Трейси распахнула глаза.

— Что?! — переспросила она. — Когда ты в последний раз разговаривал со Стефани?

Он перевел на нее обреченный взгляд.

— Когда узнал, что ты собираешься у нее работать, — глухо проговорил он в ответ. — Я подумал, что она решила влезть в нашу семью… расколоть ее на части. Я не мог позволить ей сделать это.

— Папа?! — В глазах Трейси отразилась боль. — Зачем?!

— Я не знаю! — в отчаянии произнес он. — Мне казалось, что в ее силах лишить меня твоей любви. Я боялся, что она расскажет тебе о том, как я поступил. Что после этого ты возненавидишь меня. Я бы не смог с этим смириться.

Трейси смахнула набежавшие на глаза слезы.

— А она ничего не сказала, — прошептала она. — Она ничего не сказала… Она просто хотела увидеть меня, потому что опасалась, что не перенесет операцию. Боже! Ведь уже столько времени прошло! — Трейси в ужасе перевела взгляд на часы и бросилась к телефону. — Надо срочно узнать, как она там!

Герберт молча сидел на диване, пока дочь разговаривала с дежурной медсестрой. Наконец Трейси положила трубку и обернулась.

— Вроде бы все нормально, — тихо проговорила она. — Стефани пришла в себя. Сейчас у нее врач. Я так поняла, что все будет хорошо.

Герберт облегченно вздохнул.

— Слава богу, — заметил он.

— Да. — Трейси пристально посмотрела на него.

— Прости меня, дочка, — покаянно пробормотал он. — Я так виноват перед тобой, перед Стефани.

Трейси подошла к нему и обняла его.

— Ладно, пап, — произнесла она. — Прошлого уже не вернешь. А будущее… Стефани жива… Значит, мы можем хоть что-то исправить.

— Да, ты права, — согласился он, прижимая ее к себе. — Я останусь. Мне надо с ней поговорить.

— Правильно, — согласилась Трейси. — Вам уже давно пора все обсудить.

Они еще долго разговаривали, отец и дочь. И только когда робкие розоватые лучи встающего из-за горизонта солнца начали заглядывать в номер сквозь неплотно прикрытые занавески, Герберт поднялся и ушел к себе.

Трейси еще раз позвонила в клинику, убедилась, что со Стефани по-прежнему все в порядке и она отдыхает. Немного успокоившись, Трейси приняла душ и легла в кровать.

Но сон долго не шел к ней. Тысячи мыслей роились в голове, мешая заснуть. Стефани, Летиция, Герберт… все они перемешались в какой-то ужасный калейдоскоп. Наконец, измученная всем этим, она забылась тяжелым сном.

Он целовал ее, медленно и нежно, и это было прекрасно. Они лежали обнаженные на смятой постели, их тела, еще разгоряченные после продолжительного занятия любовью, вновь тянулись друг к другу.

Он провел поцелуйную дорожку по ее Шее, вниз, к груди… Она вскрикнула и выгнулась навстречу, когда почувствовала ласковое прикосновение его губ к нежному розовому соску. Жар, концентрировавшийся где-то в низу живота, вдруг взорвался огненным фейерверком, и каждое последующее его прикосновение превращалось в сладостную пытку. Словно впервые он исследовал ее тело, находя самые отдаленные и заманчивые уголки, лаская их, заставляя ее испытывать неземное блаженство.

Такого никогда с ней не было. Никогда в жизни ни один мужчина так не заботился о ее чувствах. Трейси трепетала, каждая ее клеточка реагировала на эти ласки, вибрируя, словно натянутая струна. Это было так волшебно, что казалось чем-то нереальным. И ей хотелось продолжения и полного изнеможения, которое, она это знала, последует затем. И она нетерпеливо извивалась под ним, требуя большего, давая понять, что готова… Но он словно не видел призывов ее тела, продолжая свою игру, заставляющую ее терять разум.

— Я так больше не могу, Джон! — воскликнула она. — Я хочу тебя!

Очнувшись, Трейси подскочила на кровати. Она вся дрожала. Джон! Господи, они же целовались! А он… он ее брат!

Ей стало нехорошо. Воспоминания о сновидении все еще кружились в ее голове, но уже не приносили такого наслаждения.

Ей стало мерзко… мерзко от собственных желаний. Да, она просто не знала… Но неожиданно она разозлилась на отца, на Летицию, на Стефани за то, что они загнали ее в этот тупик, из которого не было выхода.

Ее тянуло к Джону. Несмотря ни на что, она чувствовала в его присутствии необъяснимое волнение. А что теперь? Ей еще предстоит несколько дней работы. И они будут встречаться! И наверняка столкнутся у Стефани в больнице… Как себя вести? Ужас! Его тоже тянет к ней, и этот магнетизм заставляет их терять разум в самые неподходящие моменты.

Трейси была словно в тумане, когда поднялась с кровати и проследовала в ванную. Прохладный душ немного взбодрил ее и чуть прояснил ситуацию. В конце концов, ничего непоправимого не случилось. И будет лучше, если, закончив работу по договору, она сразу же уедет, оборвав все концы.

Конечно, можно было бы поддерживать дружескую связь со своим неожиданно обретенным братом. Но Трейси отдавала себе отчет в том, что не сможет справиться со своими эмоциями в его присутствии. Это было ужасно… ужасно несправедливо. Но, видимо, придется с этим смириться.

Вздохнув, Трейси вытерлась махровым полотенцем. Она чувствовала себя уставшей. Несколько часов сна не прибавили ей бодрости. И лишь душ немного улучшил самочувствие, внес свою лепту, почти незаметную.

Быстро одевшись, Трейси вышла из номера. Она не стала будить отца, потому что знала, что в случае чего он обязательно позвонит ей.

Внизу ее уже ожидало такси. Сев на пассажирское сиденье, Трейси назвала адрес. Она не знала, что можно привезти Стефани, поэтому заехала в цветочный магазин.

Господи, Стефани ее мать! А она не догадывалась об этом! Все это было так странно. И Трейси вдруг поняла, что совершенно не представляет, как теперь вести себя с ней.

Она заказала красивый букет, но ей казалось, что этого мало, что Стефани, пережившая столько горя, заслуживает большего. И в то же время Трейси боялась их встречи. Она понимала, что разговор со Стефани неизбежен. Но как… как ей самой отнестись к той правде, что она узнала только вчера?

Да, Стефани ее мать, и Трейси тянуло к ней. Каждый раз при их встречах словно какие-то невидимые нити связывали их. Но как же Летиция? Она вырастила ее, как родную дочь. А отец?

Трейси вздохнула. Как же все сложно в этой жизни, как же сложно! И ей самой придется разбираться во всем этом. В то время как каждый с нетерпением будет ждать от нее принятия решения, от которого зависела жизнь близких ей людей.

И вдруг… словно яркий луч озарил ее разум и сердце. Что толку разбираться в прошлом? Кто прав, кто виноват… Разве в этом дело? Теперь надо строить будущее — постепенно, кирпич за кирпичиком. В этот момент Трейси осознала, что вполне может с этим справиться. Единственное, что тревожило и тяготило ее, это встреча с Джоном.

Она не знала, как обуздать свои чувства, которых теперь не должно быть. Не знала… Но она очень надеялась, что судьба поможет ей сделать верный шаг.