Тех несложных обязанностей, которые предписывает Мухаммед, первоначально, до его бегства в Медину, не существовало. Правда, число ежедневных молитв после видения седьмого неба было увеличено до пяти. И население Мекки перешло от состояния духовной спячки к активному обсуждению религиозных вопросов, не представлявших для них прежде никакого интереса. И теперь их чувства достигли столь высокого накала, что вся община разделилась на фракции.[43] Несколько сотен человек так глубоко было затронуто проповедями нового учителя, что во имя его идей готово было терпеть преследования и гонения. Некогда погрязшие в суевериях и всевозможных пороках, люди теперь пять раз в сутки простирались в молитвах пред невидимым Аллахом, о котором так мало задумывались раньше. Они честно пытались следовать наказам, которые, как они верили, были ниспосланы им от Него непосредственно. Подобные перемены можно сравнить не иначе как с пробуждением людей после первых проповедей Евангелия.

Сам пророк рисует картину правоверного народа в следующих словах:

«А рабы Милосердного — те, которые ходят по земле смиренно и, когда обращаются к ним с речью невежды, говорят: "Мир!" И те, которые проводят ночи пред своим Господом, поклоняясь и стоя. И те, которые говорят: "Господи наш, отврати от нас наказание геенны! Ведь наказание ею — бедствие! Поистине, она плоха как пребывание и место!" (Коран, 25: 64–66).

И те, которые не призывают с Аллахом другого божества…

И те, которые не свидетельствуют криво, а когда проходят мимо пустословья, проходят с достоинством (Коран, 25: 68, 72).

И те, которые, когда им напомнишь знамения их Господа, не повергаются ниц глухими и слепыми к ним. И те, которые говорят: "Господи наш! Дай нам от наших жен и потомства прохладу глаз и сделай нас образцом для богобоязненных!" (Коран, 25: 73, 74).

Они будут вознаграждены горницей за то, что терпели, и встречены будут в ней приветом и миром, вечно пребывая там. Прекрасно это как пребывание и место!» (Коран, 25: 75, 76).

(Перевод И. Крачковского)

«Прекрасны в глазах людей страсти их — любовь к женщинам, и к потомкам, и к богатствам накопленным — золоту и серебру, и быстрым скакунам, скоту и посевам. Это все — преходящие блага земной жизни, у Аллаха наилучшее воздаяние (Коран, 3: 14).

Скажи: "Возвещу вам о лучших благах: для тех, кто были богобоязненны, у Господа их уготованы сады райские, где под деревами текут реки, и вечным будет там пребывание. И чистые жены, и благоволение от Аллаха, ведь Аллах имеет о рабах своих попечение". О тех рабах Своих, которые говорят: "Господи наш, поистине мы уверовали, прости нам грехи наши и избавь нас от огненного мучения". О терпеливых, и правдивых, и расходующих и творящих молитвы, и пред зарей молящих о прощении» (Коран, 3: 15–17).

(Перевод Б. Шидфара)

«За исключением христианства, — писал Бартолами Сент-Иллер — основанного на Ветхом Завете и Евангелиях, со всеми их подобными чуду последствиями, мир не может похвастать ни одной религией, которую можно было бы по достоинству сравнить с исламом, заслуги которой можно было бы хотя бы отдаленно с ним сравнить». Доктор Вейль говорит, что хотя мы не можем считать Мухаммеда за истинного «пророка», мы также не вправе отрицать его заслуги в том, что он представил самые благодатные доктрины Ветхого и Нового Завета арабам в то время, когда они были лишены единого лучика веры, и уже поэтому он должен рассматриваться в некотором смысле посланцем Бога. Граф де Буленвийер полтора века тому назад сказал, что за пределами христианского учения нет религиозной системы более приемлемой, нежели ислам, так же как и более благоразумной, утешительной для праведников и ужасной для грешников.

