Афроамериканец был польщен, когда Гитлер похвалил его язык, сказав, что Райт говорит по-немецки лучше, чем любой американец или англичанин, с которым ему приходилось общаться. Однако потом Гитлер заявил, что представители негроидной рассы – прирожденные имитаторы, и именно поэтому Райт так хорошо освоил «язык своих господ».

В интервью афроамериканец отметил, что Гитлер выглядел очень спокойным и живо интересовался всем, что рассказывал ему Райт: «Несмотря на то, что он говорил громко, напористо и так, словно сообщал окончательное и неоспоримое решение, он ни разу не потерял самообладания и хладнокровия». Перед тем как расстаться, Гитлер приказал одному из своих людей принести Райту подарок: студент получил фотографию фюрера с автографом. Гитлер предложил афроамериканцу еще раз встретиться в Мюнхене.

У этой странной истории есть любопытное продолжение. Райт защитил кандидатскую по теме «Экономическое развитие и внутренняя политика бывших немецких колоний в 1884–1918 гг.». После возвращения афроамериканца в США его диссертацию, написанную на немецком языке, перевели на французский и английский и отправили обратно в Германию. Нацисты широко распространили этот труд по всей Европе в рамках своей кампании по возвращению потерянных немецких колоний в Африке. Интересно, знали ли те, кто этим занимался, что автор диссертации – чернокожий?[232]

В сентябре 1932 г. сэр Хорас решил заняться своим здоровьем и немного похудеть, поэтому вместе с женой последнее лето Веймарской республики провел на богемском курорте Мариенбад, целебные источники которого, как считалось, способствовали улучшению пищеварения и помогали больным ревматизмом. «Лечение Хораса идет очень хорошо, – писала леди Рамболд своей матери. – Он сбросил уже 12 фунтов». Вокруг минеральных источников во второй половине XIX века построили грандиозные отели. На этом курорте в свое время отдыхали такие знаменитости, как Гёте, Эдуард VII, Шопен, Вагнер и император Франц-Иосиф. Популярность этого курорта пережила Первую мировую войну. Британский посол с женой встретили здесь представителей английской аристократии, графа Меттерниха и короля Испании Альфонсо XIII. Лечащим врачом Рамболдтов был «великий доктор» Поргес. Леди Рамболдт восторгалась званым ужином, который он устроил:

«Вчера вечером Поргес давал ужин. Это было блестящее мероприятие. Пригласили и нас. За красиво сервированным столом сидел ряд пациентов. Доктор произнес короткую речь, после чего заявил, что на сегодня в лечении объявляется перерыв и все могут пить, есть и веселиться. Такой «разгрузочный» ужин он устраивает в середине лечебного курса для избранных пациентов. У доктора богатая и приятная жена-еврейка»[233].

На том ужине по неизвестным причинам отсутствовала Маргарет Сэнгер, основательница «Американской лиги контроля над рождаемостью». Она приехала в Мариенбад, потому что страдала от хронической усталости и быстрого утомления. Маргарет писала своей подруге: «Я остановилась в комнате, в которой жил Гёте. Здесь его плита, часы и над моей головой висит портрет поэта и его последней любви»[234]. Доктор Поргес делал ей уколы в яичники, а также назначил держать в районе печени узелок с целебной грязью. Как и все остальные пациенты, Маргарет должна была пить много очень неприятной на вкус лечебной воды. Сэнгер не понравились окружавшие ее люди: «Забавно смотреть на толпы взрослых толстых мужчин и женщин, которые бродят под музыку, держат в руках зеленые, синие или красные стаканы и посасывают воду из трубочек, словно грудные дети из бутылочек. Все они выглядят ужасно и страдают ожирением. Не представляю, как Господь создал таких чудовищ»[235].

Однажды леди Рамболд поехала на соседний курорт в Карлсбаде, чтобы навестить «грустных испанцев и точно таких же грустных немцев». Жена британского посла размышляла: «Удивительно, что культуры «наших» стран так низко пали в эту тяжелую пору! [До назначения в Берлин сэр Хорас был послом в Мадриде.] Приблизительно двадцать когда-то очень богатых испанцев живут в грязном маленьком отеле. Мы сидели в ужасном крошечном ресторане. У немцев в плане денег дела идут нормально, но они чувствуют себя несчастными и озлобленными. Немецкая супружеская пара раньше занималась политикой, и муж был известным и популярным человеком»[236].

Через несколько дней леди Рамболд дала обед в честь короля Альфонсо, столь пышный, словно никаких экономических трудностей не существовало: «Обед прошел на «ура». Король Альфонсо был в прекрасном расположении духа и рассказывал нам анекдоты из жизни короля Эдуарда и других знаменитостей. Все его внимательно слушали. Еда была изумительной: truites au bleu[237], куропатки, холодная ветчина, персиковый компот и сыр. Стол был украшен красными и желтыми георгинами (в цветах Испании), король сразу заметил цветы и добавил, что «Verde» (зеленый цвет) для испанских роялистов означает «Viva el Rey de Espana!». [Да здравствует король Испании!] Все прошло отлично. После обеда мы пошли играть в гольф»[238].

Пока король Альфонсо пил целебные воды в Мариенбаде, Тельма Казалет посещала опустевшие фабрики и трудовые лагеря для безработной молодежи в Рейнской области. В трудовых лагерях предоставляли низкооплачиваемую работу для молодых людей в возрасте от 18 до 25 лет. Тельма точно так же, как и ее брат Виктор, парламентарий от партии тори, находилась в Германии с парламентской делегацией. Вот как она описала свои впечатления от поездки:

«Немцы ненавидят поляков, потому что считают их азиатами. Они полагают, что мы за них и против французов, но думают, что нам стоит занять более жесткую позицию. Немцы понятия не имеют, как обстоят дела в самой Англии. Они уверены, что мы мало страдали во время войны и давно о ней позабыли. Очень нечуткая нация. Партия Гитлера расколола народ и спасла Германию от прихода к власти социалистов/коммунистов. Практически вся молодежь поддерживает Гитлера. Немцы предполагают, что в следующей войне мы будем на их стороне»[239].

В последние месяцы существования Веймарской республики Андре Жид не терял надежды на то, что франко-германские разногласия уладятся. Он видел, что Германия на тридцать лет опередила Францию. Его соотечественник Роже Мартен дю Гар[240], впервые посетивший Берлин в ноябре 1932 г., с большим оптимизмом отнесся к тому, что происходило в Германии. Понаблюдав за уличной жизнью Берлина, дю Гар пришел к выводу, что в Германии пропагандируется новый тип человека, в котором «соединится настоящее и прошлое, индивидуализм и социализм»[241].