class="p1">— Я вчера ездил по адресам тех мужчин, чьи отпечатки опознаны, но до которых мы не смогли дозвониться. Одни из отпечатков принадлежат Грегу Пинклу.

— И кто этот Грег? — поинтересовалась Агнес.

— А вот это-то и есть самое интересное. Я не застал его дома, но встретил на этаже его сестру, которая была на него очень зла. Она сказала, что Грег периодически живет у нее в квартире, но сейчас почти не бывает, так как он вновь сошелся со своей барменшой, вот как она сказала. А имя этой барменши — Сандра Лестон, это та самая, которая работает в баре «Дикий медведь». Грег, кстати, тоже работал в этом баре на кухне. Как вам такое?

— Я не помню никого с таким именем, — задумчиво произнесла Агнес.

— Да, и мне он не попадался. Как оказалось, в тот день, когда мы пришли в бар, он самовольно ушел с работы в самый разгар вечера, за что и был уволен.

— Теперь понятно, на что ушли эти пять минут у Сандры. Спасала своего дружка, — сказал спокойно Ален.

— Да, шеф. А еще его сестра рассказала, что они помирились только на этой неделе. Когда я спросил, не случалось ли что-то странное или необычное за последние несколько недель, она вспомнила, что в то самое воскресенье, когда убили Линду, к ним ворвалась взбешенная Сандра и кричала на Грега, как сумасшедшая, потом кинула в него кружку, но попала в стену. И угадайте, кого Сандра проклинала и клялась убить?

— Линду Смит? — уточнила Агнес.

— Фамилию Сандра, конечно, не называла. Но, со слов сестры, кричала, как полоумная: «Я убью эту суку Линду! Я ее уничтожу!», ну и все в этом духе, — закончил Роберт.

— Отлично, Роберт. Вызывай на допрос Сандру Лестон, можешь даже поехать за ней, и пошли патрульных, чтобы нашли и привезли ее друга. Мы пока изучим переписку. Том, тебе нужно поспать хотя бы пару часов, а потом мне нужна будет твоя помощь.

Глава 17

На отшибе. Отец

Я познакомился с Люси, когда мне было восемнадцать, ей в то время только стукнуло шестнадцать. Мы жили в небольшом невзрачном городке и, как и все, мечтали о светлом будущем. Я хотел стать продавцом автомобилей, а она надеялась открыть свою кондитерскую. Такой красотки, как она, я никогда больше не встречал ни до, ни после нее. Я влюбился с первого взгляда, первого вздоха ее воздуха, пропитанного запахом раскаленного масла. Она тогда подрабатывала в местной забегаловке, и я приноровился заглядывать к ней почти каждый вечер. Люси всегда подходила ко мне с улыбкой, едва я успевал присесть за стол, и приносила самый вкусный кофе и сэндвич. Нет, я не был богатеньким мальчиком, никогда им не был. Мой отец — простой работяга, а мать всю жизнь проработала горничной в гостиницах. Я подрабатывал на стройке, а все деньги тратил в той самой забегаловке. Хотел удивить Люси, хотел казаться не тем, кем был на самом деле. Иногда я покупал букет цветов и приносил в забегаловку, а потом просто «забывал» на столе.

Через месяц после знакомства мы стали встречаться. Никто не был против. Моим родителям вообще было плевать, где я и с кем провожу дни и ночи, лишь бы не просил денег и приходил домой пореже. А ее родители… Мать была занята только собой и своими многочисленными поклонниками. Она была еще та стерва. Мне кажется, ее немного задевало, что я выбрал Люси. Но я старался ей понравиться, постоянно делал комплименты, и это возымело нужный эффект. Я тогда был красавец хоть куда. А отец Люси уважал меня за сильные руки и дерзкий нрав. Он был шахтером на пенсии и все время торчал у телевизора. Нам с ним было что обсудить. Я ждал ее с работы, потом провожал до дома, иногда тайком пробирался к ней в комнату и ночевал в ее постели.

В те времена мы мечтали о грандиозном. Помню, как валялись в городском саду на сочной зеленой траве у озера, смотрели в небо и представляли, как изменим свою жизнь, как будем жить в собственном большом доме, Люси будет печь тыквенные пироги, а я — разгуливать в деловом костюме и хвастаться годовой зарплатой. Но время шло, я завалил экзамены в колледж. Денег даже на самое скромное обучение не было, и мне пришлось устроиться на стройку на полный день. Люси расстроилась, но быстро утешилась, и мы решили, что я поступлю на следующий год.

Время шло, перемены так и не наступали. Я работал на стройке, она — в придорожной забегаловке. Мы стали чаще гулять в компаниях, а не вдвоем, пить пиво и покуривать травку. Люси нравилось внимание других парней, и когда наши мечты и мои рассказы о светлом будущем рассеялись, она стала все больше тянуться к вольной жизни, свободе от меня. Ну а что я мог сделать? Я, конечно, колотил в стену кулаками, пинал ветки по дороге к ней или от нее, и все равно шел.

В очередной летний день я сел за руль своей старой колымаги, собрал все деньги, какие у меня были скоплены, и увез Люси из этого городка. Она сопротивлялась, но я обещал, что все изменится, у нас начнется новая жизнь, а сейчас мы едем в незапланированный отпуск, который продлится до тех пор, пока не найдем место для нашего нового дома.

Первый месяц все складывалось прекрасно, у нас были деньги, ночлег и вкусная еда. Мы ни в чем себе не отказывали. Когда Люси соглашалась на мое предложение, основным ее условием была ее личная свобода. Ну а что я мог? Я согласился. И это согласие стало отправной точкой разложения, моего краха. Я всю свою жизнь любил только ее. А она? Она тоже любила только себя, не отказывала себе абсолютно ни в чем: ни в выпивке, ни в марихуане, ни в мужчинах. Я оставался в машине и просиживал там, сдерживая свой гнев, пытаясь уничтожить в себе все чувства, которые еще хоть как-то трепыхались. Повторюсь, я любил ее, вот и все. Когда деньги стали заканчиваться, а ее живот — расти, мы уже проехали не одну тысячу километров, и нужно было где-то обосноваться. Ночевать в машине — не лучший вариант, и мы остановились в Богом забытом городке, на последние деньги сняли номер в самом дешевом придорожном отеле, который смогли найти. Вечером вышли прогуляться и разговорились с тучной женщиной, которая