Денис, которому адресовались эти цитаты, скрытый упрек понимал, и юмор тоже, хохотал от души, но по существу вопроса лишь по-сиротски разводил руками. После обеда Штукин отдал Волкову две готовые справки, что-то наврал про встречи с источниками и умотал в центр. «Встречи с источниками» – это была идеальная причина, чтобы слинять с работы еще с милицейских времен. Поди проверь! Источник – это же святое, очень интимное. Денис, конечно, тоже был не дурак, но он всегда делал вид, что верит подчиненным, если только у них уже откровенно не «зашкаливал борзометр». Штукина же Волков вообще не контролировал, по сути, предоставив полную свободу. Это сам Валерка отчитывался перед Денисом, а не Денис заставлял его.

Штукин доехал до Стрелки Васильевского острова, бросил у Ростральных колонн машину и вышел на набережную. От Невы дул холодный ветер. Валерка, ежась, курил и по сотому уже разу крутил в голове свой план и по сотому же разу задавал сам себе вопрос: да или нет?

В своих душевных терзаниях Штукин почти дошел до пошлой вещи – он решил было бросить монетку. Орел – да, решка – нет. И он действительно достал из кармана пятирублевую монету и подбросил ее. Подбросить-то подбросил, и даже поймал, но вот раскрывать кулак и смотреть, что выпало, не стал – стыд обуял. Валерка оскалился, что-то рыкнул даже и швырнул с силой монету в Неву. Какие-то две мимо дефилировавшие девушки, судя по всему студентки, испуганно покосились на него. Штукин состроил им морду маниакального дебила. Девушки, взвизгнув, убежали, а у Валеры от такой мелкой пакости, как ни странно, немного поднялось настроение. Он снова свесился с набережной и посмотрел на свинцовые волны Невы. Почему-то в голову Штукину пришла греческая легенда о перевозчике, который переправляет через реку души усопших и погибших в царство мертвых… Валера сердито тряхнул головой и подумал: «Ну вот, уже всякая херня в голову лезет! Все, хорош душевным онанизмом заниматься. Чего мне хочется? Мне хочется это сделать. Все. Это самое главное. Как какая-то тетенька говорила – лучше жалеть о сделанном, чем о том, что не хватило решимости сделать. Все. Делаю. Надо звонить Гамернику». Однако даже после принятия решения Валера позвонил Гамернику не сразу. Еще примерно полчаса он уже «набело» перебирал в голове составные части своего плана. А надо сказать, что, ошибаясь в основополагающих моментах, остальные детали Штукин просчитал красиво и даже почти безупречно. То, что сложилось в результате в его голове, можно было сравнить с очень красивым дизайном дома, фундамент которого был заложен на болоте…

Наконец Валера выбросил очередной окурок в Неву и решительно направился к ближайшему таксофону. Однако, когда он набрал номер мобильного телефона, любезно-механический голос сообщил ему, что аппарат абонента «…выключен или находится вне зоны действия сети». Штукин перенабирал номер трижды – но все с тем же результатом. Валерка занервничал, отошел от таксофона. Перекурил, еще раз продумал интонацию и, набрав в легкие воздуха, перезвонил уже в офис Гамерника. Секретарша очень любезно ответила ему, что «…Сергея Борисовича сейчас нет в офисе, перезвоните, пожалуйста, позже».

Штукин отъехал в кафешку на Среднем проспекте, поел без аппетита и где-то через час предпринял новые попытки связаться с Гамерником. Эти попытки увенчались таким же успехом, как и предыдущие. Трубка была отключена, в офисе отвечали, что Сергея Борисовича нет на месте.

К вечеру Валера уже запсиховал и начал говорить с секретаршей довольно нервно. Она устало пообещала предпринять все возможные усилия, чтобы связаться со своим шефом, и попросила перезвонить еще через час. Когда Штукин перезвонил минут через пятьдесят, к телефону в офисе никто уже не подходил. Причина была проста и очевидна: секретарша просто ушла домой.

Ночь Валера провел дурно. Ему не спалось. Каждый час он, плюнув уже на конспирацию, пытался прозвонить на мобильный Гамерника со своего телефона. Все было безрезультатно. Штукину неожиданно пришла в голову дикая мысль: «А что, если уважаемый Сергей Борисович запил с блядями и ушел в астрал на неделю, отключившись от внешнего мира? Закон подлости… Блин, да что же это такое!…»

Заснул Валера лишь часа в четыре утра. Встал он в девять, наскоро заскочил в душ и позавтракал яблоком и бутылкой кефира. Потом Штукин оделся поудобнее (кроссовки, джинсы, легкий хлопковый свитер и натовская куртка), достал из шкафа «Осу»[20], разрешение на ношение которой, кстати, выхлопотал ему Денис, и вышел из дому.

Ровно в десять часов Валера снова позвонил в офис Гамерника из таксофона. Секретарша уже была на работе. Она любезно предложила Штукину оставить свои координаты, чтобы Сергей Борисович перезвонил, «…когда сочтет нужным».

Валерка, которого нещадно поджимало время, психанул. Через несколько часов, по его плану, Крылов должен был выйти на точку западни, а тут какая-то фря чуть ли не в открытую посылает подальше, и следующего раза можно будет ждать всегда…

– Послушай сюда! – рявкнул в трубку Штукин. – Я с хозяином разговариваю?!

– С секретаршей! – возмущенно ответил девичий голос.

Валера с трудом удержался, чтобы не матюгнуться:

– Так вот, наемный работник неопределенной профессии! Это вас беспокоит уголовный розыск Российской Федерации! А так как вы находитесь на территории оной, то соблаговолите выслушать по телефону информацию! Я перезвоню через десять минут, и гражданин Гамерник меня выслушает, потому что к этому времени он найдется! А если нет, то мы придем в офис его искать! И если там мы его не найдем, то вскоре он все равно выйдет из какой-нибудь квартиры и на него наденут наручники! Ясно излагаю?

Этот вопрос Штукин задал не для того, чтобы услышать ответ, поэтому продолжил психологический прессинг почти без паузы:

– Так что сейчас – коленочки вместе, руки – на парту и – работать согласно записи в трудовой книжке! Объясняю, что у уголовного розыска нет таких сил, как у УБОПов. Поэтому у нас задержанные пристегиваются к вонючей батарее ржавыми кандалами! Для молодых и длинноногих это, может быть, и эротично. А для Гамерника будет хлопотно и дорого. Конец связи!

Валерка швырнул трубку на рычаги, едва не разбив таксофон, и с шумом выдохнул.

Ему даже в голову не пришло, что телефоны Гамерника могут прослушиваться… А ведь должна была такая мысль родиться – особенно после той беседы с Ильюхиным, когда он ясно обозначил свое отношение к Гамернику… Впрочем, Штукину повезло. Эх, если бы у Ильюхина «техника стояла» не только на одном из мобильников Гамерника, но и на его офисном телефоне! Такой бы монолог ему принесли моментально – в распечатке – с кассетой. Кассета была бы необходима, поскольку Валера не представился… Если бы… Тогда бы все могло пойти по-другому. Но «точки» в УУРе всегда ограничены, и ПТП, как правило, включают лишь на мобильные средства связи. Объективно это, конечно, правильно, так как вся информация обыкновенно идет по сотовым.

Штукин об этом не думал. Он, вообще, после подслушанного в доме Юнгерова разговора способен был думать лишь в одном направлении.