Илья расстегивает свои брюки, достаёт из боксеров вздыбленный член и, с силой надавив мне на затылок, наклоняет лицом к своему паху.

– Рот открой, – приказывает металлическим тоном, и я выполняю требование. Член Филатова резко врывается в рот и сразу же толкается в горло. – Соси, маленькая. Давай.

Головка давит на горло внутри, а я закашливаюсь и пытаюсь отстраниться. Мы с Филатовым и раньше занимались оральным сексом, он вообще многому меня научил. Но так… так не было никогда. Грубо, жёстко.

Филатов не позволяет отстраниться. Наоборот, наматывает мои волосы на руку и вжимает в свой пах так, что пенис практически полностью оказывается у меня во рту. И я, наконец, понимаю: это не секс. Это наказание. Он наказывает меня.

Воздуха не хватает, и я начинаю задыхаться. Ещё немного и он меня задушит, но Илью, кажется, этот факт совершенно не заботит. Он чуть оттягивает мою голову за волосы и снова опускает на член, вгоняя его ещё глубже, чем прежде. Я хнычу, мотаю головой. Челюсть ужасно болит, возможно её даже заклинило. Всхлипываю, когда очередной толчок заставляет сжаться в комок и зажмурить от страха глаза.

– Носом дыши. И горло расслабь, – даёт мне указания, и я, чтобы не задохнуться, выполняю их. Филатову это, судя по глухому стону, доставляет удовольствие. Наверное, из-за того, что я плотнее сомкнула губы на его немалом органе, когда появилась возможность дышать.

Да я смотрела порно, и не раз. Обычно, даже самый жёсткий секс возбуждает. Но это если смотреть на него со стороны. А то, что происходит между нами сейчас – сложно назвать удовольствием. Это какое-то звериное совокупление.

Я не вижу лица мужа, лишь слышу скрип кожи, которой обтянуты сидения и его сбившееся дыхание. Но почему-то уверена, Филатов сейчас похож на дикого зверя.

И мне стыдно от того, как он меня пользует. Как какую-то куклу. Как девку, которую только что снял за углом. Мне, привыкшей у его ласкам, странно и дико видеть мужа таким. По губам и подбородку стекают собственные слюни с привкусом его эякулята, а челюсти так ноют, что мне кажется, придётся обращаться к травматологу. А Филатов даже не думает отстраняться, ему нравится этот ужас.

Толчки становятся болезненными, горло сильно дерёт. Упираюсь руками в его бёдра, силясь ослабить, как-то сгладить его резкие движения, но всё зря.

Когда он всё же тянет меня за волосы, отрывая от паха, я судорожно хватаю воздух и, глядя на него расширенными от ужаса глазами, пытаюсь сбежать из машины, но он всё предусмотрел (конечно же!), и запер дверь.

– Что, маленькая? Не нравится? – он дышит часто, рвано, глаза похотью и злостью горят. И как я не разглядела, что он в ярости? Почему не замолчала раньше? – А ты же хотела попробовать так! Хотела, чтобы трахнул тебя, как трахал Яблонскую, а? – рука ложится на шею сзади, притягивает к его лицу. Филатов целует меня. Вот такую, всю в слюнях и его смазке, слизывает с меня свой вкус. – Ну что, продолжим? – я мотаю головой, всё ещё не в силах говорить. Я в шоке. – Выбирай, маленькая: рот или дырка? – он возбуждён до предела. Таким Филатова я ещё не видела. Мне всегда казалось, что он в состоянии себя контролировать во время секса, так оно и было всегда. Но не сейчас. – Выбирай.

Я понимаю, что никакие уговоры не помогут. И он просто продолжит пытку.

– Дырка, – наверное, я краснею от этого некрасивого, грубого слова, которым он назвал мою вагину, но сейчас точно не до этого. – Не надо больше в рот.

Он выдыхает через нос, плотно сжав челюсти и заводит машину. Но брюки почему-то не застёгивает.

– Давай, сюда, – рывком выдёргивает меня из пассажирского кресла и усаживает на себя, надавливая на бёдра, теперь там точно останутся синяки. – На член залезай, – переключает рычаг передач.

Я с ужасом понимаю, что он задумал, мотаю головой.

– Нет, Илюш, не надо! Пожалуйста!

ГЛАВА 26

– Мне страшно. Не надо, Илюш, – тихо прошу, качая головой и вглядываясь в его лицо. – Мы можем в аварию угодить. Дать ему отпор у меня не хватает духу. Малодушно скулю, как трусиха.

– Закрой рот, малыш, – приказывает мне хрипло и сам, отодвинув полоску моих трусиков, направляет член в меня. Там сухо, и я уже приготовилась к боли. Можно расслабиться и сделать вид, что я тоже хочу, но мысль о том, что он подвергает нас обоих опасности, не позволяет. Да и как тут заниматься сексом, когда он намерен выехать на скоростную трассу? – Рот открой, – очередное указание, и вот его пальцы уже у меня во рту, собирают слюну, смачивают ею промежность и горячая, гладкая головка снова упирается в складки. Толкается сильно, резко.

Судорожно втянув воздух, вцепилась в его плечи, туго обтянутые рубашкой. А Филатов, усмехнувшись, надавил на педаль газа и машина сорвалась с места. Я вскрикнула от того, как глубоко он вошёл, сжала его бёдрами и упала на грудь, отворачивая голову в сторону, чтобы этот сумасшедший видел дорогу.

Но тут же выровнялась, хватая воздух широко открытым ртом. Больно. Илья не церемонится со мной, трахает грубо, почти силой берёт. Уверена, если бы я попыталась сейчас воспротивиться, он бы меня изнасиловал.

Движения во мне грубые, отрывистые. Не уверена, что он сейчас в себе. От этого очень страшно.

И Филатов, будто в ответ на мои хаотичные мысли, набирает скорость. Во мне. И скорость машины тоже.

– Илюш, пожалуйста, – упираюсь ему в грудь, всё ещё надеясь привести мужа в чувство. Но ловлю его сумасшедший взгляд и понимаю, что уже поздно. Филатова несет. И меня тоже.

Делаю круговое движение задом, сжимая стенками влагалища твёрдый, упругий член, отчего с губ Ильи срывается хриплый стон, и он, намотав на руку мои волосы, оттягивает голову в сторону, открывая себе обзор на дорогу, но при этом, не прекращая яростно толкаться во мне. Я чувствую каждую венку, каждую выпуклость на его ровном члене. Таком бархатном на ощупь и мощном…

– Ну что? Ещё страшно? Или продолжать? – его голос звучит грубо, пренебрежительно. А я, как безвольное существо, отрывисто киваю.

– Продолжай, по… – хватаю воздух ртом, закатываются от удовольствия глаза. – Пожалуйста…

– Скажи мне, что ты моя шлюха! – насаживает на себя так жёстко, что я глохну от собственного крика. И, кажется, рву ногтями его рубашку на плечах. – Давай! Говори! – ещё толчок и ещё. Его взгляд направлен на