— Будь так добр, дорогой, налей гостям чаю. Да, и не забудь про торт! Уверена, братья и сестры в жизни не пробовали ничего вкуснее твоего шоколадного шедевра!

Славно. Не знаю, что там за торт, но я и впрямь не видела ничего симпатичнее довольного румянца, окрасившего щеки мистера Шипа.

— На летней ярмарке в приходе церкви Святого Петра мой Глэдстон неизменно получал первый приз за свой шоколадный торт. Домохозяйкам Читтертон-Феллс придется нелегко!

На сей раз викариса послала улыбку всей честной компании. Христианин да не возжелает кулинарных талантов ближнего своего. Выслушав гимн шоколадному торту, Бен поскучнел и с равнодушной миной отличника, не выучившего урок, но возлагающего надежды на былой авторитет, поплелся к столу. Мистер Глэдстон Шип ловко наполнил чашки и взялся за нож. Бентли Т. Хаскелл, насупив брови, профессиональным взглядом измерил соперника в обличье роскошного шоколадного торта, вслед за доктором Мелроузом принял блюдце с чашкой и устремил задумчивый взор на тонкие струйки пара, спиралью уходившие вверх.

— Мне ломтик потоньше, мистер Шип, — попросил Бен и как-то невнятно добавил, что докладчик, мол, должен прийти с минуты на минуту.

Иными словами, кусок торта побольше мог бы вызвать глобальную катастрофу. Председатель погрязнет в грехе чревоугодия, пропустит великое явление докладчика, и… можно поставить крест на собрании!

Вопрос вопросов. О чем можно беседовать с дамой-священником? Я топталась у нее под боком и издевалась над ручками сумочки до тех пор, пока не услышала приветливый голос:

— Меня зовут Эвдора, миссис Хаскелл. Надеюсь, мы подружимся.

— Спасибо. А я — Элли.

— Мы с вами соседи, если не ошибаюсь? — В больших, чуть раскосых глазах собеседницы мелькнула изумленная искорка сродни той, что поставила меня в недоумение при знакомстве.

— Да! — Я степенно опустила сумку на стул и постаралась не заметить, как она свалилась на пол. — Мы живем в Мерлин-корте. Особняк виден из окон этого дома, а я последние три воскресенья пропускала службы! Это ужасно, ужасно! Мне нет оправдания. Кружок вязания забросила, кружок друзей Святого Ансельма тоже… — Умолкнув, чтобы перевести дыхание, я с изумлением ощутила почти воздушную легкость.

— Отвести душу всегда приятно, — с улыбкой заметила Эвдора, чем сразу смягчила мое сердце.

— Верно.

— Поэтому я и намерена вновь открыть исповедальню. Знаю, найдутся противники. Готова даже к обвинениям в папистских пристрастиях. Неважно. Я взбаламучу тихие воды Читтертон-Феллс, Элли.

И первая жертва этого шторма — органистка церкви Святого Ансельма… Впрочем, в тот момент мне было не до страданий несчастной Глэдис и даже не до собственных переживаний из-за разлуки с Роулендом Фоксвортом. Впервые за долгие месяцы я воспрянула духом. Миссис Эвдора Шип пробилась ко входу на христианский Олимп сквозь несметные толпы мужчин. Так неужели же Элли Хаскелл не сумеет спасти один-единственный брак? Как там говорилось в руководстве СС?

Зажгите свечу и любите… любите ЕГО, пока не ощутите огонь в себе.

Переведя взгляд на Бена, я приготовилась к празднеству. Буду пировать, наслаждаясь его смуглой красотой, буду ласкать его жадными руками и жаркими губами…

Тпру-у! Миссис Мелроуз сунула чашку мне в руку. Не скажу, чтобы ее вмешательство было так уж некстати. Признаться, я и запамятовала, до чего изнурительна великая страсть.

— Уверена, вам есть о чем поговорить, дамы. Прошу меня извинить. — Эвдора покинула нас ради остальных овечек, сгрудившихся в дальнем углу загона… тысяча извинений… в дальнем углу гостиной.

