последовали за источником возбуждения. Он мягко согнул мою ногу в колене и поставил пяткой на столешницу.

— Что ты делаешь?

— Собираюсь завтракать.

Даниэль взял пиалу с земляничным вареньем. Капля с чайной ложки намеренно упала на моё согнутое колено и скользнула вниз по внутренней стороне бедра на пару сантиметров. Я не могла отвести взгляд от того, как горячий язык слизал варенье, двигаясь точно по его следу.

Вытянув мою ногу, Даниэль начал с щиколотки: оставлял сладкие метки и тут же слизывал, сцеловывал их с меня, приглушенно постанывая, будто я была самым искушенным десертом в его жизни. Он склонялся всё ниже, а я вздрагивала и закусывала нижнюю губу всё сильнее, когда прохладная вязкая капля всё выше капала по бедру, и предвкушала, что вместо неë скоро почувствую теплые губы.

Отрицать и говорить, что я этого не хотела, было бессмысленно и глупо. Меня с потрохами выдавало поведение: в том, как я дышу, изгибаюсь, двигаясь к нему на встречу, закрываю глаза. От моих тихих стонов я ощущала его улыбку на своих бедрах, что проникали под кожу, оставляя отпечаток на костях.

Его пальцы скользнули по разгоряченной коже ног, туда, где начинался поясок трусиков, и рванул его вниз, сбрасывая на пол. Я вздрогнула, когда мокрая ткань отдалилась, вызвав приятную щекотку. Даниэль ухватил меня за талию и заставил сдвинуться к краю стола. Теперь я, без сомнения, испачкаю его штаны смазкой. Ногти вонзились в его крепкие плечи в желании быть ближе и не отпускать.

— Это да? — он ухмыльнулся мне в губы.

— Это тысячу раз — да.

Установив со мной зрительный контакт, Даниэль стал медленно опускаться передо мной на колени. Если верить тому, что я видела в его глазах: чистая похоть и обожание, сейчас для него я была самой желанной девушкой в мире.

В несколько движений он уложил мои ноги на свои плечи и поцеловал внутреннюю сторону бедра. Мягкая чувствительная кожа в ту же секунду покрылась мурашками, отзываясь на робкое прикосновение губ. Я вся сжалась, будто пыталась освободиться от его сладкой хватки.

— Меня... — я облизала пересохшие губы, — никто и никогда... там...

— Значит я буду первым.

Даниэль обдал промежность лёгким горячим дыханием, заставляя буквально извиваться на месте. Прикрыв глаза, он обвёл кончиком языка, едва касаясь кожи, мою мокрую дырочку по кругу.

— Даня! — я скользнула ладошкой по его черным волосам, но не притянула ближе, а словно погладила в благодарность за то, что помогает мне почувствовать себя живой и желанной.

Он сглотнул мою смазку, и я услышала это. Услышала и уже в сотый раз за полчаса сошла с ума. Раздвинув пальцами складочки половых губ, он провёл по ним языком, надавливая где-то сильнее, а где-то еле касаясь разгорячённой кожи. Даниэль губами прижался к лону, имитируя нежный поцелуй, языком вылизывая каждый миллиметр. Я почувствовала, как капельки смазки тонкой ниточкой стекают на столешницу.

Одним пальцем Даниэль скользнул в меня. От неожиданно нахлынувшего наслаждения я вскрикнула, и он надавил на чувствительную переднюю стенку, играя с ней подушечкой пальца. Я выгнулась навстречу, а затем опустилась так, что влажные губы оказались напротив клитора. Он обвёл его пальцем, вымазанном в смазке. Я зашипела от удовольствия.

Разведя в стороны мои влажные складочки, Даниэль приблизился вплотную и окружил губами клитор. Он, видимо, хотел истязать так долго, насколько самому хватит сил. И, наконец, кончиком языка лизнул набухший бугорок.

— Боже мой, — я распахнула глаза, встрепенувшись от этого уверенного движения, и вцепилась пальцами в его волосы.

Больше я не позволю ему играть со мной. Один раз вкусив истинное удовольствие, от него уже невозможно отказаться.

После каждого движения Даниэль дожидался моей реакции, чтобы понять, где и как мне приятнее всего. Он стал постепенно ускоряться, найдя то положение языка, которое доставляло наиболее яркое удовольствие. Ласки становились всё быстрее. Язык несколько раз за секунду успевал коснуться аккуратного бугорка, совсем невесомо, будто по истекающему смазкой лону скользило лёгкое пёрышко.

Я терялась в собственных мыслях. Ведь столько лет гадала, на что это будет похоже больше: на прикосновение пальцев или тёплых струек воды, но язык Даниэля Арно не был сравним ни с чем на свете. Он был мягким и влажным, таким умелым, что не было и шанса пожалеть о его ласках.

Мне уже тысячу раз показалось, что я вот-вот кончу, но он постоянно отдалялся от меня, чувствуя приближение оргазма, мучая, не давая возможности притянуть себя ближе. Даня продолжал скользить языком по промежности, порой опускаясь в самый низ и расслабляя язык. Он приставил два пальца к тугой дырочке и синхронно с движениями языка проник внутрь. Я вновь оглушительно застонала, двигаясь ему навстречу, чувствуя, что вот-вот дойду до грани. И спустя несколько поступательных и глубоких движений — темнота и яркий взрыв. Не контролируя собственное тело и ощущая, как внутри всё дико пульсирует, я продолжала насаживаться на пальцы в желании продлить оргазм.

Даниэль поднялся и прижал меня к своему телу, всё ещё держа пальцы внутри и чувствуя, как я еле содрогаюсь в его руках.

— Умница, — он поцеловал меня в лоб так трепетно и нежно, будто другой человек ещё несколько минут назад вытворял своими грешными губами просто потрясающие вещи. — Я же говорил, что ты сладкая.

Он поднял с пола моё нижнее бельё и засунул их в задний карман штанов.

— Они тебе малы, —пошутила я, подставляя лицо, которое Даниэль тут же принялся усыпать мелкими и частыми поцелуями.

— Это будет новогодний подарок от тебя, — он посмотрел в глаза, обхватив ладонями моё пылающее лицо. — Я хотел предложить встретить Новый год вместе.

Ещё один поцелуй он оставил на кончике моего носа, а после развернулся и пошёл в сторону коридора, демонстрируя свою задницу и чёрный клочок кружева, пикантно свисающий из его заднего кармана штанов.

— Твоя одежда в сушилке. Собирайся. Я тебя отвезу.

Я соскочила со стола и последовала в ванную одеваться.

Дорогой Дедушка Мороз, я вела себя в этом году очень плохо. Особенно последние месяц. Но я обещаю исправиться. Сразу после Нового года разберусь со своими чувствами, но сначала отпраздную этот замечательный и светлый праздник на турбазе. Что плохого там может произойти? Ведь правда?

Монетка в воздухе

Давай подбросим монетку и посмотрим. Орел — я твоя. Решка— ты мой. Никто не проиграет.

Ровно в