И она пульсирует, как будто представляет собой клубок стреляющих молний. И медленно течет в себе столп тумана… и все вокруг – лохматые отблескивающие лозы, и редкие фигурки богов, что стоят, запрокинув головы, и угловатые громады скальных обломков – все зажило особенной теперь жизнью: беззвучно перекликается и трепещет, отбрасывая шатающиеся тени.

Преображение долины развертывается и дальше. По сторонам от свечи с ледяным огнем вытягиваются наперегонки вверх и еще такие же колонны белого дыма. И вспыхивает на вершинах у них, как только достигают высоты первой, такой же ослепительный свет!

Ряды сияний заливают гигантскую чашу дола пульсирующими лучевыми волнами. Рождаются причудливые картины: пространства света и легкой тени то беспорядочно плещутся, как вода, а то на миг образуют правильные чередования, словно кристаллические решетки, и они плывут по склонам холмов…

И вдруг – трепещущие молниевые жгуты протягиваются меж огнями, что на вершинах столпов тумана. Сплетаются в ослепительную живую сеть, во вздрагивающий огневой полог! И гремит гром – рассыпчато и дробно и непрерывно – а не одинокими оглушающими раскатами, как при обыкновенной грозе. И бодрая ключевая свежесть переполняет воздух.

Как описать это чудо? Скорее всего подобно оно тому, что будто среди долины поднялся к небу… храм. Нерукотворный… с колоннами высотою в гору! Портал его – кипящая плазма, и она безостановочно и быстро течет, словно заузленный вихрь! Она излучает свет, непереносимый глазу.

Но более всего привлекает взор внутреннее пространство этого невообразимого храма. Там сотворился как бы некий особый мир! Там нет ветра; и так отчетливо, как не бывает и ясным днем, просматривается каждый листочек любой лозы. И каждый камушек дна – в том месте, где заповеданное это пространство пересекает речной изгиб. И ничего не отбрасывает никакой тени. И ни единого движения… только – летящие концентрические сияния, словно порывы ветра, перебегают по кромкам листьев…

Поток пронизывающей энергии переполняет чашу долины Лоз. И откликается на него сердце. И Тессий чувствует, как у него шевелятся на голове волосы. И бога переполняет оторопь какого-то трепещущего восторга… и словно бы мириады тонких иголочек колют кожу.

Вдруг молниевый полог весь резко собирается к центру. И разбухает, преображаясь в циклопический огневой пузырь. И делается подобен золоту.

Золотой шар кипит, чуть вздрагивая по краям, и мерцает… Все дымные колонны скручиваются и клонятся, и утончающиеся вершины их тянутся к слепящему средоточью. Оно все более насыщивается энергией, оно становится все более тяжким… Вдруг белые столпы взносятся, наподобие вырываемых тайфуном с корнем деревьев, – и канут в золотое сияние, словно в воду!

Все разбухает и зреет пламенеющий гигантский гранат… И наконец он – взрывается!

Не происходит ни малейшего шума. Но легион сияющих ядер расплескивается по долине в единый миг. Подобно брызгам от упавшего в воду камня. Какие-то из них замедляются в своем беге и плывут в воздухе; другие погасают с гулким хлопком, ударившись в стены скал. И только вот теперь, неожиданно, под канонаду этих разрывов приходят с разных сторон короткие вздохи ветра. Последние плывущие шары гаснут, и делается в долине Лоз – мрак.

Тогда, запрокинув головы, боги видят: растрепанная и низкая кружащаяся туча сокрыла звезды. Кипение ее черных клубов застит луну… Впечатление, что будто бы это кокон слепящей плазмы, взорвавшись, изверг назад весь поглощенный туман, переменив цвет его.

Явилось и еще что-то новое. И Тессий даже и не сразу понимает, что именно. Так он ошеломлен созерцанием череды чудес, их как бы нескончаемой кавалькадой, несущейся перед взором… А ведь уже наверное несколько минут как повсюду звенит вода! И тело ощущает влагу и холод ливня! Однако более сильные впечатления даже не позволяли этому проложить дорогу в сознание…

Танцуют струи вразброд, и ударяются они дробно, гулко в крепкие упругие листья. И долетает сквозь этот звук до Тессия звонкий смех летучего бога. Он оборачивается, завороженный этой задорной радостью, и тогда видит: вкруг Селия трепещет ореол радужного сияния!

– Вызови тепло, Тессий! – кричит ему друг сквозь дождь. – Иначе ты до костей продрогнешь!

И Тессий вспоминает прием, что пробуждает соответствующую игру Силы. Он совершает глубокий вдох, замирает и фокусирует внутренний взор на солнечное сплетение. И выдыхает – и около его тела вспыхивает переливчатый свет!

Благословенный жар омывает члены…

Объятие тепла крепнет, и беспричинное играющее блаженство – радость, будто от выпитого вина – расходится волнами по всему телу. И высыхают влажные волосы. И даже выступают росинки пота на его лбу, как если бы стоял Тессий около раскаленной печи… И вот уже ему вновь охота почувствовать прикосновенья дождя, рассеиваемые сейчас радужным щитом, ласку ветра!

Тогда мерцающее марево лопается беззвучно, словно мыльный пузырь. И Тессий бежит куда-то, не разбирая дороги вовсе, кричит нечленораздельное и смеется… И ветер беспорядочно швыряет навстречу пригоршнями прохладный дождь, и хлещут влажные листья виноградной лозы, блестящие… А черное разреживается над головой все больше – и видны звезды.

Белый лоскут материи задевает щеку. Это обгоняет своего друга, устремляясь вперед по воздуху, Селий, летучий бог. И Тессий сам едва только не летит, так это кажется ему в те мгновения. Его ступни поминутно оскальзываются на размокшей земле – и все-таки он не падает.

Нестройные и громкие крики, смех – несутся со всех сторон. Боги опьянены жаром радужного огня, вызываемого их Силой. А более того кружит голову колдовской воздух, разреженный и звенящий, оставленный по себе распавшимся звездопадом огневых сфер храма гроз.

И переливчатые сияния вспыхивают и гаснут, перемещаясь, по всей долине. Они как будто перекликаются…

Тессий внезапно чувствует: его бегущие ноги… уже не достигают земли! Это развеселившийся Селий подхватил друга со спины под мышки и влечет в небо. И медленно уходит вниз таинственный полумрак виноградных дебрей. А туча вовсе уже развеялась и – в особом, в покойно-нежном синем сиянии лунной ночи лежит, серебряная, река…

– Куда ты меня возносишь, неугомонный?

– Вперед и вверх – к Сердцу Праздника! Желаешь ли поклониться царице этой великолепной ночи? Немногим лишь из богов известно ее возвышенное убежище… а достигнуть – возможно, это сумеем и вовсе только вот мы с тобой!

Высокий скальный уступ укутан вьющимися растениями. И масса их напоминают черную тучу, которая растворилась, недавно, без всякого следа в небе. И даже такое чувство, что будто эта туча не расточилась, а сделалась неподвижною и легла, широкими неровными лентами, по скальным изломам. Лишь некоторые грани почти что отвесной кручи свободны от этой буйной растительности и брошены на них, яркие, лунные лоскуты.

Летучий бог и несомый им приближаются к узкой и расположенной высоко террасе. Отблескивает иногда слабо луч на проплывающих под Тессием влажных листьях… И наконец, Селий, найдя удобное место, опускает на каменный карниз друга. Он разнимает объятия свои бережно, и тем не менее Тессий все же оскальзывается на мокром камне, едва не падая в бездну – подвох внезапно возвращенного веса, переставшей поддержки.