десять. Риск, конечно же, сам понимаешь. Ну, ты ведь и отказаться можешь, неволить не стану. Откажешься?

Дядюшка брал на «слабо», как когда — то в детстве — а не слабо тебе полизать на морозе вон тот засов? Как это ни странно, но в детстве, на подобные подначки Данут не велся. Улыбался и говорил — не, не слабо, но ты первый пример покажи! Но теперь, уж слишком много пообещал дядюшка. Как отказаться?

Глава 8

Такие разные ночи

Данут сидел на носу старой развалины, по недоразумению именуемой «речным судном», пытаясь углядеть на берегу хоть что — нибудь интересное. Увы и ах. Если достопримечательности и были, то хорошо спрятались. Взгляду совершенно не за что зацепиться — плоский берег, заросший еловой стеной. Хотя бы холм, какой, горка, крепость или башня — все было бы интереснее. Самоходная баржа, куда были сложены пустые емкости из — под петрола, тащилась еле — еле. Рыболовные кочи, на которых Дануту доводилось ловить рыбу, бить зверя, были куда быстрее. А если судно идет быстро, то и на скуку остается гораздо меньше времени.

А тут еще навалилась такая тоска, что захотелось либо завыть, либо погрызть старые палубные доски. Поддавшись порыву, Данут от всей души врезал кулаком по ни в чем неповинному планширу — заболела рука, отлетела щепка, но легче не стало. Как бы медленно не двигалось судно, но оно шло вперед, унося все дальше и дальше от той, с кем хотелось бы остаться навсегда. Парень едва сдержался, чтобы не спрыгнуть с корабля за борт, плыть обратно в Тангейн. И в тоже время, хотелось быстрее идти вперед, чтобы заполучить — таки пресловутое земляное масло и вернуться обратно.

Мысли, мысли, мысли… И память о сегодняшней ночи.

Дануту не спалось. Ворочался с боку на бок, мысли путались, в голову лезла всякая чушь. Завтра, с рассветом, он должен отплыть в Хандварк.

Сегодня он целый день мотался по городу, выполняя дядюшкины поручения, готовился к длинному пути. Упаковывали бочки и увязывали товары (дядюшка чего — то там прикупил, чтобы расторговаться в Хандварке), проверяли провизию (лучше взять с собой, чтобы не тратиться), выбирали из дядюшкиных подвалов доспехи (даже и не думал, что там у него целый арсенал!). То— сё, пятое — десятое и, потому, сумел явиться к дому ростовщика лишь поздно вечером. Но как он не крутился вокруг ограды, как не пытался привлечь к себе внимание, все было бесполезно. Тина, будто бы забыла о его существовании. Ну, может она уже спать легла. Хотя, могла хотя бы в окно выглянуть.

Парень лежал без сна, накручивая сам себя, рассчитывая, что сможет выспаться на борту корабля. А может, еще успеет вздремнуть до рассвета. Надо лишь прогнать все лишние мысли. Если Тина не пришла, значит, либо не любит — и, чего тогда переживать? Либо не смогла. Тогда, тем более незачем переживать. Все. Спать. Но планам поспать было не суждено сбыться.

Дверь тихонько заскрипела и в открытый проем просунулся нос младшего братца.

— Эй, ты спишь? — поинтересовался Томис.

Он хотел сказать младшему двоюродному братцу какую — нибудь гадость, но передумал. Малец не виноват в его злоключениях.

— Ну, чего тебе?

— Тут, это… — замялся мальчишка. — Я к тебе гостью привел.

— Гостью? — переспросил Данут и подлетел на кровати.

Рядом с Томисом стояла Тина, одетая в мужскую одежду.

— Ну, вы тут сами разберетесь, а я спать пошел, — хмыкнул братец, закрывая за собой дверь.

— Ну, как я? — кокетливо и, чуточку смущенно спросила девушка.

Данут ничего не смог сказать. Он просто стоял и пытался открыть рот. «Щелкал клювом», — как сказал бы кто — нибудь. Ага, защелкаешь тут. Тина была изумительна в обтягивающих штанишках, в белоснежной рубашке. Мужская одежда лишь добавляла девушке обаятельности и красоты. Вместо того, чтобы сказать какой — нибудь комплимент, похвалить наряд, парень лишь выдавил из себя:

— Как ты здесь очутилась?

— Ногами, — совершенно серьезно ответила девушка. — Вот так вот — топ — топ — топ… — Потом прыснула: — Я сегодня к тебе раза три приходила, а ты где — то бегал. А подождать мне моя наставница не разрешила. Мол — неприлично. Ну, потом я братика твоего увидела, записку ему передала. Попросила, чтобы он мне мужскую одежду принес.

— А он? — зачем — то задал глупый вопрос Данут.

— А что он? Я ему десять векшей пообещала, если принесет. Он мне свою лучшую одежду принес. И векши не взял…

— А стража твоя? Ну, не твоя, — поправился юноша, — а господина Альц — Ром — Гейма?

— И что стража? Ну, кто мальчишку остановит, если он говорит, что его к юной госпоже прислали? Ко мне каждый день да через день посыльные приходят — такие же сопляки, как твой брат. Наставница даже смотреть не стала, что принесли. Решила — платье какое — нибудь. А я в мальчика переоделась и вышла. Охрана решила, наверное, что это мальчик — посыльный пошел. А когда еще один мальчик вышел, решила, что померещилось…

— Ты — чудо, — пробормотал Данут, прижимая к себе девушку.

— Зато ты полный дурак, — вздохнула Тина. — Ну, скажи, зачем тебе надо плыть в этот дурацкий Хандварк, да еще и в эти горы дурацкие лезть, масло это дурацкое тащить? Ты разве не понимаешь, что это очень опасно? А ты меня спросил? Хочу я, чтобы ты в горы лез, или в болоте тонул? Да плевать мне на векши, если с тобой что — нибудь случится! Ты, почему мне ничего не сказал?

Тина даже пристукнула кулачком по его груди, но тут же поцеловала ушибленное место, погладила:

— Не больно, милый?

Данут лишь улыбался и пожимал плечами. Что тут сказать любимой девушке? Да и не надо ничего говорить, если есть губы и руки. А мужская одежда, так ладно сидевшая на Тине, оказалась брошенной в угол…

— Не хочу уходить, — вздохнула Тина. Посмотрев на скомканные простыни, с багровым пятном, с тревогой спросила: — Тебе не попадет?

Данут, не обратив внимания на слова, снова сгреб девушку в охапку. Прижался к ней, ощущая теплоту ее тела, вдыхая аромат кожи… Слегка отстранив Тину, хрипловато спросил:

— Ты выйдешь за меня замуж?

— А разве мы уже не муж и жена? — вскинула девушка на него глаза. — Я думала, вот, это вот… могут только муж и жена делать.

— Значит, мы с тобой муж и жена, — с облегчением выдохнул Данут.

— Ладно, нам пора, — выскользнула из его