— Катя не влипает в такие глупые ситуации, — прорычал мне в лицо.

— А тебе ли не все равно, в какие ситуации влипаю я?

Улыбнулся.

— Плевать. Марк, разбирайся с этим детским садом сам, — он развернулся и взял Катю за руку, утягивая за собой. Но я не собиралась отпускать его так легко.

— Знаешь что… ты настоящий придурок! — крикнула, сжав от досады кулаки. Он замер. Обернувшись, посмотрел на меня напряженно. В комнате повисла тишина, все пялились на меня.

— Там, в электричке, нас с Мариной обижали, и никто не шел нам на помощь. Там сидели такие же придурки, как и ты.

Он молчал. Стоял и пялился на меня. Я подошла к нему.

— Знаешь, как они себя вели? Они отворачивались и делали вид, словно ничего не происходит. В то время как какой-то парень взял и пошёл один против десятерых. Я не знаю, что с ним. Не знаю, жив ли он, или его догнали и поколотили эти отморозки, но я могу тебе сказать, Монтана. За последние недели так много дерьма произошло в моей жизни, но есть и хорошее, — в его глазах все еще читалась надменность. Но она больше не обижала меня, просто не способна была. Я вдруг поняла самое главное.

— Я встретила обалденного парня, который не испугался и не стал задумываться: а что будет с ним, пойди он против них всех. Я верю, что вскоре снова встречу его и уж не отпущу. Именно таким и должен быть мой герой… — мои губы скривила улыбка. Я чувствовала себя на высоте. Я видела, ему неприятны мои слова. Я гордилась собой, потому что смогла поставить его на место.

— А таких, как ты, достоин только кто-то вроде Кати… — я заглянула ему за плечо и подмигнула ей. Девушка окрысилась, хотела рвануть ко мне, но Монтана задержал ее.

Он смотрел на меня и молчал. Монтана был зол на меня. Остальные тоже молчали. Никто не ожидал от меня таких слов.

Внезапно в проеме двери появился еще один парень.

— Пацаны, там жратву привезли!

— Оу, ништяк! — воскликнул один из друзей Марка. Они стали подниматься с мест.

— Сегодня гуляем. Девчонки шашлык просили.

Все направляются к выходу. Катя тянет Монтану за собой, прося не обращать внимания на таких ущербных, как я. А он стоит и пялится на меня, не моргая.

Вдруг чувствую, как кто-то плеча моего касается.

— Сонь, пойдем в ванную, приведем себя в порядок… — шепчет Марина. Я киваю подруге и позволяю ей увести меня из комнаты.

Вся компашка выдвигается на улицу. А мы с Мариной поднимаемся на второй этаж. В конце коридора находится ванная комната.

— Сонь, ты молодец… ты так круто его уделала, — умывшись, произносит Маринка.

— Мне плевать на него. Я за того парня переживаю. Они погнались за ним…

Марина присаживается рядом со мной на краю ванны.

— Я слышала твои слова… Ты большая молодец, что сказала все это. И я понимаю тебя, Сонь. Ты заслуживаешь иметь рядом с собой сильного парня, который полюбит тебя до потери пульса и защитит, если потребуется.

Мне не хотелось выглядеть жалкой в ее глазах. Если я скажу Маринке, как больно мне было видеть Монтану с другой — я буду выглядеть слабачкой в ее глазах.

— У меня есть такой мужчина, Марин. Мой папа.

— Это совсем не то. И ты это прекрасно понимаешь.

— Я уезжаю, — резко поднялась, не желая больше продолжать этот разговор. Вытянув из кармана джинсов телефон, набрала номер Олега.

— Кому ты звонишь?

— Олегу. Попрошу его забрать меня. А ты оставайся.

— Нет, Сонь, пожалуйста, не бросай меня. Без тебя я буду чувствовать себя неуютно…

— Ты с Марком. Выясните отношения…

Я попыталась выйти из комнаты, но Маринка схватила меня за руку.

— Сонь, пожалуйста, не беги…. Ты не видишь, что вижу я…

— Что ты видишь?

— Как искрит между вами… это только слепой не увидит.

Меня рассмешили ее слова. И стало больно.

— Он ненавидит меня. А я презираю таких, как он. Лгунов и грубиянов.

Я вышла из ванной. Не желая разговаривать у всех на слуху, заскочила в первую попавшуюся комнату. По всей видимости, чья-то спальня. Посреди комнаты стояла большая кровать, а возле окна располагался письменный стол.

Не желая терять времени, я набрала номер Олега. Парень ответил мне спустя два гудка. Услышав мою просьбу, он немного растерялся. Оказывается, Олег сейчас на дне рождения своего дедушки. Я попросила прощения и хотела положить трубку, но он пообещал приехать за мной ночью, как только отвезет своих родных домой после праздника.

Что ж, придется подождать его немного.

Сбросив вызов, осмотрелась по сторонам. На столе помимо разных книг лежала небольшая тетрадь. Приблизившись, я приоткрыла страницу и замерла… На первом листке был изображен рисунок, выполненный простым карандашом. Профиль девушки… Она стояла спиной, обернувшись к художнику. В ее глазах читался вызов, ее волосы были немного растрепанными от ветра, а длинная коса лежала на плече. Она была невероятно красивой и в то же время дерзкой. Она была той, кем мне никогда не стать.

Перевернула страницу. Снова эта девушка, только теперь в ее глазах слезы, а губы искривлены в немом крике. В ней столько боли, я чувствую каждую ее унцию. Позади нее мужчина в балаклаве. Он держит девушку за шею, угрожая ей оружием.

Я закрыла тетрадь. Несколько секунд стояла, боясь пошевелиться. Уже понимала, кто там был нарисован, но все еще не могла принять это.

Присела на край кровати. Так и пробыла — в прострации неизвестно сколько. Только спустя несколько минут поняла, что сижу на чем-то. Приподнявшись, вытянула какую-то ткань.

Это толстовка. Сердце пропускает удар, когда я понимаю, что именно в моих руках…

Испачканная в пыли и грязи, с порванным рукавом толстовка с черными полосками по обе стороны от молнии.

Я подскакиваю с кровати. Сердце в груди бьется так сильно, что отдает шумом в ушах. Я ничего не слышу и не вижу, кроме этой вещи.

Как такое может быть? Чья она? Прикрываю глаза и вспоминаю произошедшее в электричке. Думаю о парне, который избивал бандитов так быстро и сильно, что я не успела рассмотреть его лица. Точно такая же толстовка была на нем. Но чья она?

Выскакиваю из комнаты и едва не натыкаюсь на выходящего из ванной комнаты Марка.

— Соня, ты чего? — удивленно смеется Марк.

А мне приходится выдохнуть, чтобы снова обрести способность говорить.

— Марк, чья это спальня? — указываю на дверь комнаты.

Он переводит удивленный взгляд мне за спину, а потом произносит одно только слово, которое переворачивает мой мир с ног на голову.

— Монтаны.