Издалека я не заметила во Фло Мелроуз особых перемен, разве что ее нежное тяготение к мужу выглядело странновато. Но вот мы оказались рядом, и… о чудо! Передо мной стояла незнакомка! Монашески прилизанные волосы местами закудрявились, щеки цвета пережаренных пончиков загадочным образом обрели оттенок и пушистость персика. Но что самое изумительное — под холщовым платьем супруги ведущего терапевта Читтертон-Феллс не было ни-че-го. Клянусь вам, ничего. Ни нитки, ни лоскутка. Достаточно было взглянуть на любовные прикосновения холста к подрагивающему бюсту и ниже, к основательным телесам, чтобы понять, что Фло Мелроуз не позаботилась даже о фиговом листочке.

— Дорогуша! Несколько унций, как я погляжу, прибавилось, — шепотом прорычала Фло мне на ухо.

Эта женщина мне когда-то нравилась.

Человека сердечнее трудно себе представить. Только Фло могла броситься на помощь слепому и перевести его через дорогу, даже если он шел в аптеку на этой стороне улицы. И только чуткая Фло была рядом в тяжкие часы моего провала на курсах кройки и шитья.

Но чтобы Элли Хаскелл подавилась оскорблением?! Не будет этого.

— Ошибаетесь, милая Фло. Как ни прискорбно, я из тех, кто не в состоянии набрать лишней унции. — Чистейшая правда. Уж если я набираю, то сразу пять фунтов. Теперь горький вздох, чтобы закрепить успех: — Если бы вы только знали, Фло, как я устала от всех этих молочных смесей!

Ее задушевный смех лишил меня половины чая в чашке.

— Господи, Элли, речь не о вас, а о Бене. Бычок-подросток превратился в красавца бойца, достойного своих рогов, как говорят на родине корриды!

Рогов? Видно, на родине корриды к рогам относятся трепетно… Мой ошарашенный взгляд метнулся к мужу. Рогов определенно нет. Что же касается веса… Бен вечно торчит перед зеркалом, втягивая живот и стеная, что скоро сможет рекламировать мясо в горшочках — в образе горшка. До сих пор я не принимала его жалобы всерьез. Допускаю, что он набрал пару унций, но неужели это так заметно сказалось на его внешности? Неужели придется следить и за его весом, опасаясь, что все женское население Англии объявит охоту на моего мужа?

— У меня появилась мечта, Элли. Надеюсь, Бен согласится мне позировать.

— Что?!

— Ах да! Вы же не знаете! Я вернулась к мольберту…

— Поздравляю, это замечательно!

— …и начала писать обнаженную натуру. — Миссис Мелроуз, изобразив руками замысловатые пассы, избавила Бена от одежды. — Со мной произошло чудо, Элли. Три недели назад я наведалась в "Само Совершенство" и вступила в его ряды. Три недели! Посмотрите на меня. В пятьдесят два года я впервые ощутила собственную сексуальность. Впервые наслаждаюсь видом мужских ягодиц! Мне хочется перенести их красоту на холст…

Пламенную речь Фло прервал скрип открывшейся двери. На пороге возникла миссис Мэллой. Глаза Рокси сияли ярче звезд на южном небе. Широким жестом она пригласила в гостиную таинственного докладчика.

Чтоб я сдохла… Пардон, вырвалось.

Я не могла решить, что мне делать — хохотать во все горло или затолкать кусок шоколадного торта в горло Бену, чтоб знал, как приглашать на встречу эту гусеницу из похоронного бюро… мистера Уолтера Фишера!

— Мое нижайшее почтение, дамы и господа. — Гусеница сложилась пополам, прижимая к полосатому туловищу потрепанный портфель. — Приношу свои извинения за опоздание. Долг призвал в ту минуту, когда я собрался выехать к вам. Миссис Хаффнэгл ушла от нас навсегда… Господь забрал ее в ванне… Еще один несчастный случай… Уж сколько твердят о том, чтобы не пользовались в ванной электроприборами…