Дорога выбралась к каменистому руслу реки. В прозрачной воде ходили косяки разноцветных рыб. Несколько бойких рыбешек то там, то тут выпрыгивали из воды и с плеском падали обратно в родную стихию. Другой берег порос кустарником. Из-за густой зелени выглядывали невысокие домики.

Легкие скоростные катера почти бесшумно проносились над рекой и над домами, оставляя за собой быстро растворяющийся белоснежный выхлоп чистого пара. Летательные аппараты работали на водороде без всяких примесей. Не то что носящиеся по воздуху чадящие примусы, которых хватало в Мамбасу. Не все ведь там передвигались на «Уралах». Тот же Свиня, помимо легкового наземного автомобиля, имел летающее корыто с громким названием «Калифорния», которое и в воздух не поднимешь, если не зальешь в бак добрый десяток экологически вредных присадок.

Двигаясь по дороге против течения реки, Жмых и Лукас, проклиная медлительных андроидов, вскоре выбрались в более населенную зону. Раскинувшийся на берегу моря аккуратный городок поражал почти нереальной красотой. Все здесь было к месту и дышало умиротворяющим покоем.

Крашенные белой краской одинаковые одноэтажные и двухэтажные домики, каждый за низким забором, через который при желании можно перешагнуть. А.вокруг домиков цветники, плодовые деревца. Щебневые дорожки, выложенные по краю красным кирпичом и терракотовой плиткой.

Вдохнув местный свежий воздух полной грудью, Глеб внезапно ощутил, что хочет остаться здесь навсегда. Дышалось на Дроэдеме легко, свободно. Несмотря на то, что солнце стояло в зените, жара совсем не ощущалась. Теплый ветерок, налетая с моря, приятно овевал кожу.

– Красотища-то какая! – выдохнул Глеб. – Как же тут… – Он замялся, силясь подобрать нужное слово, и наконец нашелся: – Зашибательски!

– Край, достойный поэмы, – согласился Лукас. Глаза лемурийца сияли почти детским восторгом. – Воистину, Дроэдем – рай, как его описывал твой неопрятный друг и, к несчастью, ушибленный моим коленом рангун. Признаться, я считал, что сказанное им об этой планете – преувеличение больной фантазии. Фантазии существа, видевшего в своей жизни очень мало прекрасного.

– Он мне не друг, – буркнул Глеб, – так, коллега, помогает в делах.

– Как же хорошо, – Лукас улыбнулся, – рай, истинный рай.

– Только в этот рай прилетает всякая шваль, – сказал Жмых, – и очень скоро, помяни мое слово, они все здесь загадят. Взять хотя бы поганого рангуна!

– Надо было заставить его улететь, – заметил лемуриец, – одним гадом в нашем раю было бы меньше.

– Нашем раю! – мечтательно повторил Глеб. – А ведь, и правда, я не прочь пожить здесь, хотя поначалу собирался перекантоваться пару месяцев, собрать башли и свалить. Если андроидов удастся сбыть за хорошую цену, можно тут, наверное, неплохо устроиться. Купить домишко на две персоны…

– Два домика…

– Зачем два?

– Тебе и мне…

– А, ну да… Конечно. Не будем же мы жить с тобой в одном домишке? Что о нас люди подумают… Мы могли бы купить для начала скромные хижины рядом. Если ты не станешь слишком часто мучить меня своими стихами… Эх, и славно заживем, дружище Лукас! – Про себя Глеб уже с увлечением подсчитывал, как потратит два миллиона, которые со временем непременно перейдут из рук наивного лемурийца в его наполненные силой, хваткие ладони. Лукас снова улыбнулся.

– Конечно, если я часто буду читать тебе стихи, у тебя начнется нервное истощение. Даже прекрасное хорошо в меру. Постоянно находиться в состоянии эйфории, которая, несомненно, возникает у людей, когда они слушают мои стихи, тоже вредно. Как сказал один замечательный философ…

Глеб вскинул руку, прервав поэта, которого уже заносило – впрочем, не в первый раз. Глеб успел привыкнуть к тому, что, когда речь заходила о стихах или о его творчестве, Лукаса было не унять.

– Верно ты это подметил, – сказал Жмых. – Моя душевная организация… Словом, ты правильно все понял. Одно стихотворение в неделю… Или даже в месяц. Это я смогу вынести. Наверное.

– Ты собираешься смаковать мои творения, как тонкое вино?

– Именно! – хохотнул Жмых. – Редкое и очень дорогое пойло.

– Пойло?! – опешил Лукас.

– Неверно слово подобрал. Я хотел сказать, нектар.

– Тогда позволь, я прочту тебе стихотворение по этому поводу уже сейчас!

– Нет, нет и еще раз нет! – закричал Глеб. – Не здесь и не сейчас! В достойной обстановке, когда мы хорошо устроимся, избавимся от этих механических болванов, которые скрипом своих конечностей будут отравлять мне всю радость…

– Конечно, – склонил голову Лукас и вздохнул: – Как скажешь.

– Смотри-ка: вот и мост! – Глеб указал на низкое каменное сооружение. – А сразу за ним – трактир.

Трехэтажное здание из красного кирпича выглядело очень солидно. Настоящие деревянные двери и оконные блоки, черепичная крыша… Никакого пластика – только кирпич, дерево и металл. Гордая трехметровая вывеска над входом, зеленым по белому, гласила: «Левый берег».

– Даже неудобно как-то… – вздохнул Жмых. – С нашим отдающим машинным маслом и скрипящим тормозными колодками сбродом… И в такой отель. Тут номера, наверное, по пятьсот рублей за ночь. И с девочками легкого поведения не пускают.

– И краденое здесь вряд ли скупают… – добавил Лукас.

– Тш-ш-ш. – Глеб приложил палец к губам. – А где у нас краденое? У нас все свое, кровно нажитое. Постой-ка здесь с андроидами, я схожу на разведку.

– Нет уж. Я тоже пойду. Андроиды в охране не нуждаются. Пока ты спал на корабле по двенадцать часов кряду, я перепрограммировал коды доступа. Они теперь подчиняются только мне. И тебе, конечно, пока я им это не запретил. И только я могу передать коды новому владельцу.

Жмых опешил от неожиданного известия.

– То есть ты хочешь сказать, что хапнул по-тихому всех наших андроидов?!

– Я только привел их в продажное состояние. Чтобы они не слушались абы кого.

– «Абы кого» – это меня?!

– Тебя они пока слушаются!

– Вот именно – пока!!! Кинуть меня хочешь? Лукас нахмурился:

– Если бы я замышлял дурное, то мог бы вообще ничего тебе не говорить. Увести потихоньку андроидов и продать. Договоримся сейчас с хозяином, деньги поделим поровну… Сказал бы спасибо, что я трудился, пока ты дрых!

– Спасибо, – фыркнул Глеб. – Пополам… Ишь ты! Сам получил два миллиона, а ему еще и жалкие семнадцать с половиной тысяч подавай!

– Миллионы я пока не получил. Их еще со счета снять надо…

– Можно подумать, это очень трудно! – негодующе воскликнул Глеб.

– Не так легко, как кажется. Точнее, рискованно. Деньги мне тоже не будут лишними.

– Ладно. Уговорил, – выдохнул Жмых, поняв, что спорить с лемурийцем все равно бесполезно. – Пойдем посудачим с хозяином этой золотой хазы. Если он и в самом деле коск, договоримся. Но, сдается мне, лохматая обезьяна над нами посмеялась.