откуда-то из спрятанного динамика послышался сильно искажённый голос:

— Кто там?

— Мы к уважаемой Кончите, — отозвался я. — Она нас ждёт.

— Она Карлита, — со вздохом отреагировал динамик. — Кар-ли-та.

— И к уважаемой Карлите, — покладисто согласился я. — Полагаю, она тоже нас ждёт.

Из динамика послышался ещё один вздох и замок щёлкнул. Дверь оказалась непривычно тяжёлой, а когда я открыл её, стало ясно, что она металлическая, и просто обшита деревом. Металл в торце был чистым и матовым, так что потёртый фасад был, очевидно, бутафорией.

За дверью открылся неширокий и довольно длинный проход между двух глухих стен. В конце проход упирался ещё в одну потёртую дверь — наверняка тоже металлическую, — на которой висел почтовый ящик с криво нарисованным номером 24.

— И как сюда почтальон попадает? — с недоумением спросила Ленка.

— Да никак скорее всего, — ответил я. — Предположу, что в нужный момент этот ящик отваливается, и из открывшейся амбразуры высовывается ствол пулемёта.

— Фантазёр ты, Кени, — покачала головой Ленка.

Я потянул за ручку; дверь оказалась незапертой и легко открылась. Я молча указал Ленке на бронезаслонку амбразуры с внутренней стороны двери. Она сделала круглые глаза.

— Это куда же мы пришли? — шёпотом спросила она.

— Вот и мне интересно, — также шёпотом ответил я. — Сейчас узнаем.

Сразу от двери начинался длинный прямой коридор, который заканчивался лестницей на второй этаж. По обеим сторонам коридора были двери — все закрытые, кроме ближайшей к нам справа. Осторожно заглянув туда, мы обнаружили распивающих чай Алину с Драганой.

— О, и вы здесь! — обрадовался я. — Здравствуйте! Не подскажете, где мы можем найти уважаемую Карлиту? Нехорошо заставлять ждать столь достойную женщину.

— Не говорите глупостей, Кеннер, — поморщилась Драгана. — Заходите и садитесь, нам надо многое обсудить.

— Так это был пароль! — осенило меня. — Всегда мечтал быть секретным разведчиком. Вам следовало меня предупредить — я бы приклеил себе накладные усы.

Драгана с неприкрытым изумлением посмотрела на меня, а потом перевела вопросительный взгляд на Алину.

— Привыкай, Гана, — сквозь смех сказала та. — Кеннер всегда так себя ведёт, когда не понимает, что происходит. В общем, отвыкай от привычки давать распоряжения без пояснений, исполнитель из него хуже некуда.

— И что же вам непонятно, Кеннер? — вздохнув, спросила Драгана.

— Мне непонятно, зачем мы изображаем из себя агентов из дурного шпионского романа вместо того, чтобы спокойно садиться в поезд на Трапезунд, который, кстати говоря, через четыре часа отходит со Смоленского.

— Может, вы ещё предложите туда в салон-вагоне ехать? — язвительно спросила Драгана. — Чтобы уж точно оповестить всех о нашей поездке. Она секретная, вы помните об этом?

— Если всё это такой большой секрет, то почему нам, например, не объяснили, как найти этот дом? Нам не пришлось бы полчаса торчать посреди улицы у всех на виду.

— Ну уж не полчаса, — поморщилась она.

— Не полчаса, — признал я. — Но минут десять мы там крутились.

— Это моя вина, — смущённо сказала Драгана. — Я последний раз была в этом доме много лет назад, и совсем забыла, что он довольно незаметный.

Уважаю людей, которым хватает духу признавать свои ошибки. Люди, привыкшие быть начальниками, порой не понимают, что лучше признать ошибку, чем настаивать на своей правоте