class="p">– Ты дурака не валяй. Шинкарь говорит, ты ему коня продал.

– Брешет шинкарь, а ты ему больше верь.

– Рыгор, я с тобой не шутки шучу. Говори, и ступай на все четыре стороны.

– А я и без твоего разрешения пойду. Я шляхтич, сам знаю, куда идти.

– Добром прошу, скажи. Ну?

– Не понукай, не запряг, – Рыгор засмеялся беззубым ртом.

Горячая волна гнева вмиг накрыла разум – Славута в бешенстве двинул бывшему приятелю в ухо, затем схватил за шиворот – затрещала ткань – и с силой, словно мешок, несколько раз тряхнул.

– Шляхтич, говоришь? Не скажешь, говоришь? Да я тебя, собачий сын… в долговую яму, на хлеб и воду… там запоёшь… – Славута швырнул бессильное иссохшее тело на пол. – Ну?

Бывший ротмистр на четвереньках отполз в угол комнаты.

– Зашёл… сам зашёл… ко мне во двор… – заскулил он, как побитая собака. – Я же не знал… а шинкарь… я ему… возьми в залог…он спрашивает, сколько… я – пятьдесят… он – много… за сорок… откуда же мне знать…

Последние слова прервал болезненный, надрывный кашель. Гнев кастеляна угас так же неожиданно, как и вспыхнул.

– Дурак, – беззлобно бросил Славута, подавая руку бывшему приятелю. – Давай, вставай.

– Доволен? – тот вытер рукавом тёкшую из носа кровь, затем оттолкнул протянутую руку и, опираясь о стену, поднялся.

– Дурак ты, Рыгор, старый дурак, – кастелян хотел ещё что-то сказать, но в этот момент часы на башне-браме пробили двенадцать раз. – Ладно, теперь ступай. И ещё: за тобой долг в пятьдесят талеров. В течение недели уплатишь эконому. Дольше ждать я не буду.

– Почему пятьдесят? Шинкарь сорок платил.

– Десять заплатишь за то, что легко отделался. И скажи ещё спасибо.

– Да откуда я такие деньги возьму?

– А это уже твоя забота. Но помни – свободное место в долговой яме всегда найдётся, – кастелян повернулся к бывшему приятелю спиной и, чуть прихрамывая на раненую ногу, вышел – очевидно, княгиня уже ждёт его в библиотеке, чтобы узнать последние обстоятельства дела.

До библиотеки оставалось несколько шагов, когда кастелян услышал громкий возглас Катажины, затем раздался звон бьющегося стекла и что-то тяжело загремело. Славута со всех ног бросился к двери, дёрнул ручку – и замер на пороге.

Катажина, шумно дыша, стояла в центре библиотеки, опираясь обеими руками на дубовый стол. На лице княгини алели пятна, грудь тяжело вздымалась. В дальнем углу, возле резного шкафа, стоял Кароль Станислав, рядом валялись осколки итальянской вазы и толстый фолиант. Подбородок князя чуть дрожал, глаза растерянно бегали по сторонам.

– Входите, пан Славута, – незнакомым хриплым голосом произнесла княгиня. – Ваше присутствие желательно. А вас, Кароль, я больше не задерживаю.

Несвижский ординат, бросив косой взгляд на кастеляна, поспешно вышел.

– Не обращайте внимания, – Катажина опустилась в кресло. -

Это личное, семейное.

Славута нагнулся, поднял лежавшую на полу книгу – то было гданьское издание “Prodromus astronomiæ & Catalogus stellarum” [27] Яна Гевелия. Корешок книги был повреждён, а несколько листов в центре были порваны.

– Пан Славута, мне бы не хотелось, чтобы то, что вы видели здесь, вышло за пределы этой комнаты, – Катажина поправила сбившуюся причёску.

– Разумеется, пани.

– Допросили Стеценко?

– Утверждает, что конь сам забрёл к нему во двор.

– Не лжёт?

– Похоже, нет.

Катажина замолчала. Славута машинально поправил помятые листы фолианта. Кастелян знал, что астрономия, в отличие от политики, никогда не входила в число интересов княгини. Однако однажды он уже застал Катажину с “Prodromus astronomiæ” в руках. Пытаясь понять причину нового увлечения княгини, Славута взял на себя труд пролистать труд Гевелия. Разгадку он нашёл в звёздном каталоге – между Змееносцем и Стрельцом знаменитый астроном поместил новое созвездие – “Scutum Sobescian” [28], посвящённое славному, могущественному и непобедимому Яну III, королю Польскому. Очевидно, то обстоятельство, что родовой герб Собесских занял место на небе, приятно льстило самолюбию княгини – по крайней мере, подобной чести ещё не удостаивалась ни один род.

В библиотеку между тем уже входили войт и земский писарь и Януш.

– Занять пост, – жёстко бросил кастелян Янушу и закрыл массивные резные двери, после чего подошёл к столу, где уже лежал развёрнутый план замка.

– Итак, панове, прошу внимания. Наш гость шёл по этому пути, по потайному ходу, – кастелян ткнул в верхний правый угол плана, – далее на площадку башни и на галерею. С площадки можно проникнуть на верхний уровень, где есть проход в княжеские покои. И на этой же площадке была убита Наталья.

Писарь нагнулся к листу почти вплотную, рассматривая чертёж.

– В этой комнате кто-то живёт?

– Агнешка, моя вторая горничная, – уткнув подбородок в кулаки, глухо произнесла княгиня.

Войт привстал с кресла.

– Значит, всё сходится на Агнешке?

Катажина обмахнулась веером, словно ей стало вдруг жарко. Кастелян развернул карту окрестностей Мира.

– Тело погибшей женщины, очевидно, Барбары Сапеги, было найдено здесь, у фольварка, недалёко от запруды. Здесь расположены хозяйственные постройки: конюшни, возовня, скотный двор, амбар, винокурня. Нельзя сказать, что место глухое, но и людным его не назовёшь.

– Вы допросили Агнешку? – княгиня повернулась к войту.

– Говорит, что проводила Барбару до Ишкольди, после чего та приказала возвращаться в Мир.

– А где она находилась в ночь убийства Натальи?

– Утверждает, что спала у себя в комнате.

– Если позволите, можно применить к этой Агнешке действенные методы, – страдавший от жары войт вытер пот со лба.

Княгиня на мгновение задумалась, затем резко встала.

– Не дозволяю. Час поздний. Желаю всем спокойной ночи.

Когда все вышли, княгиня повернулась к кастеляну.

– Скорее всего, сегодня-завтра гетман будет здесь. Прошу завершить дознание.

Кастелян сделал глубокий вздох, словно собирался нырнуть под воду.

– Не знаю. Я не верю в виновность Агнешки. Остаётся ещё очень много «но».

– Например?

– Зачем Агнешке убивать Наталью и Барбару? Почему она хранила оружие, а не избавилась от него? Если Агнешка убила Барбару, то зачем ей разыгрывать представление с тенью? Лезвие ножа, который мы нашли у Агнешки под кроватью, было в свежей крови. Внутри колонны всё пропитано кровью. Но на самой Агнешке ни царапины. Откуда кровь?

– Люди не любят сложных решений. И не любят, когда всё усложняют.

– Иными словами, нужен виновный?

– Если угодно, пусть будет так.

– Я настаиваю на том, что дознание надо продолжить, – упрямо заявил кастелян.

– Поздно, – Катажина подошла к двери,