— И какой суммой располагают ваши агенты?

— А вот в этом и заключается первая стадия операции. Дело в том, что они везут с собой только десять тысяч галактических экю, или гэкю, как их там называют. Сумма сама по себе весьма немалая, но она не составляет и трети стартовой цены Олимпика. Мы, конечно, располагаем капиталами, которые позволяют забить на аукционе всех конкурентов. Но собрать такие средства воедино, перебросить их в этот Мир, конвертировать в галактические экю и доставить их на Плей мы просто не успеваем.

— И за какие, извини, шиши, они должны покупать Олимпик, да ещё и любой ценой? — интересуюсь я с самым невинным видом.

— Тут я должен сделать небольшое отступление, — говорит Меф, словно не замечая моего сарказма, — Планета Плей знаменита в этом Мире двумя достопримечательностями. Первая, это алмазные и рубиновые копи, равных которым нет в Галактике. Вторая, это знаменитые на всю Галактику игорные дома. В принципе, эта вторая особенность и дала имя планете. Алмазы и рубины там нашли позже. Самый крупный игорный дом на Плее и во всей Галактике называется «Алмазная пыль». Ставок там не ограничивают. Можно проиграть за вечер целую планету, а можно выиграть звёздную систему. Проблема только в том, как вынести выигрыш. Мафия, которая контролирует большую часть игорного бизнеса Плея, в том числе и «Алмазную пыль», очень не любит делиться своими доходами с кем бы то ни было. «Алмазная пыль» это — целый комплекс злачных мест для прожигателей жизни. Десятки игорных залов, несколько отелей класса «супер-люкс», рестораны, в которых можно отведать самые экзотические блюда из самых отдалённых дыр Галактики. Десятки публичных домов с такими женщинами, которые за одну ночь могут разорить мультимиллионера. Торговые комплексы, где можно приобрести всё, на что только способна фантазия, а если её, фантазии, у покупателя нет, то он всё равно оставит в этих комплексах всё, что осталось у него после визита к проституткам. Или наоборот. Стоит ли говорить, что и отели, и рестораны, и публичные дома, и торговые комплексы принадлежат той же мафии. Кстати, ей же принадлежат и копи, где был найден Олимпик. Поэтому, он будет продаваться в одном из торговых залов «Алмазной пыли».

— Я понял, — говорю я, пользуясь паузой, вызванной тем, что Меф наливает себе вина и прикуривает сигару, — Вы хотите, чтобы ваши агенты выиграли в «Алмазной пыли» сумму, необходимую для покупки Олимпика.

Меф отпивает глоток вина, затягивается сигарой и смотрит на меня, склонив голову к левому плечу. Есть в этой его позе что-то от птицы. При этом поглаживает свой шрам и улыбается:

— Вот, видишь, ты сам всё понял. Приятно иметь такого догадливого сотрудника. И почему мы не работаем вместе?

— И сколько же надо выиграть, чтобы купить Олимпик? — спрашиваю я, игнорируя намёк Мефа.

— По нашим прогнозам продажная цена Олимпика должна несколько превысить пятьсот тысяч гэкю.

У меня невольно вырывается свист. На Лену я, вплотную занятый Мефом, давно не смотрю. А она всю эту беседу внимательно слушает и тут же высказывает своё мнение:

— Помнишь, Андрей, мы не так давно гадали, почему они всё время терпят поражение при столкновении с нами. Теперь я поняла. Если они все свои операции планируют в таком же духе, то удивительно, что у них вообще что-то получается.

Меф весело и от души смеётся:

— Права ты, Елена, тысячу раз права! Два ноль, в твою пользу!

— И ничего смешного я не вижу, — всё так же спокойно продолжает Лена, — Это же уму не постижимо, планировать операцию, всю состоящую из неопределённостей. Выиграют они нужную сумму или нет. Смогут перебить цену на торгах или нет. Сумеют вывезти камень с планеты или нет. Да к тому же все неопределённости вытекают одна из другой. Да где это видано!? Если я предложу такой план операции, меня тут же в Школяры разжалуют и заставят сдавать заново все зачеты и экзамены. А, скорее всего, сошлют в Хозсектор пожизненно, без права работы в реальных Фазах до конца дней своих. Интересно, кто автор столь блестящего плана? Уж не ты ли? В таком случае, преклоняюсь и весьма сожалею, что не могу взять с собой в Монастырь твой автограф. Я бы повесила его на стенку в Аналитическом Секторе: учитесь, как надо планировать операции, не то, что вы. Рассчитываете всё до мелочей, вплоть до того можно нам в определённый момент высморкаться или лучше чихнуть.

Ленка торжествует, она смотрит на Мефа, склонив голову к левому плечу, прищурившись и облизывая губы кончиком языка. Странно видеть у Нины Матяш знакомые повадки Елены Илек. Хорошо зная эти приметы, я делаю вывод: спёкся Меф, можно к столу подавать. Сейчас Ленка добавит перчику, горчички, польёт уксусом или майонезом и начнёт, не торопясь, кушать.

Но невозмутимый Меф одним движением разрушает прекрасно подготовленную атаку:

— И опять ты права, Елена, права на все сто пятьдесят процентов. И можно было бы сразу чехлить орудия и играть отбой, если бы не одно обстоятельство. В операции участвует прямой агент, отличительной особенностью которого является недюжинные аналитические способности и умение быстро, на ходу, принимать единственно верные решения. Правда, и у него есть недостаток. Всё рассчитать и принять верное решение он может, а вот воплотить… Здесь он, прямо скажем, не очень силён. Потому-то я и предложил, чтобы в связке с ним работал именно Андрей. Потому что, как не рассчитывай, а в таких делах всего не предусмотришь. Кстати, именно этим моментом и ограничилось моё участие в разработке операции. А что касается первого этапа, то за него я спокоен. Внедрённый агент в миру был профессиональным шулером, и при внедрении Андрея эти его навыки будут оставлены в Матрице носителя. К тому же, прямой агент имеет некоторые способности, которые помогают ему видеть карты противника и телепатировать эту информацию партнёру. Так что крупный выигрыш им гарантирован.

Лена хочет что-то возразить, но, поняв, что на каждый её аргумент у Мефа найдётся не менее аргументированный ответ, безнадёжно машет рукой, отрезает кусок жареного зайца и впивается в него зубками. Меф благосклонно смотрит на неё. Таким взглядом радушная, хлопотливая хозяйка награждает гостя, которому понравилось какое-то предложенное блюдо, и он просит добавки.

Пользуясь молчанием, я обдумываю то, что услышал от Мефа. Слов нет, операция рискованная, и есть немало шансов за то, что успешно она не завершится. В этом случае у Мефа будут все основания не сдерживать данного слова. Ха! Словно я верю, что он намерен его сдержать! Но с другой стороны, в ходе этой операции может возникнуть такая масса непредвиденных моментов, что грош мне цена, если я не воспользуюсь хотя бы одним.

— Андрей, если ты намерен участвовать в этой авантюре, ты потеряешь себя в моих глазах дважды. Первый раз за то, что согласился вообще, а второй за то, что решился на эту глупость. Настоящие хроноагенты в такие игры не играют, — слышу я голос Лены, которая уже справилась с зайчатиной и теперь держит в руке кубок с вином.

Примерно такой реакции от своей подруги я и ожидал. Было бы удивительно, если бы она сказала что-то другое. По-моему, даже Меф знал это, потому как он продолжает глядеть на Лену отческим, благосклонным взглядом. Вдоволь насмотревшись на неё, Меф обращается ко мне: