Пейс кивнул.

– Давно ждете?

– Да с полчасика. – Парень попытался пригладить свои взъерошенные мышиного цвета волосы. – Извините, что побеспокоил вас. Я вспомнил, как вы говорили, что остановились в хижине Томаса Коула, и блуждал здесь, пока не нашел ее. – Он выглядел взволнованным, бросал беспокойные взгляды по сторонам, хотя никого, кроме них, возле дома не наблюдалось. – Простите, но не могли бы вы позволить мне немного поговорить с вами?

– Конечно. – Постаравшись не выдать своего замешательства, Логан открыл ключом дверь, предложил гостю войти и, взяв поднос с ланчем, последовал за ним.

– Присаживайтесь где хотите, – сказал он, унеся поднос на кухню и вернувшись в гостиную.

Пейс устроился на угловом диване, и Логан опустился в кресло напротив него. Лаборант облизнул губы, вытер руки об джинсы. Не требовалось повышенной чувствительности, чтобы заметить расстройство, возможно, даже страх этого парня.

– Пожалуй, вам лучше рассказать, что я могу для вас сделать, – сплетя пальцы и положив руки на колени, предложил Логан, чуть подавшись вперед.

Но, несмотря на то что он проехал всю дорогу от исследовательской станции, а потом еще ждал полчаса Логана на крыльце, лаборант, казалось, не спешил высказаться – или, вероятнее всего, не знал, с чего начать. Он прочистил горло, взглянул на Логана своими робкими глазами и глубоко вздохнул.

– Все в порядке, – подбодрил его Логан. – Что бы там ни было, я уверен, что мне приходилось слышать и более удивительные истории.

Пейс еще раз глубоко вздохнул.

– Много ли доктор Фивербридж рассказала вам о нашей работе?

– Она пояснила, что вы изучаете влияние лунных фаз на поведение мелких грызунов.

– Верно, – медленно кивнув, признал Пейс, – это заняло больше времени, чем ожидалось… все пошло медленнее, конечно, после смерти ее отца. В любом случае сам я проводил наблюдения за Peromyscus maniculatus и Blarina brevicauda.

– Извините, не понял?

– Ох, простите. – Пейс вдруг улыбнулся, впервые за короткое знакомство с Логаном. – За оленьим хомячком и северной короткохвостой бурозубкой. Особенно я наблюдал за бурозубками в связи с их морфологическими изменениями в периоды снижения активности – зубы, черепа, даже внутренние органы значительно уменьшаются. Среди прочего я пытался определить, можно ли стимулировать такие изменения при каких-то условиях, помимо погодных.

– Надо же, как интересно, – подбодрил его Логан.

– Да, я изучаю грызунов… впрочем, формально бурозубки не относятся к грызунам… в различные фазы луны я наблюдаю за ними и в лаборатории, и в естественной среде как в дневное, так и в ночное время.

Логан кивнул. Создавалось впечатление, что Пейс кружит вокруг да около, не желая переходить к сути дела.

– Большинство ночных наблюдений я проводил в «загоне»… так мы называем небольшой огороженный участок, примыкающий к задней стене нашей основной лаборатории. На самом деле именно там… в общем, я начал слышать странные звуки.

– Звуки?

– Да, странный шум по ночам. Бормотание, перешептывание, иногда приглушенные удары. Я не особо любил углубляться в эти леса… в отличие от Марка Артовского, он-то стремился к ним, как рыба к воде… И поначалу я просто списал это на разыгравшееся воображение. А потом увидел огни.

– Где?

– Трудно сказать, учитывая, какие там дебри. Но они, казалось, исходили со стороны старой постройки.

– Постройки пожарной станции?

– Да, мы никогда не использовали то помещение, – кивнув, добавил Пейс, – дом находится слишком глубоко в лесу, к югу от нашей лаборатории.

– Когда вы впервые заметили их? – спросил Логан.

– Трудно сказать наверняка, – немного подумав, признался лаборант. – По-моему, примерно в то время, когда обнаружили тело второго туриста. Но, возможно, и раньше. – Он помедлил. – Я старался не думать об этом, винил во всем повышенную раздражительность от нашего уединенного существования. Может, и оно тоже сыграло роль. Но после того, что произошло с Марком… я почувствовал, что должен кому-нибудь рассказать об этом. Я не мог больше держать это в себе.

– А почему вы не рассказали полицейским? – спросил Логан.

Вполне справедливый вопрос: ведь копы заходили в лабораторию уже после обнаружения тела Артовского.

– Я хотел, поверьте. Но это же такая невнятная, неубедительная история… Я подумал, что меня сочтут идиотом. А если и нет, то они могли начать рыскать по всей нашей лаборатории, еще больше вмешиваться во все наши исследования и… и задавать еще кучу вопросов. – Видимо, представив себе такую ситуацию, Пейс еще больше встревожился. – А как раз этого мне хотелось меньше всего. Не хотелось больше никаких осложнений.

– А потом вы зашли в лабораторию. – Неожиданно парень взглянул прямо на Логана. – Вы упомянули о научной любознательности… и желании выразить соболезнования. В качестве причин для вашего визита. Но я-то узнал вас. Я смотрел документальный фильм по телику, где вы рассказывали о снежном человеке. Тогда я заподозрил, какова реальная причина вашего прихода в нашу лабораторию… и, подумав об этом, осознал, что лучше всего рассказать обо всем именно вам.

Логан сдержанно промолчал. «Хорошая реклама», – удрученно подумал он.

Пейс опустил взгляд на руки.

– Я просто понял, что в этих дебрях происходила какая-то жуткая чертовщина. И поскольку я слышал и видел что-то странное… да еще немного знал о ваших исследованиях… в общем, я прикинул, что вы будете более восприимчивы, чем копы или рейнджеры. Вот и все.

Логан помолчал, потом кивнул.

– Понятно.

– И что вы собираетесь делать? – спросил Пейс.

– Делать? Ну, в данный момент я собираюсь выспаться. – И он встал. – Спасибо, что заглянули ко мне. Я понимаю, как сложно вам было решиться облегчить душу, поделившись такими сведениями. Но, надеюсь, теперь вам станет легче.

Он улыбнулся и протянул лаборанту руку.

Пейс непонимающе прищурился. Потом внезапно вскочил с дивана и пожал протянутую руку.

– Спасибо, – сказал он, но через мгновение тревога опять омрачила его лицо. – Вы не скажете полиции о том, что услышали что-то от меня?

– Услышал? Этого разговора никогда не было.

Пейс кивнул, и Логан проводил его к двери.

– Повнимательней следите за дорогой. И удачи вам в исследованиях.

Прищурившись, Пейс вновь кивнул. Потом развернулся и поспешил по дорожке в сторону парковочной площадки.

18

Два следующих дня Логан усердно трудился над своей монографией. Вот только при всем старании не смог достичь особого прогресса. Потратил кучу времени на проверку первоисточников, которые уже вполне удовлетворительно проинспектировал; перечитывал отрывки, которые ранее отредактировал и считал безукоризненными. Также слишком много времени занимало у него созерцание растущих за окном деревьев и размышления об успехах, достигнутых в окружающих его коттеджах: Дайан Кернс, абстрактная художница, усиленно трудилась над незавершенными композициями под номерами семьдесят четыре и семьдесят пять; Рудольф Цейсс писал свой одночастный концерт для фортепиано со струнным оркестром.