Медина, до того времени известная как Ясриб, теперь получила то имя, под которым город известен ныне. Одной из первых забот Мухаммеда было начать оборудовать место для молений. В этом вопросе его планы были предельно просты. Там, где его верблюдица впервые склонила колени, чтобы помочь ему спешиться, срубили часть деревьев и построили стены из земли и кирпича. Стволы пальм поддерживали крышу, осененную со всех сторон их кронами и покрытую их же листьями. Под этой кровлей, достаточно вместительной для большой конгрегации, пророк имел обыкновение проповедовать, стоя на голой земле и опираясь о ствол одной из пальм до тех пор, пока не был построен специальный помост.

Когда молились иудеи, они обычно поворачивались лицом к Иерусалимскому храму, в согласие с тем, как поступил Соломон во время молитвы по случаю- открытия храма. Когда могли, они входили для молитв в священные пределы, но, находясь в отдалении, они, следуя примеру пророка Даниила, открывали окна своих домов, обращенные к городу Давида, и возносили свои мольбы. Мухаммед сначала не устанавливал никаких правил на этот счет, но после бегства в Медину он призвал последовать примеру иудеев, — вероятно, ради поддержания хороших отношений. И очень скоро он увидел, что может укрепить свои позиции, дав своим последователям собственное национальное «место, куда смотреть во время молитв» (кибла, а прежде — кабала). Было сказано, что за указаниями он обратился к Джабраилу. Архангел направил его мысли к Аллаху, и вскоре он получил откровение, как записано во второй суре.

«И так Мы сделали вас общиной посредствующей, чтобы вы были свидетелями относительно людей… И Мы сделали киблу, которой ты держался, только для того, чтобы Нам узнать, кто следует за посланником среди обращающихся вспять… Мы видим поворачивание твоего лица по небу, и Мы обратим тебя к кибле, которой ты будешь доволен. Поверни же свое лицо в сторону запретной мечети. И где бы вы ни были, обращайте свои лица в ее сторону… Ведь те, кому даровано Писание, знают, конечно, что это — истина от Господа их, — Поистине, Аллах не небрежет тем, что они делают!..У всякого есть направление, куда он обращается. Старайтесь же опередить друг друга в добрых делах!» (Коран, 2: 143–148).

(Перевод И. Крачковского)

Во время общей молитвы Мухаммед обратил лицо к Иерусалиму и дважды простерся всем телом в этом направлении, отчетливо произнося истинный смысл слов, приводимых выше. Он незамедлительно повернулся в сторону юга, и вся конгрегация повторила его движения. В этот миг была навеки разорвана нить, связывавшая ислам с иудаизмом. И с тех пор никогда во все последующие годы мусульмане не поворачивались лицом к иудейской столице во время богослужения. Так велико было значение единого движения провозвестника!

Именно в этот период был установлен порядок, согласно которому и ныне верующих созывают на молитву. Раньше муэдзин просто выкрикивал: «На общую молитву!» Но этот ритуал был недостаточно официален, в то время как значение богослужения в Медине столь возросло и на эту тему начались дискуссии. Кто-то предлагал созывать верующих звоном колоколов, как это принято у христиан, другие — звуком трубы или тимпана. Кто-то советовал зажигать костры на возвышенных местах или башнях. Но опять же, «истинный» способ открылся одному из жителей города во сне. В сновидении он встретил человека с колоколом и попросил продать его, чтобы созывать мусульман на молитву. В ответ он услышал: «Я покажу лучший способ», и стал произносить те слова, которые сейчас приняты для этой цели. Горожанин тут же пришел к Мухаммеду, и пророк понял, что видение было «послано Аллахом». Он послал своего чернокожего муэдзина выполнить то, что было явлено во сне. Слуга послушался, пошел к высокому зданию, стоявшему подле новой мечети, и дождался, когда забрезжит день. Как только первый луч солнца стал ласкать его взор, он возвысил голос и стал будить спавших такими знакомыми сейчас словами, произносимыми во всю силу его могучих легких. Так возникла еще одна, славная, испытанная временем традиция.