сквозь круглые очки, словно изучал. – Не скрою, я был категорически против этой операции. Но Гектор сказал мне, что он встретил и полюбил женщину, ради которой готов на все. Если имеется хоть малейший шанс, он его использует. Теперь я понимаю его настойчивость. И не собираюсь утаивать от вас, как от его будущей жены, ничего.

Теперь Катя внимательно посмотрела на врача.

– Однажды я уже его оперировал, – продолжал доктор. – Тогда мы решили делать все в два этапа с паузой в полтора года. В промежутке Гектор уехал в военную командировку и получил пулевое ранение в живот. Крайне тяжелое, почти смертельное. Оно фатально повлияло и на наши достижения в восстановительной пластике. Я вынужден был удалить пересаженные ткани, потому что их отторжение и воспаление грозило серьезнейшими последствиями. К сожалению, то, чего я больше всего опасался, случилось снова. Гектор ведь себя не бережет. Осколочное ранение, заработанное им…

– Доктор, он меня спас, собой закрыл от осколка, – сказала Катя. Чтоб он знал.

Врач снял очки, потер переносицу и вновь водрузил их.

– Удаление осколка, общий наркоз, новое воспаление, антибиотики… И все это – когда пластика находится в пограничном состоянии, без устойчивых показателей к прогрессу. Гектор ведь настоял, чтобы я делал все сразу. Перенесенная им операция сравнима по серьезности с операцией на сердце. Он, конечно, парень крепкий, но… Буду с вами честен – его великолепная физическая форма, атлетизм, его восточные единоборства – результат силы его духа, своего рода щит. Он годами им закрывался от жестокой реальности. То, что с ним произошло в плену у боевиков на Кавказе – те страшные варварские пытки и увечья, которым его подвергли, последующие операции, ранение в живот, – слишком много для одного, пусть и могучего, организма. Другие на его месте давно бы стали инвалидами. А он заново сделал сам себя, не просто восстановился физически, но старался компенсировать то, чего его лишили фанатики-изуверы, калеча и прижигая огнем его плоть. Сейчас у нас снова серьезная ситуация сложилась…

Кате показалось, что она перестала дышать.

– Подождите, подождите, не отчаивайтесь. До самого худшего пока еще дело не дошло.

Она вся обратилась в слух.

Старик Асклепий дотянулся до принтера и забрал распечатанные листы.

– Я отменил Гектору прежние препараты. Назначаю ему курс инъекций.

– Уколы? А не под нож?! – Катя встала, затем села. Рухнула в кресло.

– Да, инъекции. Два новых препарата. Один многопрофильный, главный, второй ингибитор. Попробуем их… Делать по две инъекции одновременно по этой схеме. – Он протянул Кате распечатки. – Строго соблюдать временные интервалы. Не пропускать! Ни в коем случае! Колоть по временному графику. Предупреждаю, могут возникнуть побочные эффекты – подъем высокой температуры, спутанность сознания. Но это не должно останавливать, потому что означает борьбу его организма. Уколы делать в бедро, живот и паховую область, максимально близко к пересаженным тканям. Понимаете, не все у него упирается в пластику. Хуже дела обстоят с урологией, все взаимосвязано. Я сейчас предлагал ему лечь в клинику, чтобы его здесь у нас прокололи. Он категорически отказался. Заявил, что не ляжет и что сам способен делать себе уколы. Правда умеет, я знаю. Но вы, пожалуйста, следите, чтобы он не пропускал время инъекций и не запаздывал. Не место важно, а строгое соблюдение инструкций лечения.

Он вручил ей распечатку-график.

– Курс инъекций рассчитан на несколько дней. Дальше посмотрим, что покажут обследование и анализы. Куда сместится вектор – в положительную сторону или отрицательную. Если в последнюю, не дай бог, иного выхода, как хирургическое вмешательство, уже не останется. И нового шанса на пластику уже не представится никогда. Его организм не выдержит.

Он помолчал.

– И еще. Я, конечно, не психиатр, однако… Проблема в том, что кроме его истерзанного пытками и ранениями тела – у него серьезно травмирована психика. Его увечье и жизнь, которую он вел много лет до встречи с вами, скрывая от всех истинное положение вещей… Его уязвленная мужская гордость, тяжелые депрессии… Трагическая гибель его брата-близнеца, безумие отца – все вместе наложило отпечаток на него. Вы, наверное, заметили, что он часто в разговоре использует некую метафору, сравнивая себя с Гектором – героем «Илиады». Его знаменитое «Я Гектор Троянский». Дело ведь не только в совпадении имен. Под метафорой кроется глубокая психологическая травма, неосознанное желание быть одновременно героем и жертвой мук и страданий. Жертвой даже в большей степени, потому что…

– Нет, доктор, это не метафора, – возразила Катя. – Он и есть тот самый Гектор из «Илиады». Гектор из Трои.

– То есть? – врач взирал на нее удивленно.

– Полная реинкарнация, – твердо, убежденно ответила Катя.

– Надо же… На каких высотах вы с ним общаетесь. – Врач покачал лысой головой. – Возможно, именно то, что ему всегда было нужно. Чего он жаждал. И он в вашем лице обрел ту, что искал. В нынешний тяжелый момент ваше мнение о нем… восприятие… не просто ему поможет, но… вдохновит. Придаст сил. Хотя многие не поймут подобных вещей. Сочтут ваши с ним отношения…

– Слишком экзальтированными. Я знаю, доктор. Нам с Геком плевать, что говорят другие люди. Это только наше.

– Ну и правильно. К черту досужие мнения пустоголовых обывателей. – Старый Асклепий сдернул очки и придвинулся ближе к Кате. – Ну а теперь, раз у вас такие отношения, наконец о хорошем. Вам, как его будущей жене, я открою главное: когда наше лечение даст положительный эффект… Я не говорю если, видите, я говорю когда, потому что я сам надеюсь на его силу, выдержку, выносливость и его безграничную любовь к вам… Когда острая стадия минует и все заживет, ваше духовное единство дополнится физической близостью. Я не кудесник, наша операция, конечно, не позволит вам с ним иметь в полной мере все то, что есть у обычных пар. Однако перед вами иные возможности. Увечья обострили его чувственность до предела. А страсть, которую он питает к вам, поглощает его целиком. Ему неизвестны апатия, пресыщенность, усталость, которым подвержены обычные мужчины, – его внутренний огонь нельзя потушить. Сила его чувств подарит ему во время вашей близости так называемый «сухой оргазм». Для Гектора это станет сильнейшим эмоциональным потрясением – в хорошем, счастливом смысле слова. Его реакция может оказаться бурной. Примите это в нем. И не бойтесь с ним ничего.

– Я с ним ничего не боюсь, – сказала Катя.

Вошел Гектор.

– Закончил с перевязкой? Чудесно. Необходимые препараты в нашей аптеке в наличии. – Врач поднялся. – А мы с твоей будущей женой прекрасно поговорили сейчас.

Выражение лица Гектора…

Катя запомнила его навсегда. Молния сверкнула в ночи,