— У меня что, солнечный удар? — глаза его сияли беззаботным весельем. — Признайся, что ты мне снишься и сейчас растаешь в воздухе! Только, пожалуйста, не вместе с супом. Мы голодные, как бобики!

Он поцеловал Наташу в раскрасневшуюся щеку, забирая у нее судки, куснул заодно и в ушко.

— Ничего себе груз! Зачем же ты тащила в такую даль? Мы сами идти собирались.

— Ты говорил… некогда… — Наташа все еще не могла отдышаться.

— Умница моя! — Игорь хотел ее обнять, но руки были заняты. — Нет, Наташка, все-таки я не археолог, куда к черту! Я — золотоискатель. Приехал в Сибирь и нашел сокровище!

— Какое сокровище? — Наташа с тревогой заглянула в раскоп.

— Вот какое! — Игорь решительно поставил обед на землю и взял Наташу за плечи.

— Суп остынет… — прошептала она.

Река широко разливалась на изгибе и слепила глаза россыпью серебряной мелочи. Было жарко. Недалеко от берега, посреди квадрата свежевскрытой почвы виднелась загорелая спина рабочего.

— Ке-ешка! Шабаш! — Игорь поднял блеснувший на солнце судок. — Пошли, старик, к синему морю! Приплыла к нам Золотая Рыбка, принесла новое корыто! Даже два. С супом и кашей.

— И компот, — улыбнулась, наконец, Наташа.

— Где компот?! — всполошился Игорь. — Хочу компоту!

— После еды! — Наташа погрозила пальцем.

— Ну я капельку! — смешно захныкал Игорь. — С утра маковой соломинки во рту не было, как говорил один шофер в Таджикистане…

Наташа видела, что он пытается ее растормошить. Заметил, конечно, что она не в себе.

— И потом, — деловито прибавил Игорь, — на после еды у меня другие планы. Может, искупаемся? На том берегу малины пропасть, и вообще…

— Нет, — вздохнула Наташа. — Надо назад бежать, ужин готовить.

— К черту ужин! Пусть думают, что тебя похитил Черный Археолог. Пусть ищут с собаками! А? Идея! И тут я прихожу с тобой на руках… Красиво!

— Не надо приходить! — поспешно сказала Наташа. — Лучше я к вам приду. Когда тебе туда-сюда мотаться?

— Некогда, некогда, — весело подтвердил Игорь. — Тут ты, старуха, права. Светового дня не хватает на всю здешнюю малину. Ведь здесь черт знает, что лежит, Наташка! Жирнейший культурный слой, совершенно незнакомый!

— А хочешь, я ужин тоже принесу? — спросила Наташа.

— Хм… Боюсь, Кешка взбунтуется.

— Не взбунтуется! Я чего-нибудь вкусненького прихвачу, — Наташа положила голову Игорю плечо. — А потом ты мне про раскопки расскажешь…

Из ближней ямы вынырнул Кешка Першак.

— О! Ресторан приехал! — обрадовался он. — Живем!

— Ресторан для тех, кто стратиграфию знает, — сказал Игорь. — Обрисуй-ка нам литологию западной стенки, пока мы компот дегустируем.

— Н-ну… — Кешка наморщил лоб, задумчиво вытирая потную шею красной спартаковской майкой. — Первый горизонт — дерновый слой… Потом этот… лессовидный суглинок, эксгумированный…

Игорь хрюкнул в компот и закашлялся.

— Сам ты эксгумированный! Какой суглинок бывает?

Кешка помялся.

— Вылетело слово…

— Гумусированный, друг Иннокентий, и никакой другой! Говорил же тебе, почитай Здоровца, в жизни пригодится. Сейчас бы блеснул перед девушкой и получил супу.

— А так не получу?

— Получишь. Но без блеска.

Кешка повернулся к Наташе. Она улыбнулась. До чего ж красивая девчонка, привычно подумал Першак.

— Ладно, кормите без блеска, — вздохнул он. — Скатерть можно не крахмалить.

Все трое уселись на траву. Наташа развернула кусок белой бязи, выложила на него нарезанный хлеб. Игорь и Кешка принялись с аппетитом уплетать суп.

— Ну что слышно в лагере? — спросил Першак, любивший светские беседы за столом.

— Да все по-прежнему, — Наташа, не поднимая глаз, расставляла на ткани судки с кашей. — Чего там может быть, в лагере?

— Ну мало ли… — Кешка выписал куском хлеба неопределенную фигуру в воздухе. — Может, Мхата освистала, наконец, публика. Или Миша Симак совершил открытие… Ты чего?

— Ничего! — Наташа быстро поставила на землю кружку, чтобы справиться со внезапной дрожью. — Ладно сочинять-то! Ешь! — Она сердито пододвинула ему кашу. — Освобождай посуду, мне ее еще назад нести.

— Я тебя провожу, — сказал Игорь.

— Нет! — Наташа вскочила. — Вот еще! Делом занимайся! Я для чего старалась-то?

— Ну, хорошо, хорошо! Успокойся! — Игорь взял ее за руку и усадил на место. — Что с тобой сегодня? Какая-то ты странная…

— Нет, это так… — Наташа жалобно улыбнулась. — Идти мне надо…

— А посуда? — Кешка живо выхватил из судка кусок мяса на мозговой косточке.

— Да ладно, вечером заберу, — Наташа снова встала. — Только вы дождитесь меня, никуда не уходите, ладно? Я вам ужин принесу! И пирог с повидлом…

— Ладно, — Першак пожал плечами. — Спасибо тебе, конечно. Но чего тут после ужина делать? Темно будет.

— Игорь! Пообещай мне, что вы никуда не уйдете!

— Ну, если ты так хочешь…

— Да! Очень хочу! — Наташа быстро обняла его. — Пожалуйста! — шепнула на ухо, потом вдруг оттолкнула и, не оглядываясь, побежала к лесу.

Игорь смотрел ей вслед, пока она не скрылась за деревьями.

— Ты что-нибудь понимаешь? — повернулся он к Кешке.

— А чего тут понимать? — Першак отхлебнул компоту. — У женщин от любви вся логика набок съезжает. Везучий ты все-таки, Дементьев!

Наташа брела по лесу, не выбирая дороги, потеряв направление. Заблудиться она не боялась, ее мучило совсем другое.

Как уберечь? Не вечно же будет он сидеть в раскопе? Но возвращаться в лагерь ему нельзя! Там эта проклятая чаша! Он не должен ее увидеть. Все что угодно, только не это! Но как? Как уберечь?

Деревья впереди расступились, и перед Наташей открылась вдруг небольшая поляна. Несмотря на солнечный день, здесь было сумрачно, кроны сосен плотно смыкались вверху, закрывая небо. Посреди поляны на вывороченном из земли гнилом сосновом корневище сидел человек. Он не смотрел на Наташу, но знал, что она здесь. Взгляд его был устремлен в чащу. Там что-то шевельнулось, будто черная гигантская масса бесшумно отступила в темноту.

Ну конечно, устало подумала Наташа. Он все знает. На что я, дура, надеялась?

— Подойди, — произнес Стылый Морок, не оборачиваясь.

Голос его звучал глухо, как из погреба. Лес молчал. Задохнулись птичьи крики, ветер застрял в буреломе.

Путаясь ногами в траве, Наташа подошла и остановилась перед Мороком.