— Хм, а ведь действительно, вокруг королевской камеры наблюдались определенные флуктуации… При нелинейном искажении пространства возможно пересечение… И тогда, если учитывать фактор наложения пси-поля оператора…

Коробок нырнул куда-то в глубину своих мыслей и бормотал эту бессмыслицу, шевеля в воздухе пальцами. Пришлось громко кашлянуть, чтобы вернуть его в реальность.

— Да, Аскет, все, что ты рассказываешь, крайне любопытно. Очень, очень любопытно! Нужно собрать конференцию… Обсудить…

— Скажите, Моисей Львович, зачем вы меня сюда вызвали? — я решил прервать его размышления о грядущем. — К чему такая срочность?

— Ах, это… — мой собеседник, кажется, поначалу даже не понял, о чем речь, совершенно позабыв под впечатлением от моего рассказа, что я явился сюда по его просьбе.

— Видишь ли, Аскет, тут такое дело…

Моисей Львович направился к громоздившемуся посреди его кабинета рабочему столу, отодвинул в сторону бумаги, раскрыл ноутбук и принялся что-то выискать в его недрах, нервно перебирая пальцами по клавишам.

— Так… Где это?… А, вот же. Когда, говоришь, ты провалился в то пространство?

Я взглянул на настенные часы.

— По земным меркам пятьдесят два часа и сорок минут назад.

— Хм, да, вот именно… Регистратор все это время был с тобой?

Я засунул руку в карман и нащупал холодную и гладкую поверхность пластины-артефакта. Надо же, совсем ведь забыл о его существовании. Коробок, видимо, все понял по моему выражению лица.

— Интересненько… Видишь ли, Аскет, примерно в то же время мы получили сообщение… Просьбу проверить… Уточнить, так сказать… От очень серьезных людей, которые были крайне обеспокоены… Кхм…

— Просьбу проверить? Почему вы?

— Ну да, это ведь наше изделие, — с досадой поморщился Моисей Львович. — Ты, несмотря на то, что работаешь у нас, не совсем в курсе… Этим другой департамент занимался… Седьмой отдел… Впрочем, неважно. Видишь ли, регистратор устроен очень просто, потому он дёшев и крайне надежен. Это довольно примитивный транслятор, который передает информацию о своем владельце всегда. Если владельца нет рядом, то он об этом тут же сообщит. Разломай его напополам — сообщит последним выбросом о собственной гибели. Ты можешь закопать его в землю, утопить в океане, он все равно будет работать, и его можно прочитать на расстоянии. Регистратор перестает резко подавать сигнал только в одном случае. Если его носитель, то есть, обладатель, найдёт способ его заблокировать.

Я поморщился. Неприятно понимать, что постоянно таскал с собой шпиона. Конечно, такое можно сказать про любой мобильник, но с ним я давно разобрался и заблокировал всё, что можно.

— И кое-кто решил, что я пошел вразнос?

— Именно. Ровно пятьдесят два часа и сорок минут назад…

— Понятно, — прервал Коробка я, уже зная, что он скажет. Мой регистратор перестал подавать признаки жизни, и большие шишки, видимо, изрядно по этому поводу переполошились. — Позвоните им, успокойте. Или дайте мне их телефон, я сам с ними пообщаюсь.

— Нет уж, избавим занятых людей от головной боли, — Моисей Львович состроил гримасу, должную выглядеть, по его представлениям, миленькой. — Лучше я их порадую. Ты куда сейчас, какие планы?

— Да надо бы, наверное, Данилу показаться, потом…

— Стоп! — резко перебил меня Коробок, выбросив вперед ладонь. Выглядел он очень сосредоточенно. — Данилу показаться. Данилу… Секунду.

Он сидел в кресле, запустив пальцы в поредевшую шевелюру, тихо бормоча под нос. Я уже виде его в таком состоянии и знал, что прерывать нельзя — ученый что-то осознал и сейчас сконцентрирован на новой идее.

— Тот канал связи, по которому ты прошел — он открыт постоянно? — внезапно спросил Коробок. — Циркуляция воздуха есть?

— Скорее всего. Там полно микротрещин.

— Угу. То есть бактерии туда-сюда гуляют давно… Слушай, Аскет. Ты не говори Данилу, что меня видел, — он сложил ручки на пухленьком животике и умильно улыбнулся. — Не надо ему знать. А я тебе кое-что про регистратор расскажу. Инструкцию дам.

— Зачем она мне?

Как устроен регистратор, я уже разобрался.

— Ну, будешь знать, как его надежно уничтожить. Был один случай, вот про него и почитаешь. У тебя свободного времени скоро будет много, заодно повысишь образовательный уровень с помощью спецлитературы.

Я пожал плечами. Не хочет говорить, пусть не говорит. Тем более что аура у него фонила настолько детским предвкушением шалости, что оказывать ему не хотелось.

— Давайте.

Захихикав, Моисей Львович достал из-под стола складную стремянку и подбежал с ней к книжным полкам, занимавшим всю противоположную стену его обширного кабинета. Ступени заскрипели под тяжестью веса.

— Так, где же она?.. Минуточку… Кажется, здесь… Нет? Странно… А, вот же. Нашел.

Скатившись с лесенки, он протянул мне небольшую, но очень толстую книгу в потрепанном кожаном переплете. На пыльной обложке вместо названия был оттиснут какой-то замысловатый вензель, не то магический, не то геральдический — сходу не разберешь.

— Вот тут подробнейшим образом расписано, как в свое время кое-кому удалось навсегда избавиться от артефакта со схожими функциями и характеристиками, — поиграл бровками Коробок. — Обязательно почитай на досуге.

— Спасибо.

Книга с трудом поместилась в карман. Моисей Львович проследил, как она исчезает, после чего мгновенно посерьёзнел:

— Я подготовлю доклад, чтобы мы могли начать исследования в этом направлении, Аскет. Нужна полноценная экспедиция. Но сам понимаешь, согласования займут какое-то время, такие решения быстро не принимаются.

— Понимаю.

Ну что ж, нужную информацию я до него донес, пускай думает, как ее можно использовать во благо человечества или его отдельных представителей. Мне бы хорошо заняться собственным здоровьем.

Год назад возглавляемый Данилом институт-клиника перебрался в Истру. Очень многопрофильное заведение получилось, сочетающее в себе качества университета, больницы и научного центра. Здесь проходили практику псионы, планирующие идти по целительской стезе, и повышали квалификацию уже состоявшиеся врачи. Сюда приезжали больные со всего мира, или их привозили, неспособных двигаться самостоятельно. Подавляющее большинство получало помощь. Ряд корпусов выделили для исследовательской работы, в них изучали абсолютно все направления, связанные с исцелением всевозможных болячек. Человеческая психика не стала исключением, я здесь несколько раз лекции читал, с работниками хорошо знаком. Даже о переводе сюда когда-то подумывал.

Данил заматерел, ходил вальяжный, с окружающими говорил, демонстрируя авторитетность и чувство собственного достоинства. Правда, всё это с него слетело ровно через пять минут нашей беседы.